З.Л.О.

– У меня отец – большая шишка, – важно ответил Бардак, слегка задирая нос. – Генерал. Он вытащит меня из этого Ада.

– Вот размечтался, – закатываясь в смехе, прищелкнул языком Черный Сталкер и ехидно передразнил: – Генерал! Шишка! Да и что он сможет сделать? Снарядить на твои поиски армейскую группу захвата, которая дня через два сгинет в Зоне? На это он не пойдет: проводить операцию, которая и выеденного яйца не стоит. Полный бред. Да и полномочий у него нет таких. Личные дела требуют личных затрат. А ты не велика особа и не затрагиваешь масштабы государственной безопасности. Твоя жизнь – ноль без палочки, хотя и жирный ноль. Да и неизвестно ему, живой ли ты еще. Времени много утекло, а в Зоне молодые быстро погибают. Минута – и ангелы запели. Он это понимает, и ты прекрасно понимаешь, что результат будет ноль. Искать человека в Зоне – все равно что иголку в стоге сена. Заинтересовать нужных людей – тоже смутная затея. Неохотно сталкеры берутся за такое дело, примета плохая. Не стоит забирать у Зоны то, что принадлежит ей. Если она захочет, то сама отпустит тебя, а намеренно это делать слишком опасно. Наказать может за самоуправство. Преступные группировки охотно берутся за поиски и доставку «пропавшего чемодана». Вот только доверия им нет, обманывают часто. Да и не живут они долго. Так что вкладывать в них деньги – абсолютная авантюра по той простой причине, что спрашивать будет не с кого.

– Отец у меня на хорошем счету у правительства, – горячо возразил парень, яростно сжимая кулаки. – И не последний человек в военном штабе.

– Ты еще скажи: главнокомандующий армией, – подковырнул Беспалый. – Да плевать всем, кто твой отец. В Зоне все равны. Будь ты хоть сыном самого президента. Толку никакого не будет. Если Зона решит, она тебя никогда не отпустит. Вот о чем я тебе толкую. И плевала она на все правительства мира. Что они могут сделать?!

– Пригрозить, что сбросят атомную бомбу! – неуверенно пролепетал Бардак. – Если она живая, как ты говоришь, то может испугаться. Зачем ей погибать?

Беспалый просто закатился в судорожном смехе.

– Ну ты, парень, просто дурак. Испугать рыбу водой – до такого лишь глупец додумается. Она и так уже ядерная. Что ей бомба? Лишнее вливание силы. Военные на такое не пойдут, не станут рисковать. Они и так с ней справиться не могут, понимая, что она растет. Метр за метром отвоевывает землю у людей. А здесь преподнести ей такой козырь, – он покачал головой, – будет полное безрассудство. Так что не тешь себя иллюзиями и живи настоящим. Твоя судьба теперь неразрывно связана с Зоной. – И беспечно махнул рукой. – А отцу твоему уже, наверное, сообщили, что ты погиб смертью храбрых, останавливая очередной «прорыв» монстров. Может быть, даже тело какое-нибудь подбросили изуродованное для верности, чтобы комар носа не подточил. Ведь отцу-генералу тоже не нужна огласка, что сын его – дезертир. Для него лучше мертвый герой, чем живой предатель. – И язвительно усмехнулся. – Отпадает причина бесчестия и стыда.

Бардак мрачно слушал сталкера, низко опустив голову, и отрешенно рассматривал ладони. Линия жизни была четко выраженной и глубокой: прекрасный знак. Вот где можно поверить во что угодно, даже в хиромантию.

Беспалый вновь рассмеялся, но уже сочувственнее.

– Медалью, наверное, посмертно наградили. Вот будет радость матери и отцу – знать, что сын пал смертью храбрых. Хотя, – тяжело вздохнул, – равноценная ли замена для родителей – посмертный орден сына? Навряд ли.

Тупой такой взгляд, сверял правую и левую руку, сравнивал: что предназначено с рождения, а что уготовано судьбой. Он все отлично слышал, только доходило до него как до жирафа, медленно и невнятно. Слова доносились как сквозь пелену, словно он находился под водой, а с берега ему кричали: «Дурак, ты же тонешь!»

