З.Л.О.

Беспалый не однажды подмечал, что в присутствии контролера или если тот находился где-то поблизости, на тело наваливалась такая усталость, что хотелось моментально лечь и уснуть. Получается, тот мог на расстоянии и без гипноза подавлять волю человека. Беспалый отложил в памяти эти приметы, как бы взял на заметку, чтобы на досуге основательнее изучить тайное оружие мутанта и отыскать способы противостояния ему. Опять Зона совершенствовалась. Год назад такого не было.

Два выстрела слились в единый звук, вначале завалился контролер, за ним – чернобыльский пес. Но одной пулей пса не убить, и Беспалый выстрелил пару раз вдогонку. И оба поразили цель: одна пуля попала в грудную клетку, другая – в бок. Но живучесть твари, как обычно, его поразила. Тот, смертельно раненный, обезумевший от боли, отталкиваясь лишь передними лапами, все же смог отползти и укрыться за деревом. Надо было его добить, а это значило обнаружить себя. Этого он допустить не мог, люди также были неприятными противниками. Он посмотрел в прицел на контролера и удостоверился, что хоть тот мертв. У монстра отсутствовало полчерепа, он неподвижно лежал на земле, неестественно подвернув под туловище руку, и, главное, не шевелился.

Но все же он опоздал. Опоздал на долю секунды. Перед тем как он убил мутантов-кукловодов, те все же успели послать сигнал к атаке. Хоть сталкеры и основательно потрепали стаю, но все же она по-прежнему представляла собой грозную силу. Минуту назад рассеянная толпа слепышей носилась без каких-либо намерений, но внезапно все изменилось: собаки одновременно повернули головы в сторону людей и, озлобленно завывая, направились к ним. С каждым шагом они набирали скорость и вскоре перешли на бег. Из мощных грудных клеток вырывался леденящий кровь вой. Их черные изувеченные глазницы слепо смотрели вперед. И вот уже одиночные собаки, перепрыгивая через трупы собратьев, набросились на сталкеров. Людям не помогли ни ловкость, ни опыт, ни оружие. Двое, в обычных сталкерских куртках, без всяких титановых наворотов, кроме обычной радиоактивной защиты, находились на передней линии огня и встретили накатывающуюся волну, как говорится, грудью. Поэтому быстро и полегли, не успев осознать необходимость отступления на более чистый участок. Так как наваленные трупы сородичей послужили отличным трамплином для прыгучих мутантов, это стало для людей роковой ошибкой. Ошибкой, стоившей жизни.

Люди не успели даже перезарядить автоматы, как серочерная волна захлестнула их. Собаки, как привидения, материализовались из воздуха, напоминая крылатых демонов. Прыжок – и она уже на человеке, зубами вцепившись в руку или плечо. Пусть несколько слепышей и были убиты еще в воздухе из пистолетов, но это не принесло желаемого результата. От всех собак не увернуться, да и всех не перестрелять, если они вздумают навалиться всем скопом. Трое слепышей повисли на одном, четверо – на втором. Через минуту все было кончено. Но, освободившись от ментального контроля, собаки трусливо поджали хвосты и недоуменно закрутили головами. Тем не менее они не бросили свою добычу, а, разбегаясь, потащили окровавленные человеческие трупы за собой, оставляя на траве багровые полосы. Повезло лишь одному молодому сталкеру: он находился за спиной друзей, потому и остался в живых. Собаки добрались до него, когда их природная трусость уже вернулась назад. Возбуждение их схлынуло на нет. Это уже были не агрессивные исчадия Ада, не обращающие внимания на боль, а обычные бездомные собаки, пусть и мутировавшие, но, как и большинство тварей, испытывавшие страх перед человеком.

Изрядно покусанный, с обезумевшими круглыми глазами парень, привалившись спиной к холму, посылал очереди вслед убегающим собакам. Беспалый понял, что тот от страха ничего не соображает и действует лишь по наитию. Руки парня тряслись как в горячке, ствол ходил ходуном, он стрелял больше для храбрости, чем пытался поразить цель. Беспалый дождался, когда у горе-сталкера закончатся патроны и сухо защелкает боек. Короткими перебежками, низко пригибаясь к земле, стараясь слиться с травой, он пробрался к человеку и безмолвно замер, критически рассматривая его. Это был не боец, а тем более не жилец, если его оставить наедине с Зоной. Слишком молодой, лет восемнадцати, и бестолковый, видно, еще не набравшийся полезных мелочей, помогающих выжить. Хотя, возможно, он и ошибался. В большинстве случаев опыта набираются на личных ошибках, а не под опекой. Только ошибки эти в Зоне всегда заканчиваются печально, и у тебя никогда не будет повторного шанса исправить оплошность. Жестокая действительность, но отлично учащая уму-разуму.

