Разумеется, сборник

новыи? всеизвестныи? голос.

Но если все?, что нужно – это закричать погромче,

тогда я погружусь в бесплодное молчание.

Мы забыли, что такое созидание

мучительныи? истошныи? труд.

И хотим запрыгнуть поскорее на подмостки,

где поют жонгле?ры, менестрели и ваганты,

где их приезд и песни для народа – это праздник,

где нам дае?тся все?, чего мы так давно хотели.

Но здесь нет сколоченных помостов,

однодневных лиц и радостного города,

нет солнца, площади, рукоплескании?, праздника —

нет ничего, о че?м мы так давно мечтали.

Но здесь на расстоянии вытянутых рук

лежит огромныи? неподвижныи? камень

а под ногами намечает строгии? шариат

размытая тропа вдоль че?рных линии?

в беззвучнои? пустоте холоднои? белизны

и больше абсолютно ничего

– -

По мне так голос никогда

не строит городу плотины,

а тихо отмеряет шаг

по ледникам вглубь Антарктиды.

Он не заговорит с трибун,

а еле слышно прозвучит

тяже?лои? поступью по льду

тысячелетних шатких плит.

#72

Кот запрыгивает на колени, ощущая запах сигарет. Глубоко вздыхает и проводит языком по пальцам.

Не то чтобы он коротает время и не знает, чем заняться – он просто тоже ищет радость там, где точно ее? нет.

Новыи? год проше?л, и очертания дерева внутри окна напоминают человека. Дождь. И город снова затопило.

И лужи плюсового цвета наполняют высохшие тиртхи пилигрима,

подобно южному карминовому небу, принимающему форму строгого

зрачка.

Но красота – бессильно плачущая в нас тоска по дому, что удлиняет путь от зрячего к слепому.

И через созерцание ее? мы прикасаемся к своеи? природе; так чувство делает покорныи? шаг по лестничному маршу из слоновои? кости.