– Сочувствую я тебе, – произнес Беспалый, доставая пистолет и заботливо кладя его под подушку. Автомат он положил рядом с собой. – И родителям твоим сочувствую. Но уже ничего нельзя изменить. Путь назад заказан. Свою судьбу ты выбрал, когда только переступил Зону. Так что теперь приспосабливайся к новым условиям. Тебе еще придется доказать Зоне свое право на жизнь.

Сознание раздвоилось. Одна половина заладила: «Что же делать?», вторая отвечала: «Ничего. Уже слишком поздно!» Пальцы мелко дрожали. Еще бы, такое напряжение.

Пустота в голове и глобальная опустошенность. И никакого дальнейшего смысла жизни. Как говорится, ни забот, ни хлопот. Как планировать, когда можно погибнуть в любую секунду? Да и зачем себя мучить, как сказал сталкер, глупыми иллюзиями? На душе разлилось такое гадкое ощущение, будто тебя поставили к стенке и через минуту расстреляют. Полная гармония – безумие. Что это было, он не знал. Он не понимал своего состояния, но, как ему показалось, где-то глубоко-глубоко невольно смирился со своей незавидной участью. Все же когда-то умирают. Это, конечно, грустный факт, но ведь ничто не вечно под луною. Хотя об этом было даже страшно думать: умереть в восемнадцать лет, к тому же неполных. Да будь ему больше, какая разница? Как вообще нормальный, здравомыслящий человек может согласиться и смириться со смертью? Тем более в его незавидном положении. Визуально он – живой, а реально – мертвый. Сегодня он еще топчет землю, а завтра… Никакой гарантии, что останется в живых.

Линия заходила за большой палец, а начало брала от запястья. «Жить будешь долго!» – нашептывала интуиция. А разум возражал: «Только в каком виде?! Зомби?! Контролером?! Псом?!»

В понимании Зоны, все твари равны. Она не выделяет любимцев. Разумные, неразумные – все ее дети. Хотя встречаются исключения, как, например, этот чокнутый Черный Сталкер или Доктор. Но это единицы. Да и у них существуют свои запарки.

Выжить любой ценой. Покинуть это гиблое место.

Безнадежно. А может, существует какой-нибудь шанс, маленький, но которым он непременно воспользуется?

Очень хочется жить… – И сам же себе возразил: – А кому в этой чертовой Зоне не хочется жить?! Добровольно, что ли, они все умирают?!

Мысли наскакивают одна на другую, разрушая логику, а вместе с ней и мозг. И ты пытаешься ухватиться за какую-нибудь надежду, как утопающий за соломинку. Вера в суеверия, что еще остается делать? Глупо, и все же какая-никакая, но надежда. Хотя в Зоне она такая тонкая, тоньше волоска. Не разглядеть и в микроскоп.

– Значит, выхода нет, – угрюмо прошептал он и почувствовал, как тревожно сжалось сердце. В висках заломило, да так сильно, что он невольно принялся массажировать шею. Боль отступила, а вот горечь осталась. Беспалый не врал, описывая его дальнейшую жизнь. Жизнь без будущего. А теперь еще и настоящее без прошлого. И жизнь эта – ежесекундное ожидание смерти. И ему показалось, что он словно со всего разбега наткнулся на глухую стену безнадежности. Уперся лбом, и не сдвинуться. В мозгу что-то щелкнуло. Угнетающая атмосфера окутала сознание непроницаемым покрывалом ужаса. Мир померк, погружаясь во тьму. Воспоминания о доме, подхваченные резким порывом, сгинули, исчезая в точке. Он словно оказался запертым в скоростном лифте, который со сверхзвуковой скоростью уносил его в неизвестность. И неизвестность эта именовалась Чернобыльский Ад.