Юнец сидел с закрытыми глазами и плакал, крепко прижимая к груди разряженный автомат. Когда Беспалый встал напротив, легшая на парня тень заставила того вздрогнуть и испуганно открыть глаза. Он попытался навести на человека автомат, но Беспалый безжалостно ударом ноги выбил оружие из рук. Тот попытался дотянуться до «калаша», и он безжалостно придавил каблуком пальцы, успевшие сомкнуться на прикладе. Парень болезненно сморщился и застонал. Чем черт не шутит, лучше было перестраховаться. Раз в год и палка стреляет. А он пока помирать не собирался, тем более от рук какого-то болвана.

– Но-но, не балуй, – угрюмо прошептал он, ехидно скалясь. – Так, значит, мы встречаем тех, кто помог остаться в живых? Нехорошо. Полная неблагодарность. – И зловеще добавил: – Нужно было оставить тебя подыхать со всеми. И собаки были бы сыты, и одним дураком в Зоне стало бы меньше. Полная гармония.

Парень послушно разжал пальцы и отрицательно замотал головой:

– Все, я отпустил. Я думал, это контролер.

– Так-то лучше. Нечего играть в бравого солдатика Швейка, не твой случай. Контролер, он подумал. – Беспалый приподнял ногу, позволив парню вытащить руку, и нравоучительно добавил: – Контролер стаей тобой закусил бы, деревянная твоя голова. Собаки притащили бы тебя к нему полуживым, как говорится, доставили бы блюдо прямо к столу в свежеприготовленном виде. Сам бы он не пришел. Это тебе на будущее наука.

Беспалый наклонился, поднял с земли автомат, передернул затвор и, убедившись, что магазин пустой, вернул оружие владельцу.

– Как тебя кличут, висельник?

Парень поежился, разглядывая незнакомца, и дрожащим голосом ответил:

– Бардак.

Беспалый присвистнул и весело рассмеялся.

– Бардак, говоришь? И кто тебе выдумал такую погремуху? Случаем не Бармен?

– Он, – недоуменно прошептал парень, вынимая из кармана аптечку и нервно смазывая мазью раны. – А ты откуда знаешь?

– Я все знаю, – тем же зловещим тоном произнес Беспалый. – У меня в Зоне тысячи ушей, они мне все доносят. Такие сороки, невидимые, но разговорчивые. И то, что ты дезертир, добровольно покинувший часть. И то, что сбежал неделю назад, не выдержав дедовского прессинга. Я знаю о тебе все.

Хотя ума большого не требовалось, чтобы угадать, откуда взялся этот бестолковый Бардак. На парне под сталкерским плащом скрывалась военная форма российского образца, а молодость указывала, что он ее не успел доносить до дембеля. Форма еще не поблекла и дышала свежестью, как и новые, не успевшие стоптаться кирзовые сапоги. Сам собой напрашивался вывод: парень в Зоне находится не больше недели. Весенний призыв, полгода в учебке – и на фронт. Все сходится как по нотам. Молодняк, одним словом. Никакой пользы, кроме как быть открывалкой или разлетайкой. Стрелял парень паршиво, словно на стрельбище был пару раз. Понятно, что не снайпер. Значит, взяли его в дело не за особые заслуги или иные таланты, а как сапера. Одним словом, открывалка и есть открывалка. На большее тот не сгодился бы. Неожиданно на Беспалого снизошло озарение: он увидел прошлое парня. Голос его стал отстраненным, в голове проносились яркие картинки:

