От великого до смешного. Совершенно эмоциональные и абсолютно пристрастные портреты знаменитых людей

Что же сделал дальше наш композитор? Уж конечно, первым делом плотно пообедал. В другом трактире… А после отправился в Гамбург – слушать Райнкена.

Откуда взялись деньги в селедочных головах? Этого до сих пор никто не знает.

В большой семье не без урода

Скромность и несуетливость Баха способствовали дополнительной концентрации творческих сил. Свобода от лишних обязательств и обычных домашних хлопот – все это существенное благо для любого творца. Баху повезло: он был дважды женат, и обе жены освобождали его от обычных хозяйских забот.

Есть такой анекдот. В одной польской семье было шестнадцать детей. Отец каждый день уходит на работу, а мать сидит дома и воспитывает своих чад. А чада шумят, кричат, носятся по дому, что-то ломают, что-то опрокидывают. Словом, не дом, а палата для сумасшедших. И вот приходит с работы уставший отец. Еще более уставшая мать начинает ему жаловаться на плохое поведение детей: Янек разбил вазу, Марек пролил чернила на ковер, Юзик засунул кошку в духовку. «Но больше всех сегодня хулиганничал Зигмусь…» – жалуется мать. «Как, – перебивает ее удивленный отец, – у нас есть еще и Зигмусь?»

У Баха было двадцать детей. Однако, в отличие от польского папаши, Иоганн Себастьян был очень счастлив этим фактом. Первая жена подарила ему семь детей, вторая – тринадцать. Будь на то воля композитора, он предпочел бы иметь куда больше детей. Вот если бы только жены его были чуть покрепче здоровьем и если бы все дети выживали (лишь девять из них переживут своего отца)…

Бахи – плодовитый род, а главное, удивительно музыкальный. И до, и после Иоганна Себастьяна Баха в их роду было множество знаменитых музыкантов. Предки Баха – непременные участники музицирования в церквях и при дворах. Известность этих музыкантов была столь велика, что в Эрфурте XVII века вообще всех музыкантов называли Бахами. Сохранился любопытный документ: в 1735 году Бах составил генеалогию своего рода по отцовской линии, вписав имена пятидесяти трех родственников. Все они, за редким исключением, целиком посвятили себя музыке.

Как видим, Бахи – славный род. Хотя и здесь не обошлось, что называется, без «урода». Один из сыновей Баха задолжал большую сумму денег у нескольких кредиторов и вынужден был бежать из города. Бах тяжело переживал неблаговидный поступок заблудшего сына и писал ему в письме: «Что я могу сделать или сказать еще, если мои предупреждения оказались отвергнутыми, а моя нежная забота и проявленная помощь оказались напрасными? Я могу лишь нести свой крест в терпении и поручить моего безответственного сына Божьей милости, никогда не сомневаясь в том, что Он услышит молитву скорбящего отца и в свое время приведет сына к пониманию того, что эта тропа через покаяние приведет к Нему».

Эммануил, сын Баха от первого брака, также повел себя не самым достойным образом. Самый успешный и богатый из всех сыновей великого композитора после смерти отца проявил непростительную черствость по отношению к своей мачехе, Анне Магдалене. Он не взял ее к себе, когда она впала в нужду, и допустил, чтобы через два года после смерти Баха она просила помощи у городских властей. Городские власти оказали ей своеобразную «помощь» – отправили ее в дом призрения, где обитали одинокие больные старики и нищие. Там спустя восемь лет и умерла Анна Магдалена, вторая жена великого композитора.

Если предположить, что Эммануил мог не питать к своей мачехе особой симпатии, то по крайней мере в память своего отца он должен был уберечь ее от нищеты. А если даже и не ее, то хотя бы ее младшую дочь, свою сводную сестру Регину – та тоже влачила нищенское существование (в последние годы ее тяжелой жизни ей помогал Бетховен). Но Эммануил не сделал ни того ни другого.

Почему подростки не любят Баха?

Американский журналист Патрик Герберт как-то заметил: «Умник – это человек, который смотрит на сосиску и думает о Пикассо». Бах, человек крепкой физической конституции и здоровых инстинктов, к числу умников не принадлежал. Однако умники и эстеты всех стран сегодня взахлеб говорят о музыке немецкого композитора. Вероятно, гений, который «парадоксов друг», – скорее детище светлого сердца, чем просвещенного ума.

У Льва Толстого можно отыскать оригинальное представление о красоте и понимании музыки. Всю музыку он уподобил горе: «Основание горы широко… Широк слой людей, способных понимать народную музыку, народную песню. Моцарт, Бетховен, Шопен стоят уже выше; их музыка сложнее, интереснее, ценителей ее тоже очень много, но все же не так много, как первых: количество их изобразится средней частью горы. Дальше идут Бах, Вагнер, круг их ценителей еще уже, как уже и верхняя часть горы…» На вершине горы никого нет, но вполне возможно, когда-нибудь появится и там некий композитор, «который только сам себя и будет понимать».

Как видим, Толстой поместил Баха едва ли не на самой вершине, решив, что Бах понятен не всем, а только избранным. Следует отметить, что сам Толстой, понося Вагнера и ворча на Бетховена, музыку Баха ценил и любил. Что ж, это лишнее подтверждение известной сентенции: красота музыки не в руках играющего, а в ушах слушающего.

Один из секретов популярности и, говоря прямо, истинного величия Баха – в его высокой духовности. Бах – человек, искренне верящий в Бога. А значит, в торжество добра и любви. Не случайно на многих его партитурах стоят в заголовках буквы: S. D. G. – Soll Deo Gloria («Одному Богу слава») – или J. J. – Jesu juva («Иисус, помоги!»). Музыка для Баха – это богослужение, а не способ преуспеть или выжить. Может быть, поэтому музыку Баха невозможно слушать просто так, налегке, походя, между делом. И потому она не всем понятна – кому же охота лишний раз трудиться, тем более если речь идет об усилиях духовных?