– А я тебе о чем говорю? Вход в Зону есть, а вот выхода – нет. Это как дверь, открывающаяся в одну сторону. Военные сквозь пальцы смотрят на тех, кто проникает в Зону. – Беспалый перевернулся на бок и достал из рюкзака бутылку водки. – Кто-то должен поставлять артефакты для изучения. Прибыльное дело: на Большой земле хватает богачей, желающих выложить за артефакты кругленькие суммы. Да и ученым необходим новый материал для экспериментов. Живой человек в Зоне как обычное мясо, мертвый – живой научный прорыв. Вот и ставят они опыты. Скрещивают, оперируют, наблюдают. Наверное, пытаются изготовить средство, способное возвращать к жизни после смерти. Ведь зомби в Зоне – это не миф. Нет крови, а органы функционируют, нет мозгов, а как-никак что-то мыслит. Труп трупом, но бродит. А значит, живет. Парадокс. В это трудно поверить, пока сам не столкнешься. Возможности Зоны безграничны. Было бы желание, можно и до истины докопаться. А желания и любопытства паучникам не занимать. Вот они и стараются орудовать скальпелем. – Он на секунду задумался. – А возможно, пробуют отыскать секрет вечной молодости. Что в Зоне также вероятно, судя по аномалии «негниения». Тела, закупоренные в ней, не поддаются смерти и тлену. Знаю одного парня, он уже лет десять в ней торчит. Моргает, дышит, когда проходишь мимо, пытается что-то сказать, беззвучно открывая рот. Такой упитанный молодой человек, краснощекий, а ведь не ест и не пьет уже не один год. Непонятно, чем питается. Не воздухом же! И не умирает, и не стареет. Необъяснимое явление. Даже Выброс на него не действует, словно он предохранен от внешней атмосферы защитной оболочкой, внутри которой находится питательная сфера. О чем он там думает, что ощущает? Интересно! Попытались паучники его вытащить, но все и сгинули. Одни ошметки остались, словно им под ноги гранату бросили. Другие умные были, установили камеры и теперь следят с безопасного расстояния. Изучают его реакции, когда бодрствует, когда спит, но внутрь больше не суются. Видать, работает аномалия особым образом, в определенной последовательности. Если одного захватила, других не впускает. Чем не головоломка?! Разгадал – и вся жизнь в шоколаде. Полезная она, в хозяйстве бы пригодилась. Например, наступили голодные времена или ледниковый период, укрылся в ней и дожидаешься лучших времен, сквозь бронированный щит наблюдая за происходящими событиями. И можешь не переживать за сохранность и здоровье. В ней надежнее, чем в самом современном бункере. Я однажды, помню, хотел помочь парню, чтобы избавить его от мучений. Стоять так вечно все же несладко. Никакой свободы. Подумал я, взял и шарахнул в аномалию из гранатомета. И ничего. Результат нулевой. Никаких повреждений и последствий. Парень даже не моргнул и не шелохнулся. Взрыв был адский, рядом стоящие деревья все завалились, осколки на километр разлетелись, а ему там все нипочем. Стоит себе как ни в чем не бывало и глазами хлопает. Хотя я воспользовался самым мощным зарядом, которым гранитную скалу разрушил. – И, оправдываясь, добавил: – Ну, тропинку в горы прокладывал, а она мешалась. Такие вот дела. В Зоне вечная жизнь равносильна плену. У каждой медали две стороны. Что-то приобретаешь, а что-то теряешь. Это жизнь. Бесплатным бывает лишь сыр в мышеловке. – Он громко прищелкнул языком. – А может, все банально проще: вечная жизнь и молодость – это всего лишь прикрытие, а сами они разрабатывают новый вид биологического оружия. Кто их знает, над чем они в Зоне колдуют?! Все они там повернутые, одержимые своей наукой! А может, и все совмещают вместе. Финансирование у них будь здоров. Правительство, секретные службы, военные да и олигархи вкладывают. Все думают о будущем. Кому же умирать охота? – И он нравоучительно поднял указательный палец. – А вот выйти – это уже другое дело. Здесь попахивает раскрытием государственной тайны. Ведь общественность не в курсе, что здесь происходит в действительности, бродят поверхностные слухи, а общее мнение, что у военных все под контролем. Конечно, ужасно: монстры, радиация, аномалии – но не катастрофически. Не стоит даже паниковать. – Он распечатал бутылку и большим глотком отпил прямо из горла. – Будешь? – предложил он, протягивая бутылку новоявленному товарищу.

«Товарищу! – он криво усмехнулся. – Слишком громко сказано». Товарищей и друзей он не имел, неблагодарное это дело, хлопотливое. А этот новобранец вообще не вписывался ни в какие критерии необходимости, от него пользы – как от козла молока. Так что его можно воспринимать как попутчика или в роли временного компаньона. И не больше. Обычная обуза, вроде и ненужная, но и бросить жалко. Вдруг пригодится. Да и Доктор на него имеет свои виды. Только какие, неясно.