– Мне известны даже мелочи. Маменькин сыночек, который пошел в армию, чтобы доказать свою значимость. Но быстро стушевался, когда узнал, куда тебя направили. Вернуться назад было уже поздно. Чернобыльская территория считается боевой зоной, вот ты и побоялся трибунала, который мог приговорить по военному времени к расстрелу. Хотя первыми тебя убили бы свои. До трибунала ты не добрался бы. Вернули бы тебя домой в цинковом гробу с вымышленной историей о твоей геройской гибели. И ни слова о твоей трусости. Ты же находился на передовой, а у второй линии – приказ убивать всех бегущих. Генералам не нужны расстрелянные дезертиры, лишний шум. А мертвые герои – это престиж армии и начальства. Сам повесился – герой. Убили в спину – все равно герой. Погиб на учениях по разгильдяйству военных начальников – дважды герой. Все шито-крыто. Зона любую смерть упокоит и спрячет. Наверное, ты это понял или узнал. И оставалось тебе, гламурному недоноску, так как сослуживцы быстро вычислили, кто ты есть на самом деле, бежать в Зону. Там ты отыскал людей, способных вывести тебя домой, пообещав некое вознаграждение. Те согласились и повели тебя, как ты считал, из этого Ада. Только ты не понял: из Зоны нет выхода. Вход есть, но выхода нет. Да и деньги здесь больше символизируют состояние, чем имеют какую-то ценность. Воздух это. Пустой звук. Просто как прошлое напоминание о жизни и ничего больше. На них ты ничего в Зоне не купишь. В Зоне другая валюта – кровавые рубли. Не отпечатанные бумажки, сдобренные золотом, а конкретно выполненные дела. Так что я могу тебе гарантировать: домой ты вернешься не скоро. А вернее, никогда. Теперь ты собственность Зоны, и поступит она с тобой так, как посчитает нужным. Теперь ты будешь жить по ее правилам. Твоя судьба теперь от тебя не зависит, можешь только протянуть время, если не примешь ее в свое сердце. Из Зоны не убежать, ты связан надежнее любых кандалов этой запретной территорией, окольцованной колючей проволокой. Мертвой и одновременно живой. Конечно, если на нее не найдет и она сама тебя не выпустит. – И грустью улыбнулся. – Вот только ты побежишь сюда, обратно, так быстро, что пятки мелькать будут. А все потому, что не сможешь существовать в удушающем потустороннем мире, где властвует грязь. Там ты просто вещь, которую используют по назначению и без. Пустышка. Там нет правды и обусловлены ценности. На тебе паразитируют все, кто богаче. А здесь ты свободен. Свободен по-настоящему. Ничем не обременен: ни имуществом, ни претензиями, ни людьми. Над тобой здесь нет главного, только твой внутренний мир. Поступай как знаешь. Будь сталкером, влейся в ряды мародеров или примкни к известной группировке – и никто тебя не станет осуждать. Твой выбор. Зона лишь корректирует твою судьбу, подкидывая ловушки и создавая преграды, но, избегая их, ты набираешься опыта и становишься выше всех мелочей. – И таинственным голосом он тихо добавил: – Только здесь ты можешь обрести бессмертие. То бессмертие, к которому так стремятся все. Вот только каждый обретает свою вечную жизнь: кто в виде зомби, а кто-то в шкуре разлагающихся мертвецов. Каждому человеку воздается по заслугам…

Внезапно Бардак как-то съежился, словно пытаясь провалиться сквозь землю, затравленно смотря поверх его головы. Беспалый оскалился, догадываясь, что вселило в парня ужас. Его берет, на котором золотом вышит пиратский символ – человеческий ухмыляющийся череп с перекрещенными костями, а внизу надпись: «Смерть всем». Это был его отличительный знак – убийцы. Убийцы в единственном своем роде. Даже мародеры и бандиты были разбиты на группы и действовали сообща, с кодексом о взаимовыручке. Он же работал один, не признавая никаких группировок. И общался он с людьми и монстрами лишь на языке смерти. Вернее, за него всегда разговаривало оружие. Он был отщепенец и изгой, проклятый. В одном лице судья и палач Зоны. И, наверное, этим она над ним потешалась. Она забавлялась им, поэтому он и оставался до сих пор в живых. Хотя с его послужным списком отвратительных дел, по меркам Зоны, он давно был обязан сломать себе шею. Но, видно, он забавлял ее или она испытывала к нему особое отношение: как к одомашненному зверьку, но в меру сообразительному и осторожному. Кто знает?

– Ну, вот и познакомились, – хитро прищуриваясь, произнес он. – Ты же знаешь, как меня зовут?

