Неделю всего не дожил
до тихого шёпота мамы:
«Прорвали Блокаду, сынок…»
…Не имут погибшие сраму.
Простите…
Я выжить не смог…
(15 марта 2020 г. 15.00. СПб)
Возможное невозможное
Татке
Мне не верилось в невозможное
и закрытой казалась дверь
до касания осторожного
со словами: «Живи и верь!»
И простым оказалось сложное…
Прорываясь сквозь боль потерь,
я возможное невозможное
постигаю с тобой теперь.
Кто-то истины непреложные
перекраивать будет вновь…
Но одна лишь из них возможная —
это наша с тобой любовь.
(20 марта 2020 г. 17.00. СПб)
Пей из моих ладоней
Татке
Пей из моих ладоней
и за меня держись…
Знай, что никто не тронет
нашу с тобою жизнь.
Пей… Животворной влагой
сердце наполни… И
знай – не ступлю ни шагу
я без твоей любви.
Будет ещё бездонней
свет по утрам в окне…
Пей из моих ладоней,
будь навсегда во мне.
(24 марта 2020 г. 17.55. СПб)
Мгновению жить!
За окошком пока
стыло
и стучится в стекло
ветер.
А я строчки пишу
милой.
Незатейлив и прост
метр.
Я простое своё
счастье
со стихами возьму
в целом,
сохранив на холсте
маслом,
на невинном холсте
белом.
Если Бог одарил
речью
и в ладони вложил
дело,
то мгновению жить
вечно
и в стихах, и в мазках
смелых.
(25 марта 2020 г. 11.55. СПб)
Бескарантинное
Татке
Дома остаться, увы, не придётся.
Мы с тобой, милая, первый окоп.
Нам в поликлинике дело найдётся.
Короновирусу врежем мы в лоб.
Дома остаться… А было бы здорово.
Можно и книгу свою написать.
Или бы велики шустрые, с норовом
нам в Белоострове вновь погонять.