Мы немы, пока мы – не мы

Теперь я мог путешествовать по страницам жизни Валентина с невероятной быстротой. Захотел увидеть его выпускной в девятом классе – нашел в таблице, посмотрел номер тома и страницу, достал нужную книгу с полки, раскрыл, где нужно и посмотрел, как нашего практически бесчувственного героя тянут двое старших товарищей под руки из леса, где и происходил сам праздник.

И я решил, что именно так я и буду действовать дальше. Может быть, я не слишком усидчивый и трудолюбивый Голос, зато умеющий оптимизировать рабочие процессы и старающийся охватить максимальный объем ВАЖНОЙ информации в отведенной время, а не тратящий сотни часов на чтение всякой банальщины.

Чтобы не упустить ничего важного, я решил поступить так: сначала выписать на листок все те события, которые хотелось бы изучить в обязательном порядке, а после внимательно пролистать содержание таблиц примерно в эти же временные периоды, чтобы выудить ещё что-нибудь стоящее. Составление списка заняло не меньше получаса, и вот что получилось в итоге:

– Дни рождения 15—18 лет.

– «Новый год» 2012—2017.

– Крупные ссоры с родителями.

– Уход из дома в шестнадцать.

– Первые стихи.

– События, предшествующие им.

– Первые успехи у противоположного пола.

– Катя. Всё, где она упоминается.

– Первые хорошие стихи.

– Выпускной в одиннадцатом классе.

– Предательство.

– Выбор профессии.

– Работа/отношения с коллегами.

И это был только черновой список того, что нужно было посмотреть обязательно. Похоже, сегодня спать мне не придётся. Впрочем, невелика потеря. Я и в бытность свою человеком, не раздумывая, отказывался ото сна, если нужно было сделать что-то важное, как мне тогда казалось. По этому поводу у меня даже присказка любимая была: «Отоспимся в гробах». Выходит, она была не очень-то и точна.

По большому счёту, я и без всякого чтения прекрасно понимал, как будут выглядеть некоторые из пунктов этого списка. Например, события, предшествующие первым стихам, наверняка были связаны с девушками. Вопрос был только в том, какой знак они несли в себе с точки зрения Вали – «плюс» или «минус», «любит»/«не любит», соответственно. Думаю, чаще это был «минус», конечно же, достаточно вспомнить лучшую лирику того же Есенина и не останется никаких вопросов, в каком настроении он писал, например:

Жизнь – обман с чарующей тоскою,
Оттого так и сильна она,
Что своею грубою рукою
Роковые пишет письмена.

Я всегда, когда глаза закрою,
Говорю: «Лишь сердце потревожь,
Жизнь – обман, но и она порою
Украшает радостями ложь».

Хотя, как ни старайся понять другого человека, всегда нужно помнить о том, что «чужая душа – потёмки». Руководствуясь именно этой аксиомой, я решил не придумывать ничего за Валю, а внимательно и вдумчиво всё изучить по книгам из архива. Начать я решил с первых стихов, конечно же.

Как я и надеялся, в «Таблицах…» была строка, обозначенная именно так – «Первое стихотворение». Судя по номеру тома, в котором про него было сказано, Валя не был каким-то доморощенным поэтом-вундеркиндом, которые начинают творить ещё до того, как научатся читать и писать, а первый свой литературный труд создал в неполные четырнадцать лет. И мне кажется, я даже догадываюсь, для кого или, вернее сказать, из-за кого, появились эти два четверостишья:

Раскрои, перешей, перештопай слова мои заново,
Потроши, словно курицу черную на Рождество,
А потом жерновами пытайся в муку перемалывать,
Не получится – что с того.

Соглашусь добровольно со всеми твоими заветами,
Назубок заучу и в подкорку забью молотком,
Я не буду ругаться, скандалить, бессмысленно сетовать,
Не получится – что с того.

Что тут скажешь – мальчишка был, без сомнения, талантлив. Я в четырнадцать лет такого написать не сумел бы. Меня охватило непреодолимое желание прочитать все его стихи, но, к сожалению, готового сборника пока не существовало. К тому же, если верить моему бородатому товарищу, парень большую часть своих работ вообще уничтожает сразу после написания – ужасное расточительство.

Думая обо всем этом, во мне всё с большей силой просыпалось желание взяться за Валентина по полной программе, как говорится. Ишь, чего выдумал – такие стихи жечь и не показывать никому. Интересно, а здесь работает утверждение Михаила Афанасьевича о том, что «рукописи не горят»?