Парень испуганно закивал головой.

– Беспалый… – стучащими зубами отбил парень имя.

– Верно. – Он наклонился к самому лицу Бардака, наблюдая, как тот стал белее мела. – Вот видишь, и тебе многое обо мне известно. Слухами земля полна. И что тебе обо мне поведали?

Бардак сдавленно сглотнул, кадык под кожей мрачно застыл где-то посередине.

– Что ты убиваешь всех без разбора. И за твою голову назначено крупное вознаграждение.

– И сколько теперь она стоит? – насмешливо полюбопытствовал Беспалый.

– Сто тысяч кровных рублей, – испуганно ответил солдатик, нервно сжимая автомат, но все же он не позволил совершить глупость и направить его на страшного собеседника. Во-первых, в автомате не было патронов, а во-вторых, он превосходно понимал, даже чувствовал, что, даже если они и были, первым он выстрелить не успел бы.

– Ого, – прищелкнул языком Беспалый, задумчиво поглаживая кобуру на поясе. – Огромная по здешним меркам сумма. – И самодовольно расплылся в улыбке. – Дорого же они оценили мою голову. С таким состоянием в Зоне можно разгуляться. Любое новейшее обмундирование и оружие по вкусу можно приобрести при желании. Да еще и с лихвой останется. Приятная новость.

Он наклонился и по-хозяйски принялся рыться в рюкзаках убитых сталкеров. На Зоне не считается зазорным завладеть вещами мертвеца, если, конечно, ты сам его не убил ради корысти. Намеренно убивали только мародеры и бандиты, но и с них спрос особый, обычные сталкеры их также убивали без разговоров. Война со всеми и даже внутри себя. А на войне ты должен поступать как на войне. По утвержденному стаей уставу. Правда, он и сам не вписывался в этот смертельный марафон, но о нем разговор отдельный. Убивал направо-налево, всех без разбора. Но даже и у него были свои джентльменские правила, которые он неукоснительно соблюдал. Например, он не убивал молодых сталкеров, если они, конечно, сами на него не нападали. Не трогал новобранцев, обычных рядовых и женщин, чье количество на Зоне было столь ничтожным. Но в общем он не гнушался мародерством. Мертвому уже все равно ничего не нужно, а живому может пригодиться и сохранить жизнь. Выбрав необходимые вещи: патроны, аптечки и артефакты, – он аккуратно сложил их к себе в рюкзак, предварительно поместив по отдельности артефакты в специальные ячейки титанового сейфа. Он выложил Торговцу за этот легкий и надежный кусок металла довольно кругленькую сумму, но не жалел о потраченных деньгах. Безопасность была превыше всего, зато они не вступят в химическую реакцию и не устроят маленький ядерный взрыв, который мог разорвать его на части, внутренностями окрашивая унылый зоновский пейзаж. Вот была бы потеха врагам, что Беспалый погиб по собственной глупости. Какая экономия средств. Не дождутся.

– Награда с каждым месяцем растет как на дрожжах. Начиналось-то обычно со стольника, без нулей. А вышло как. Скоро буду стоить как самый редкий артефакт. Молодняк через годок попрет в Зону, чтобы за мной гоняться, а не заниматься приисками. Решат: риска минимум, прибыли максимум. Хотя, дураки, не понимают, что я для них – крепкий орешек. Прикусишь, и зубки поломаются. Сто тысяч кровных рублей, надо же. – Он внимательно осмотрел автоматы и, отсоединив магазины, выбросил их в кусты. Стволы были старыми и в любой момент могли заклинить. Да и у торговцев за них много не выручить, а значит, придется таскать как лишний груз. Мороки на двести, а ценности на пятьдесят рублей. Невыгодно. В Зоне лучше ходить налегке, не обремененным вещами. Целее будешь. – Боятся – значит, уважают.

Но от врагов необходимо избавляться. За четыре года он отослал на небеса столько заказчиков и исполнителей, что сбился со счета. Но, как ни странно, желающих расправиться с ним не убавилось. Хотя, что душой кривить, все же стало поменьше. И в этом лишь его заслуга. Ярых недоброжелателей он давно перевоспитал свинцом, но их последователи почему-то не желают успокаиваться. Всё мстят. Вот же полоумные люди, не делают серьезных выводов. И молва о его кровожадности им не помеха. Но ничего, он и до них доберется. Патронов хватит на всех, если же не хватит, то докупит. А дело свое сделает.

