Серебряные ведра

Я вскину к звездам светлый стон!..
А на заре печально ранней
Глубоко канем в мудрый сон…

    <1908>

Из книги «Белые пожары»

Звонкая пена поет под кормою…
Грозный пред нами вздымается вал…
В радужной радости правим ладьею,
Славим опасности скал…

Весело, белые, в ветре трепещут,
В синие дали несут паруса…
Чайки поют нам… А издали блещет
Белых огней полоса…

Волны взбегают взбешенною стаей…
– Брат! Полюби дерзновенность преград! —
Белое знамя над нами взлетает…
Мы не вернемся назад!..

    <1909>

Первая и последние весны мои

I

Мир опостылел… И остыл
Огонь ночей, истомный пыл…
Весне и ландышам цвести,
А сердце шепчет: «Милая, прости!

Прощай, забудь навек!» И снова
Жаль жутких вечеров в лесу сосновом…
Я помню бледность обнаженных
Ног… в ореоле трав темно-зеленых…

В открытых широко глазах —
Печаль и темная гроза…
Как острый яд, уста пьянят…
И странен черный вскинутый наряд…

Я помню все… Но лишь однажды
Цветут цветы весною каждой…
. . . . . . . .
Весною новой, ночью лунной,
С тобой ли встретим миг безумный?

II

Не правда ли, печальная весна?
И дождь, и снег попеременно
Мутят стекло закрытого окна
И кажется, нет солнца во вселенной…

Везде, во всем – пустая тишина…
Лишь тенькают часы жестоко-неизменно…
Природа точно вся заражена…
Не расцвести цветам и грезам сокровенным!..

Растления полна, земля не губит
Лишь яркого цветка любви моей…
Больное сердце беззаветно любит
В тоскливых буднях серых дней…

    <1909>

«На берег моря, на берег моря…»

На берег моря, на берег моря,
На дикий берег я убежал.
Я в страшном горе! Я в страшном горе!
Я черный призрак судьбы меж скал.

Шумите, ветры, бушуйте, ветры,
И заглушите мою тоску!
Все песни спеты. Все песни спеты!
Хочу умереть на морском берегу.

Давайте челн мне! Скорее челн мне!
Мои глаза, как ночи, черны.
На горизонте зажглися молньи,
Хочу умереть на гребне волны!

Я – черный призрак, я черный демон,
Хочу умереть на высоком и белом
Гребне волны!

    1909

«С рассветом дня я умираю…»

С рассветом дня я умираю.
Когда ж вечерняя заря
Займется, приближаюсь к раю,
И невесомый, и горя.

Приди, последнее молчанье