Чарушинки и другие рассказы. Детям. Большим и маленьким

Мифка колосяпый

…Новогодье…

Чурочки берёзовые в печурке похрустывают… Разговаривают с теплом, в избу вкрадывающимся…

Дед Никифор, сидит-посиживает, на мягоньком стульчике, да валеночки подшивает. Рядом – внучата… Васька да Ванька.

Ванятка махонький совсем, а разговаривать пытается, как большой…

– Слухай меня, Ванятка, да повторяй! – бурчит дед, пряча усмешку в бороде.

– С… С-лю-хаю…

– Мишка косолапый
По лесу идет.
Шишки собирает,
Песенку поёт…

– Эх! …Миф-ка!!! Ко-ло-ся… -ПЫЙ…!!!

Покатился Васятка, старшой внук, по полу. Закатился смехом заливистым.

А Ванька… Ванька надулся, как пузырь мыльный. Насупился. Сжал кулачки, вытер ими под носом, размашисто, и выдал:

– Сами… вы!!! Ду-ла-ки! Ко-ло-ся-пы-е!!!

Тут, и дед Никифор не удержался. Захохотал, закашлялся. Покраснел, как рак варёный. А Васька соскочил и, давай, колотить-выколачивать кашель из дедовой спины.

Ванька поплевался, свернул две «фиги» и, на полати полез, бурча что-то, детски-обидное.

– Да, ладно, Вань! Не обижайся! – сказал Никифор, бережно поддерживая внука.

– Ну, вам! Тьфу! Сами… Ду-ла-ки…!!! Ко… Ко… Ко-ло-ся-пы-е…!!!

Вот, тут-то, стёкла заиндевелые задрожали от хохота. Ванька завернулся в дедов тулуп, и стал горько плакать. А дед, со старшим внуком, хохотали так, что фитилёк лампадки, в «красном углу» заколыхался…

* * *

Сентябрь пришёл жарким и капризным…

То баню настоящую устроит к полудню, то рванёт дождичком… А, дождичек-то, холодненький! Падают капли крупные, за шиворот… До дрожи прошибают…

Зато, грибов и ягод – навалом!!! Загребай лопатой!!!

В один из таких дней, собрал Никифор внучат в лес…

Белых грибов набрали кузов, подберёзовиков да подосиновиков – два! А груздей и опят – неисчислимое множество!!! Даже конь любимый, Савраска, возмущённо фыркал, глядючи на телегу, наполняющуюся коробами да кузовами с грибной «братией».

Пистон носился за мальчишками по кустам, зазывая играть с ним. То в еловых лапах укроется, то в зарослях лещины… Приляжет, и помалкивает хитро. А, как устанут мальчишки его искать, отвлекутся, тявкнет звонко: «Дескать, здесь я!!!»

Дед Никифор уселся на пенёк, сказав самому себе: «Передохнуть надоть!»

Глянул на шалунов, ухмыльнулся и окликнул их:

– Эй! Бездельники! Поднимитесь по склону! Там – малинник знатный! Пистон, веди!!!

Верный пёс, будто понимая язык человеческий, метнулся по склону. Остановился, навострил уши, и тявкнул: «За мной!»

* * *

– Не обманул дед! Знатная малина!

– Ага! Ел бы, да ел…

– Ешь, Ванятка! Ешь, вдоволь! Накапливай жир на зиму… Как… Мифка колосяпый…

– Не обзывайся! Ду-лак… Ду-рррак! Ко… Ко-лосяпый!

Васька упал на землю, залившись хохотом. Пистон подскочил к нему, думая, что игра продолжается. Стал вылизывать васяткино лицо. Тот отталкивал собаку, кувыркаясь в прошлогодней хвое, и хохотал.

А Ванька, обиженный таким бессердечием, упал наземь, и горько заплакал…

Вдруг, в малиннике, что-то хрустнуло… Зашевелилось, засопело, и выдало, гортанно: «У-у-у-о-о-о-р-р-ь-ь-ь…»

Пистон встал в охотничью «стойку», замер…

Мальчишки вскочили, и стали осторожно вглядываться в заросли.

Из-за малины поднималось… «Что-то»… Тёмное и страшное…

– И-и-и-й-й-й-яу! – не выдержал Пистон, и бросился в атаку.

– Ё-ё-ё-ё-ё-ё! Р-р-р-ё-ё-ё! – раздалось ему в ответ от «чудища лесного».

Мальчишки, не чувствуя ног, бросились бежать. Орали так, что все лесные птицы стали разлетаться с окрестных деревьев.

А, вверх по склону, удирал перепуганный медвежонок, подгоняемый Пистоном. Он тоже кричал… Мамке-медведице…

Встревоженный Никифор только поднялся с пня, как в объятия к нему угодил Ванятка…

– Ми… Ми… Ми…
Мишка косолапый
По лесу идёт!!!
Шишки соби-ррр-ает,
Пе-сен-ку поёт!!!
Вот!!!!!!!!!!!

И, заревел, белугой…