Парадокс

– Ли-так. И что?

– Не перебивай, – нахмурился альбинос. – Сейчас всё расскажу… так вот. Он постоянно таскает с собой двух нурийцев. Мне нужно знать, откуда у него столько злата на оплату дорогих телохранителей? Это первое. Второе. Кому он мог перейти дорогу? И третье, связан ли этот оружейник каким-либо образом с Харамом? Запомнил?

– Конечно, – задумчиво ответил Лягушонок. – К какому числу?

– Даю тебе срок в три дня. Успеешь?

– Вполне. Я всё разузнаю… А теперь, – причмокнув, Бергер достал откуда-то снизу запылённую бутыль крепкого вина, – закрепим полученный результат, – и, закатив глаза от наслаждения, облизал губы, прихватив языком правую бровь.

Лечебные свойства сна ни одним человеком, будь он ведьмаком либо простолюдином, никогда не опровергались. В чём Биф и не сомневался. Вот так: сытым, под тёплым одеялом, да на мягкой кровати, он мог спать бесконечно долго, если бы не чей-то сильный удар под рёбра.

Биф резко сел, пытаясь одним полуоткрытым глазом отыскать обидчика.

– Вставай, неженка! А то не выздоровеешь, – мелодичный голос Августа звучал над головой. – Просыпайся.

– Ага, – произнёс Биф. – Встаю.

Спустя несколько минут, ещё не проснувшийся полностью юноша, расслаблено прислонившись спиной к стенке, удобно сидел на кровати, поглядывая мутным взором на ухмыляющегося альбиноса. Тот, расположившись за столом, осматривал поле боя Бифа с завтраком. Юноша с солидным отрывом победил.

– Что ж ты вишнёвки не испробовал? А? – спросил, казалось, сам себя Август, рывком опустошив стаканчик.

– Чего? – заспанным голосом поинтересовался Биф.

– Вставай, – страдальчески произнёс альбинос. – Вон умывальник. Сполосни лицо. А то не проснёшься.

– Ладно, – ответил юноша, с неохотой вставая с кровати.

Нацедив полные ладоши холодной воды, Биф умыл лицо. Взбодрило. Повторил ещё раз.

– Мальчик мой. Я стесняюсь спросить. Но. Почему ты не накормил Снежка? – послышался насторожённо спокойный голос Августа.

– Я, – Биф повернулся к альбиносу. – Положил на пол карася, но Ваш кот лишь фыркнул, скрывшись в соседней комнате.

Наступило напряжённое молчание…

Прошло некоторое время, и Август просто взорвался истерическим хохотом:

– Карасём?! Снежка?! Ха-ха-ха! Кот! Ха-ха-ха! – внезапно альбинос замолк, дабы снова заговорить спокойным тоном. – Извини, я не предупредил тебя… Ладно. Мы это исправим. Эй, Уродец! Кс-кс-кс.

Из соседней комнаты показался тот самый белоснежный кот.

– Знакомься, – произнёс Август. – Уродец! Во всей своей красе.

– А Снежок?

– Снежок, – повторил альбинос, вставая со стула. – Сейчас. Сне-ёж-о-ок! Ко-о мне-е!

Август небрежным движением руки достал из тумбочки тушку курицы, прежде чем в дом забежал Снежок. Мощное бугрящееся тело животного, покрытое лоснящейся вороной шерстью, всего с одним белым пятном на груди, возвышалось над кроватью. Зверь, издалека напоминающий собаку, облизнулся, обнажив огромные клыки. Но самое странное, что удивило Бифа, так это лысый толстущий хвост, словно у крысы, и розовые округлые уши, возвышающиеся над массивным черепом.

– Вот он. Снежок, – улыбнулся Август. – Хочешь покормить его?

Биф отрицательно покачал головой.

– Как хочешь, – пожал плечами альбинос, обняв Снежка.

Неизвестный зверь прыгал и ласкался, словно обычный пёс. На это было странно смотреть.

– Ну, ну, ну. Хватит уже. Хватит, – недовольно произнёс Август, вставая в полный рост. – Молодец. Хороший мальчик. Хороший. На, – протянул тушку.

Неизвестный зверь радостно схватил её и бросился прочь, на улицу, по дороге весьма грозно порыкивая.

– Сумчатый дьявол, – ответил на немой вопрос альбинос. – Просто я его слегка перекормил.

– А…

– Не бойся. Он дружелюбный. К моим гостям, только, – поправился Август.

– А почему Снежок? – недоумевающее спросил Биф.

– Разве не похож?

– На снег? Нет, – честно ответил юноша.

– Жаль, – ничуть не огорчившись, произнёс альбинос.

Наступило молчание.

– Что ж… – Биф встал с кровати. – Благодарю Вас за спасение. За хлеб, кров. Большое спасибо. Я – Ваш должник. Но мне пора уходить. Я и так доставил кучу хлопот.

– Постой, – сказал Август, – тебе есть куда идти?

– Ну, – юноша потупил взор, – недалеко стоит ночлежка Гретхема…

– В общем, – прервал альбинос, – медяков лишних я у тебя не наблюдаю. Места проживания – тоже. Да и про обидчиков твоих молчу. Сомневаюсь, что они успокоятся. Ты присядь, подумай.

Биф опустился на кровать.

– Так вот, – продолжил Август, – Снежка ты видел. За ним нужен уход, да и за домом тоже. Я сам не успеваю. Поэтому оставайся у меня. Будешь работать потихоньку, хозяйство вести. Считай, всегда крыша над головой, кровать мягкая, еда, обидчики не тронут. Разве плохо? – альбинос посмотрел на юношу. – Подумай, взвесь всё хорошенько. А завтра утром скажешь. Я не тороплю.

Ратрон не зря был прозван негласным королём самой опасной в Нордоре Четверти – Западной. Вся его жизнь представляла собой ожесточённую борьбу.

Будучи ребёнком, он, подобно птенцу кукушки, удавил брата, рождённого на три вздоха раньше. Тогда мало кто разглядел в маленьком мальчике убийцу, будущего грозу Западной Четверти – списали на несчастный случай. А спустя годы никто не удивлялся повзрослевшему Ратрону, с помощью ножа изучавшего внутренности убитых им в трущобах города кошек, собак, а бывало, и нищих.

Седмицу назад был отравлен сборщик оброка – Харам. Ни заказчика, ни исполнителя, ни свидетелей, доносчики, бродящие по всему Нордору, найти не смогли. Для короля же было очевидно, что это – дело рук Азора.

Ратрон закусил губу.

«Ох, эта вендийская скотина! Прислал своих псов с вестью о том, что Безбрачные дворы принадлежат ему. Да как он смеет?! Хотя, впрочем, может и правда он убил Харама? Почему бы нет?»