Бардак не отказался и жадно припал к бутылке. Водка была горькая, но ему было все равно. Слезы катились из глаз, а он все пил. А когда оторвался, в горле нещадно жгло, но зато полегчало на душе. Он едва перевел дух и закусил сухим хлебцем, обнаруженным в кармане. Особенность украинской чернобыльской водки: она мгновенно приводила в состояние опьянения. То ли сказывалась радиация на продукт, то ли люди становились слабыми к алкоголю. А может, и то и другое влияло одновременно. Через минуту смерть уже не казалась такой страшной. Страх провалился внутрь и там затаился, где-то в животе. Его место заняли напускная бравада и напыщенная храбрость. Он вернул бутылку назад, заплетающимся языком спросил:

– А почему тебя прозвали Беспалым? – и осоловевшим взглядом уставился на сталкера.

– Да уж, парень, быстро тебя развезло, – шутливо заметил Беспалый, делая очередной глоток и оценивающе окидывая захмелевшего соседа. – Смотрю, осмелел даже. Хорошо. Пьяный заяц и на волка набрасывается. Ну ладно, поведаю тебе маленькую историю из своей жизни, раз уж вместе нам придется находиться некоторое время. Откровенность за откровенность. – Он вновь приложился к бутылке, но уже больше не предлагал выпить собеседнику, понимая, что тому уже хватит. – Это Доктор меня так прозвал, после того как поднял на ноги. Провалялся я у него больше месяца, как попал к нему, ничего не помню. Без сознания был. Помню лишь, что попал я, значит, в аномалию «капкан»… А дальше пелена и мрак. Знаешь, что это такое?

Бардак отрицательно мотнул головой, пытаясь сконцентрировать взгляд на сталкере. Тот постоянно двоился и расплывался. Наконец-то ему удалось это сделать.