– И кто тебе рассказал обо мне? Как его зовут? – Ему не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать страх парня. От Бардака им несло за версту. Тот нервничал, как заведенный ерзая на заду, и отчаянно потел.

Наконец-то он решился и ответил:

– Это Слон мне рассказал в баре сталкеров про тебя. – Парень словно понимал, чем обернутся рассказчику его слова, и вначале не хотел его выдавать. Но потом осознал, что ему грозит, если он не выдаст собеседника. Из разговоров других сталкеров он все же успел уяснить, что по-настоящему представляет собой Беспалый, по сравнению с которым все демоны Зоны – так себе, невинные овечки. – Меня ребята подобрали, ну, когда я из части рванул и шарахался по округе. Привели, значит, туда. Я им предложил дело: вывести меня из Зоны за крупное вознаграждение, так как родители у меня богатые, только мы будем на месте, они заплатят за меня любые деньги. Но они рассмеялись и сказали, что вначале нужно проставиться за чудное спасение, так как не каждый в Зоне выживает, тем более если три дня в одиночестве мотался по Свалке. Ведь я целых три дня бродил по местности, не понимая, где нахожусь и куда идти. Днем шел куда глаза глядят, а ночью отсиживался на деревьях. Даже спал там, привязываясь ремнем к стволу. Ведь я о Зоне имел самое поверхностное представление, лишь из коротких инструктажей сержантов да из учебников. Как я сейчас понял, все, что они там наговорили, – сплошные небылицы: с их проверенными советами в Зоне и дня не проживешь. Вот ребят и позабавило, что меня никто не сожрал, на бандитов не нарвался и в аномалию не попал. Вроде как Бог отвел или сама Зона уберегла. Получается, я вроде как бы везучий. Не опытник, а не сгинул. Такого человека иметь – на удачу. Теперь я понял, для чего они меня взяли с собой. Как талисман. – И горько вздохнул: вот только талисман оказался не на счастье, а на погибель. – Значит, народа в баре набралось битком. К Свистуну и Лохматому – это те, кого собаки загрызли, – его вновь передернуло, – подошел их друг. Познакомились. Выпили. Ну и начал он байки травить. Сказал, что ты скотина, какой свет не видывал. И еще добавил, что ты только на вид такой грозный, а стоит тебя как следует припугнуть, и ты удираешь без оглядки. А почему тебя убить не могут – потому что ты быстро бегаешь. Пока прицелишься, тебя и след простыл. Вот и все. И вся история.

– Даже так?! – Беспалый покраснел от ярости.

Надо же, какая возмутительная наглость, такую чушь о себе он слышал впервые. Он мог простить людям рассказы о своей кровожадности, отъявленном негодяйстве, сравнения с любыми монстрами Зоны, но никак не обвинения в трусости. Все знали, что трусом он не был. Даже больше – он был легендой Зоны. Мрачной, страшной, безумной, но легендой. Его именем чертыхались, проклинали свои несчастья, врагов, но никак не насмехались. А значит, слова некоего Слона были открытым вызовом ему, откровенной ложью, порочащей и унижающей его достоинство. Этого он допустить не мог. И Беспалый дал себе обещание, что обязательно разберется с напыщенным клеветником, чего бы это ему ни стоило. Разыщет его и убьет. А голову вывесит на колу на самом видном месте в назидание другим, что с ним шутки плохи. Ересь необходимо уничтожать на корню, иначе потеряешь уважение. Он заставит этого пресловутого Слона, кем бы он там ни был, хоть папой римским, горько пожалеть о необдуманных словах.

Беспалый машинально вытащил из голенища сапога широкий охотничий нож и гневно по самую рукоятку загнал его в землю, представляя распластавшееся тело врага. И, с ненавистью вдавливая, провел длинную прямую полосу, как масло, разрезая грунт, словно вскрывая грудную клетку от шеи до пупка.

Бардак просто поразился, какой силищей обладает Убийца, если способен на такое. Почва на первый взгляд кажется мягкой, но внутри она крепче стали, и располосовать ее не то чтобы человеку, а не всякому монстру под силу. И он ужаснулся, припоминая слова старика, сидевшего за соседним столиком, который, услышав шутливый разговор по поводу Беспалого, мрачно возразил, что тот давно уже не человек и нечего ему приписывать человеческие качества. Теперь в этом он убедился и сам.

