Боец без правил. Роман

– А… Ну, да!

Женщина махнула рукой в пустоту. Точно такая же, видимо, до краев заполняла ее душу.

– Ты же у меня – спортсмен! Все кулаками машешь? Чемпионом стать хочешь? Это – вряд ли! Голову, разве, что, себе сломишь!

На лице ее мелькнуло что-то вроде гордости, которую вопреки словам она втайне испытывала за сына. Но это чувство тотчас сменило горькое разочарование из-за собственной не сложившейся судьбы, а потом – апатия… Вероятно, эту апатию вызвала очередная доза алкоголя, которому неспособен был противостоять истощенный регулярными запоями организм Марии Сергеевны.

– Ма! Почему ты – здесь? – снова спросил ее Глеб.

Спросил не только затем, чтобы узнать, что стало с их квартирой, но и для того, чтобы вернуть родительницу к реальной действительности. Хватит уже ей было, витать в хмельных облаках, которые если бы и пролились смрадным дождем на землю, то после… Ничего хорошего из этой земли все равно бы не произросло.

– Я продала квартиру! – сказала Марья Сергеевна, не глядя сыну в глаза.

– А деньги?

– Деньги украли…

– Украли?!!

– Так получилось! Прости, сынок!

Это было слишком!

– Но кому? Кому ты продала квартиру? Может, тебе не заплатили деньги, а ты молчишь?.. Боишься, признаться! А то, как бы чего не вышло…

– Может, и боюсь! Только не за себя, а за… Да и какая теперь – разница?

Глеб схватился обеими руками за голову.

– Как ты могла? Ма? Как ты могла? Ты посмотри на себя. На кого ты стала похожа?.. А – эта нищета!

В самом деле, мебели в доме почти не было. Старая кровать, стол, пара стульев да печь. Даже штор на окнах и тех не имелось.

– Как ты собираешься жить дальше?

– Ничего! Как-нибудь… Работу ищу. Нигде не берут. Алкашки никому не нужны!

И она хрипло рассмеялась.

– Подохну я скоро, Глеб, и – все дела! Так что лучше о себе подумай.

Не в силах сдержать слезы, что покатилась по его щеке, Глеб украдкой смахнул ее ладонью.

Встав с кровати и слегка пошатываясь, Марья Сергеевна направилась к подоконнику. На нем лежала какая-то пожелтевшая от времени газетенка. Взяв ее, она вернулась на прежнее место и протянула ее Глебу.

– Что – это? – спросил он.

– Видишь фотографию?

Она ткнула пальцем в середину одной из страниц.

Приглядевшись, Глеб увидел молодого мужчину в боксерских перчатках. Он стоял на пьедестале и прижимал победный кубок к груди.

– Вот – твой настоящий отец! А тот, что – в тюрьме… Он потому, так и ненавидел меня, потому и пил, что все время подозревал в нечестности… Он был прав! Я забрюхатела тобой вот… От него!

Марья Сергеевна во второй раз ткнула пальцем в фото.

– А вышла замуж за Горна!

– Но – для чего? Для чего ты так сделала? – не удержавшись, спросил Глеб.

– Сама не знаю! Твой настоящий, то есть биологический отец силой завладел мной… И мне стало обидно! Более того! От горя я даже пыталась покончить с собой! Но веревка на перекладине в нашем сарае оборвалась в тот самый момент, когда я повисла на ней! И я решила, что господь хочет, чтобы я жила, и все оставалось так, как есть!.. Я в то время дружила с Горном! Поначалу у нас с ним все было хорошо. Даже слишком хорошо! Мы любили друг друга! И я боялась, что если расскажу ему эту ужасную правду!.. Про изнасилование… То… Тогда нашей любви придет конец!.. Это было бы для меня равносильно медленной и мучительной смерти, еще более худшей, чем та, от которой судьба чудом уже уберегла меня! И я молчала! Как дура!.. Но потом… Потом до Горна стали доходить слухи… Ну, разные там сплетни… А – после, мысль о том, что его обвели вокруг пальца превратилась для него в навязчивую идею. Он не смог с этим нормально жить! И хотя он часто бил меня всем, что под руку попадется, я ни в чем не признавалась ему. Я всегда говорила одно и тоже… Я говорила, что ты – его, Горна, сын…

Мария Сергеевна снова наполнила водкой свой стакан.

– Я боялась, что если он узнает правду, то убьет нас обоих! Ты меня понимаешь, Глеб?! Понимаешь?.. Вот почему я не хотела, чтобы ты занимался этим дурацким боксом…

Глеб уехал от матери с тяжелым сердцем, взяв с нее обещание, что она бросит пить.

– Я буду помогать тебе, ма! Присылать деньги!

Но пассажирский состав уже тронулся, и рев поезда заглушил его слова.

– Молодой человек! Прикройте окно! Не май месяц… – возмутился кто-то из пассажиров.

Мать стояла на перроне и с жалостливым выражением на лице смотрела на сына как в последний раз.

20

– Ты, почему не отвечал на мои смс и звонки?!

Квелый так посмотрел на Глеба, что тот даже слегка вжал голову в плечи.

– Посеял я твой сотик! Извини! А может, в поезде украли… – соврал Горн.

– На – вот! Возьми мой! Маша – ты, растеряша! А я себе новый куплю!

И, вынув симку из мобильника, он протянул его Горну.

– Спасибо, Квелый! Выручил!

Теперь Глеб мог регулярно звонить матери и держать с ней связь. Но почти каждый звонок был ему, как нож в сердце. Марья Сергеевна либо не отвечала совсем, либо говорила так, что язык ее заплетался.