– Тварь хитрая, одно название: аномалия. Говорят, имеет даже задатки разума. Постоянно сама меняет местоположение, и так мастерски она это делает, просто загляденье. Талант, одним словом. Поймала, значит, человека или мутанта, обглодала до костей и перебралась… или что она там делает, может, телепортируется… на новое место. А бывает, сама увидит жертву, вычислит траекторию и ложится на его пути. Ждет, когда пища подойдет. Вот такая каверзная штучка. Одно лишь спасает: размеров небольших, площадь занимает метр на метр. А то бы вообще от нее не спастись было. Определить ее можно лишь шестым чувством, это я узнал позже от Доктора. Посвятил он меня в тонкости Зоны, провел подробный инструктаж. За что ему огромное спасибо, не раз это в будущем спасало мне жизнь. А какая у меня в молодости была интуиция? Разве что нулевая. Да и информации никакой. Шарил пэкашкой, а толку никакого, для детекторов она невидимка. Не распознают они ее. Прозвали ее «капкан», потому что ничем не отличается от него. Схожее действие. Наступил в нее, и следует щелчок, и словно металлические зубья впиваются в лодыжку. От боли ты опускаешься на колени, ведь не понимаешь, что причиняет страдания ногам, вроде ты стоишь на обычной земле, а брюки в крови. И новый захват, затем следует очередь рук, туловища и головы. Чем прикоснулся к земле, то и цапает. А удерживает так, что краном не оторвать. И все, каюк тебе. Ощущение такое, что тысяча крыс вгрызается в твое тело. – Беспалый осуждающе покачал головой, вспоминая пережитую боль. – Мне тогда повезло. – И задумчиво протянул: – Даже «чертовски повезло» – это почти ничего не сказать, просто занизить степень смертельной опасности. В тот день я заново родился. Выбравшихся живыми из аномалии «капкан» сталкеров можно пересчитать по пальцам. Я на своем веку слышал лишь два случая, мой стал третьим. Процент ничтожный в отличие от спасения из других аномалий. Это говорит, что в 97 процентах верная гибель. Да, имеются в Зоне аномалии и со стопроцентным смертельным исходом, но и встречаются они в сто раз реже. Это надо быть таким невезучим, чтобы на них наткнуться. – И глаза его наполнились весельем. – А я, выходит, фартовый, раз не довелось их повстречать на своем пути. Конечно, не то чтобы не встречал, а благоразумно обходил стороной. Чем они приманивают сталкеров, ясно как божий день: огромным количеством разбросанных рядом с собой редких артефактов. Так что обнаружил скопление дорогостоящих экземпляров, имей в виду, дело здесь совсем не в твоей удаче. Мой тебе совет: руки в ноги и беги подальше от этого места, дольше проживешь. В Зоне жадность – основной порок, не одного привела к могиле. Ладно, мы слегка отвлеклись от темы. – И он вновь погрузился в прошлое. – От аномалии «капкан» не уберегают ни артефакты, ни самые продвинутые бронежилеты и костюмы. Прокусывает все насквозь. Чем больше сопротивление металла, тем сильнее давление. Эффект гидравлического пресса. Так что толщина не играет особой роли, так же как и твердость стали. Что термопластик, что титан, что железо – на один зубок. Не однажды встречал распотрошенные тела долговцев, костюмы в клочья, одни лишь кости белеют. А «броня» у них будь здоров, титановая, не всякая бронебойная пуля возьмет. Граната под ногами взрывается, и ни единой царапины или вмятины от осколков на поверхности, последствия – лишь легкая контузия. В ней без опаски можно по Зоне гулять как по Бродвею, самый надежный чернобыльский костюм. В нем без вреда «жарку» проходишь, даже не припекает. На что уж серьезнее не встречается «выворота», и то ранит больше морально, страха натерпишься, кости помнет и выплевывает. А здесь словно пропустили через мясорубку. Вот такая у «капкана» силища. – И задумчиво произнес: – Видно, Бог тогда отвел от меня беду. Или Зона сжалилась, приберегая для более серьезных испытаний. Но смерть обошла стороной. Замешкался я на месте, нутром почувствовал неладное. Волосы на голове встали дыбом, руки трясутся, и тянет ужасным холодком. Мороз такой пробирает, что впору впадать в панику. Местность как на ладони, ни кустика, ни деревца в округе, спрятаться врагу негде. ПК молчит как немой. Глаза все смозолил, а опасность никак обнаружить не могу. Монстров в пределах видимости нет, аномалий – тоже, люди отсутствуют, а на душе по-прежнему неспокойно. Пока как заведенный крутил головой, неосторожно шагнул вперед и заступил за черту. Повезло мне, растяпе, что угодил в «капкан» только пальцами ног, если бы всей ступней, то уже не выбрался бы никогда. Раздался глухой хлопок, чем-то напоминающий звук лопнувшего рыбьего пузыря при нагревании, и аномалия сработала. Вот тут-то я и заорал от боли как резаный, хорошо еще, не упал вперед, а сел на задницу. Пальцы горят как в огне, хрящи ломаются. И тут я понимаю: дело дрянь. Ногами дергаю, а они не двигаются, словно удерживают их в тисках. Ну что еще оставалось делать? Достал нож и наотмашь рубанул по зажатым носкам ботинок. Лезвие прошло как по бумаге, с легкостью отсекая дубленую кожу и каучуковую подошву, а внутри них, как в сэндвиче с сосиской, остались торчать мои кровоточащие пальцы. Зрелище, скажу тебе, было жуткое. Но пришлось пожертвовать частью плоти, иначе сгинул бы весь. Зона дар приняла и меня отпустила. Вколол себе куба два обезболивающего, наложил заживляющую пленку – псевдокожу, кое-как перебинтовал ноги. Сделал попытку встать и тут же упал, потеряв сознание. Очнулся уже у Доктора. Вот и вся история. Такие вот дела, ношу теперь сапоги на пару размеров меньше. А что делать, это все же лучше, чем ходить на протезах. Хотя слышал байки, что живет в Заброшенной деревне сталкер по прозвищу Инженер, так он любые конечности способен приляпать к телу. Если своих лишился, может приживить имплантаты мутантов. И ничего, хвалят, что работают как врожденные. Вот правда это или нет, не знаю. Как он это делает, ума не приложу. Наверное, берет органы от человекоподобных существ, например, от контролеров или бюрера, а может, разделывает и «изломов». Не пришьешь же к руке копыта кабана или лапы псевдокошки. Да и зомби как стройматериал вряд ли подойдут, в них, кроме яда в теле, ничего нет. Хотя чем черт не шутит, все же в прошлом были людьми и как законсервированный биоматериал сгодятся. Строение костей и сухожилий ведь идентично, а кислоту из вен и вытравить можно. Вроде и поверить нельзя, да и не верить глупо. В Зоне столько чудес происходит, что самая неправдоподобная сказка на деле может оказаться былью. На то она и Зона.