Беспалый угрожающе обернулся к нему, пожирая черными как ночь глазами.

– Ты тоже считаешь меня трусом? – Тон произнесенных слов был холоднее льда. И Бардака пробрала такая дрожь, что он по инерции попытался отползти дальше, чтобы выбраться из зловещего гипнотизирующего поля, но не смог: помешал холм, в который он уперся спиной. Этот кровавый взгляд словно когтями впился в сердце, выворачивая душу наизнанку. Ему показалось, что монстр видит его насквозь, словно он сидит перед ним обнаженный, и стоит ему чуточку замешкаться с ответом, что тот примет за сомнения, как немедленно последует расплата, роковой бросок ножа.

– Нет-нет, что ты… – отчаянно замотал головой парень. – Я в это не верил. Мне о тебе говорили другое: что ты убийца с большой буквы, что ты, возможно, и есть тот самый Черный Сталкер, кто отнимает жизнь у людей и несет смерть. Черный ворон Зоны – предвестник несчастья. Большинство сталкеров в баре придерживаются именно этого мнения.

– А ты? – Беспалый зловеще хмыкнул.

– Я… я не знаю, – испуганно залепетал Бардак в свое оправдание, чувствуя, как на лбу выступили крупные капли пота. – Я не думал об этом. Я же новичок, куда мне до ваших разборок. Мне бы выжить и вернуться домой. Больше мне ничего не надо. Я не хочу ни во что вмешиваться.

Видимо, Беспалого удовлетворил его ответ. Он поднялся, убрал нож в ножны, привязанные к голени, и надел на плечи рюкзак. Автомат он повесил на груди, не поставив его на предохранитель. Посмотрел куда-то вдаль и, не оборачиваясь, настороженно бросил:

– Надо уходить. А то падальщики начали собираться, чувствуют пролитую кровь. Скоро может кто-то и посерьезнее заявиться. На открытой местности с ними тяжело тягаться, тем более в паре с тобой.

Бардак встал и посмотрел по направлению взгляда сталкера. Вдалеке он различил несколько фигур крупных чернобыльских кабанов, которые стали медленно увеличиваться в размерах. Стадо было внушительным, голов двенадцать.

Беспалый быстрым шагом направился к лесу, и Бардаку ничего другого не оставалось, как последовать за ним. Хоть он до жути боялся Убийцу, но еще больше он боялся остаться с жуткой Зоной наедине. Ведь не убил же Беспалый его сразу, возможно, не убьет и в будущем. По какой таинственной причине он этого не сделал, Бардак не знал, но, возможно, скоро узнает. Но что знал наверняка: уж точно не из милосердия или по теплоте душевной. Ладно, это причуды странного сталкера, Бог с ними. Главное – он живой, в отличие от его прошлых компаньонов. Что делать дальше, видно будет, а пока их пути сходятся. И еще он знал, что Беспалый – убийца убийцей, но не каннибал. Такой грешок, как полакомиться человечиной, за ним, со слов людей, рассказывавших о нем всякие небылицы, все же не замечен. А это огромный плюс, значит, на консервы его не пустят. Видно, дело было в ином. Может, Беспалому потребовалась его услуга, так и быть, он окажет ее ему. Лучше быть бесхребетным хвостом, кем считал его сталкер, чем мертвым героем. Страх страхом, но справиться с ним можно. Невелика причина, чтобы отказаться от столь выгодного сотрудничества. Ведь оказаться одному в Зоне – это уже точно верная гибель. А ему так хотелось жить, а еще больше – вернуться домой. Вернуться домой и забыть навсегда этот чернобыльский кошмар. Пусть он будет вечно скрываться от военкомата, но зато целый и невредимый. Россия большая, в ней можно затеряться, на крайний случай просто сменить фамилию. И тогда ищи ветра в поле.

Он представил, как входит в родной дом, взбегает по лестнице на второй этаж и радостно нажимает на звонок. За дверью спрашивают, кто, он отвечает. Минутное замешательство. Быстро щелкает замок, и двери открывает мать. Она со слезами умиления разводит руками, и он бросается в ее объятия. Размечтавшись, он не заметил, как налетел сзади на остановившегося сталкера.