Глава 13. Пост принял

Как и следовало ожидать, найти ответы на все интересующие меня вопросы о прошлом Валентина за столько короткий срок у меня не вышло. Даже бессонная ночь не спасла – хотелось внимательно изучить каждый сюжет, поэтому, судя по всему, придётся мне дочитывать историю своего подопечного прямо в процессе работы над его будущим.

Солнце встало сегодня как-то особенно рано, во всяком случае, мне так показалось, и сразу, прямо с момента появления, светило на все сто процентов своей мощности. А может, и на сто пять – свет проникал во все переулки, дворы и сады моего тихого вымышленного городка. Дорога до ратуши сегодня заняла на пару минут больше, чем обычно – я умышленно петлял по улочкам, растягивая удовольствие утренней прогулки в тишине и одиночестве.

– Да это же наш мистер архивариус! Доброго утра, проходи! – с улыбкой крикнул мне Mr. Sandman, стоявший в центре холла первого этажа и заметивший, как я, предварительно стукнув пару раз, приоткрыл входную дверь и правой половиной лица заглянул в образовавшуюся щель.

Не подумайте, что я забыл, что теперь могу запросто проходить сквозь любые двери, просто мне кажется, что без предупреждения появляться в чужом доме, просунув голову сквозь стену или дверь – не очень вежливо. Мало ли, вдруг хозяин еще умывается или расчесывает свою бороду перед зеркалом, а тут я – некрасиво, как ни крути.

– Здравствуйте! Ничего, что я так рано? – Мы не договаривались на конкретное время, поэтому я и решил отправиться в ратушу, как только солнце заступило на свой пост.

– Без проблем. У нас здесь, как ты и сам уже понял, сон – не самое востребованное времяпрепровождение. Так что ты меня не разбудил, если речь об этом.

Кивнув в ответ, я просто стоял, оглядываясь по сторонам и ждал, что последует дальше. Мне казалось, что теперь должен будет начаться некий ритуал прикрепления меня к Валентину. Понятное дело, что танцев вокруг костра или заклинаний не будет, это я уже для себя уяснил, но всё равно, должны же мы хоть как-то обозначить, что теперь именно я становлюсь Голосом Вали.

– Что ты думаешь о Валентине после изучения архива? – Мой бородатый наставник не спешил приступать к священнодействию.

– Стихи красивые пишет, честный, тяги к деньгам и славе не питает, как мне показалось.

– Точно. Это его и тормозит. Понятное дело, как представитель «высших сил», я должен сказать, что вот, мол, какой молодец парень, не поддается искушениям, живёт бедно, зато по совести, но у нас тут с тобой совсем иная задача – дать Миру возможность узнать о его стихах. И вот тут-то и возникает самая непростая для нас дилемма – как в современном земном Мире сделать творчество одного конкретного человека популярным, при этом не заставляя его «переходить черту», – Mr. Sandman проговорил это с очень серьезным и сосредоточенным видом.

– Для этого личный Голос и нужен?

– В том числе. Кроме всего прочего, о чём я уже говорил, тебе нужно будет стараться держать баланс между его скромностью и гордыней, честностью и притворством, любовью к ближнему и желанием стать первым. И да, иногда те самые «общечеловеческие ценности и нормы морали» всё же придётся отодвигать на второй, а может быть, и на третий план. Без этого никуда, к сожалению. Главное, про них навсегда не забыть.

– Похоже, кроме творчества, у меня будет ещё масса забот, – теперь уже была моя очередь говорить с сосредоточенным видом.

– Точно. И, как мне кажется, тебе уже пора к этим заботам приступать.

– Да я готов, в принципе; только, скажу прямо, мне не хватило времени изучить весь архив – он просто огромный. Я пробовал пройтись только по самым важным вехам, и то не успел, – признаться в этом сразу мне показалось лучшим из возможных вариантов.

– Конечно, ты не мог успеть всё. Да это и не требуется. Архив же никуда не пропадёт, он так и будет доступен тебе в любое время – захочешь уточнить что-то – читай, смотри, сколько влезет. Но, думаю, тебе он больше не понадобится. После того как ты официально станешь Голосом Валентина, пропадёт всякий смысл пользоваться книгами.

– Почему это ещё? Ведь я пока не изучил и половины его биографии. – Я не совсем понимал, что мне хочет сказать Песочный человек – то говорит, что архив останется в моём распоряжении, то что он мне больше не понадобится.