Он недоуменно пожал плечами и покачал бутылку, задумчиво наблюдая, как мутная жидкость вязко стекает по стенкам.

– А кто такой Доктор? – увлеченно поинтересовался Бардак, рефлекторно протягивая руку за бутылкой.

Беспалый не стал отказывать и передал водку. Если парень хочет, пусть пьет. Сейчас ему просто необходимо снять напряжение, а алкоголь – самое верное средство. Можно сказать, лекарство, способное изгнать из души страх.

– Доктор! – с уважением протянул Беспалый, важно откидываясь на спину и задумчиво рассматривая потолок. – Это не кто иной, как зоновский Айболит. – И шутливо процитировал слова из сказки, которую слышал когда-то в детстве: – «Приходи к нему лечиться и собака, и волчица, всех излечит, исцелит добрый доктор Айболит». Вот Док и есть тот самый доктор, на которого можешь рассчитывать, когда придется особенно худо. Ну, если тебя ранят, порвут монстры или основательно поджаришься в аномалии, он единственный твой шанс не загнуться. Он это, как бы правильно выразиться… – сталкер нахмурился, подбирая слова, – обратный билет с того света. Когда на твоей жизни поставили точку, а он взял и вывел запятую. И ты всем прогнозам назло продолжаешь жить. Вот такой он мастер своего дела, для которого нет ничего невозможного.

– А откуда он? – Вопросы в голове парня вились как рой пчел.

– А кто его знает?! – удивленно ответил Беспалый. – Я у него не спрашивал, а сам он не рассказывал. Видишь ли, в Зоне у каждого свои секреты, и никто не имеет права их раскрывать. Надо будет, сам расскажет, если вам судьба улыбнется встретиться. Тогда и насытишь свое любопытство. Конечно, если он тебе откроется. У человека столько вопросов, можно день и ночь напролет трепаться. И количество их не иссякнет. Чем больше их задаешь, тем больше появляется. И появляются такие вопросики, на которые и ответов нет. Выходит, болтовня по душам – пустая трата времени. – Он поднял указательный палец. – Полезного времени! Ведь время в Зоне, положенное на отдых, равносильно дорогому артефакту. Его беречь надо, а не растрачивать почем зря. Кто знает, когда еще подвернется такая удача – всласть выспаться. Так что хватит на сегодня разговоров, – раздраженно бросил он, поворачиваясь к солдату спиной. – Спать пора. Завтра вставать рано.

– А-а-а, – протянул Бардак и, поставив пустую бутылку на пол, обиженно отвернулся, недовольно пробурчав: – Молчат все, как партизаны, лишнего слова не вытянешь. Это не Зона, а какой-то засекреченный центр. Вокруг одни секретные агенты, и поговорить не с кем. А что скрывать?! И от кого?! А главное, зачем?! Все равно со временем тайна станет явью, на то она и Зона.

Но долго дуться ему не пришлось, только он прикрыл глаза, как тут же провалился в глубокий беспокойный сон.

Сон вернул его в пережитую днем действительность, только в нем он не спасся от стаи слепых псов, а был ими растерзан. Клыки рвали его тело, кромсали плоть, перегрызали горло, обгладывали кости. Мутантов собралось на кровавое пиршество несчетное количество. Кровосос пил кровь, а мертвяки поедали внутренности. Урчали от удовольствия и закатывали глаза от наслаждения. А он кричал от боли и не слышал своего вопля ужаса. А у изголовья стояла смерть и дико хохотала. Адская боль, раздирающая душу… Секунда забытья. Кино закончилось и началось вновь. Изменился лишь сюжет. Теперь он убегает от стаи, беспомощно размахивая заклинившим автоматом. Целый и невредимый. Но надолго ли? Мощные клыки впиваются в затылок. Хруст – и голова, как у тряпичной куклы, заваливается назад. Он с ужасом видит спешащего к нему, ухмыляющегося кровососа. Присоски его хищно трепещут, в глазах застыл лютый голод. Тот торопится, чтобы не потерять лишнюю каплю человеческой крови, стекающую по одежде на землю. Вновь нахлынувшая волна нечисти, и от него остался обглоданный скелет. Новая серия, только боль в ней прежняя. И уже не осталось сил ее терпеть, осязать, чувствовать.

Кошмар играл с ним, вытаскивая из души спрятанные страхи. Они захлестнули его тело, проникли в голову и заморозили сердце. Теперь он не просто боялся, он сам стал вселенной страха, помещенной в человеческое тело. Заключенный в камере пыток, наблюдающий за приготовлением палачей. Человек страха, в котором от ужаса вопила каждая клеточка тела. Понимая, что спит, он хотел проснуться, но не мог. Какая-то невидимая сила не давала ему разомкнуть глаза. Зона не желала прекращать просмотр захватывающего фильма.

Не прошло и пяти минут, как Беспалый тоже уснул. Сказалась зоновская привычка. Если возможен отдых, то стоит его использовать по максимуму: когда еще подвернется такой удачный день, чтобы он отдохнул почти в безопасности. В отличие от новичка, ему ничего не снилось. Да и сном это нельзя было назвать, скорее, бдительной дремотой. Хоть и находился он в относительной безопасности и в надежном убежище, но палец его твердо лежал на курке. В Зоне безопасных мест не бывает, поэтому не стоит излишне расслабляться.

Глава 2

Утро выдалось дождливым. Небо заволокли сероблеклые тучи. Дождь шел мелкий и нудный, словно просеянный сквозь сито. Казалось, воздух стал осязаемый, впитав в себя пронизывающую сырость. Жалобно трещали реактивные «плещи». То и дело со столбов с провисшими проводами раздавались оглушительные электрические сполохи. Сеть щетинистых молний разлеталась по сторонам, разряжаясь под действием влаги. Аномалиями электра также выказывала свое недовольство погодой.

– Да уж… – мрачно протянул Беспалый и рывком подтянулся на руках, выбираясь из подвала, поправил лямки рюкзака и сквозь дверной проем выглянул на улицу, – зарядил надолго.

Просветов не было. Перед глазами стояла лишь тусклая маревая пелена. Зона и так не отличалась особым оптимизмом, а в сырую погоду и вовсе нагоняла уныние и непонятную глубокую тоску. Радость принесло лишь то, что ночь прошла без эксцессов. Лишь раз Беспалый проснулся от леденящего завывания пробегавшей мимо одинокой собаки. Но вдалеке ей откликнулись собратья, и она, радостно скуля, унеслась прочь. Не вернется, подумал сталкер и повернулся на правый бок. Он оказался прав.

Он внимательно осмотрелся вокруг и чутко прислушался. Ни звука. Молчала и интуиция. Беспалый с хрустом потянулся, широко раскинув руки. Набрал полную грудь воздуха и резко выдохнул. Произвольная зарядка была закончена, так и не начавшись. После чего проверил оружие. Это было как ежедневный ритуал. Священная догма. Он щелкнул затвором и вставил патрон в ствол. Лишняя пуля в оружии – дополнительный шанс на спасение, что не однажды находило подтверждение, когда враги, сосчитав выстрелы, принимались его брать, уверенные, что он остался «пустой». Тут-то и для них становился полным сюрпризом незапланированный выстрел. Хитрость иногда приносит хорошие плоды, а вкупе со смекалкой, чем природа его не обделила, и вообще дает впечатляющие результаты. Словом, он был горазд на выдумки. «Соображалка» у него работала превосходно. Не зря его в Зоне небезосновательно считали самой изворотливой «скотиной», на что он ни капли не обижался, считая это высшей похвалой.

– Сам себя не похвалишь – никто не похвалит, – тихо прошептал он и мечтательно улыбнулся. Настроение, несмотря на погоду, было веселое. Он был бодр и полон сил. Сегодня он отлично выспался и теперь готов приниматься за дела.