Оценить:
 Рейтинг: 0

Сачок для бабочек. Криминальная мелодрама

<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 12 >>
На страницу:
5 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Дом и в самом деле был довольно большой и насчитывал три комнаты и кухню и, что немаловажно, посредине самой просторной из них уже стоял накрытый стол. Снедь, что отягощала его, в основном состояла из деревенских холодных закусок, начиная от соленых помидоров и огурцов со стажем, то есть прошлогоднего посола, и заканчивая свиным салом.

– Это – Нинка, жена моего брателлы, расстаралась! – не без важности заметил Денис, обнаружив приятное удивление на лицах товарищей. – А вы, что думали, я, куда попало, вас приволоку? Ну, уж нет! Кто знает, ребята, что завтра случится? Может, судьба разбросает нас по свету? Так надо пользоваться моментом, пока мы вместе, и, как полагается, отметить это событие. Как никак, а столько лет друг друга знаем!..

– Ладно тебе языком чесать, День! – оборвал его Пашня, не выносивший сантиментов. – Куда самогон затырил, что я тебе вчера вечером передал?

Денис кинулся к выходу, видимо, надежно припрятав бутыль с первачом в каком-нибудь тайном местечке за пределами хаты. Например, за вязанкой дров дальнем углу сарая. Бдительная родительница Дениса, наверняка, уже посещала ее для порядка, и, не обнаружив в ней ничего лишнего, успокоилась. По лукавой усмешке на лице Евы я догадался, что наши мысли совпали. И – немудрено! Все родители настолько одинаковы, что зачастую их шаблонное поведение нетрудно вычислить.

– Ты бы чересчур не задерживался, сынок! – как всегда, деликатно наставляла меня мать перед тем, как я в последний раз навострил лыжи в школу, чтобы получить диплом.

– Так, ведь – выпускной бал, ма! Это один раз в жизни бывает… Поэтому раньше, чем под утро, ты меня не жди!

– Видать, там и краля твоя будет! Евка эта! Мало ты от нее горя схватил? Еще схватишь, если будешь за ней, как кобылий хвост таскаться!

– Да, будет тебе, ма, каркать на манер ворон!..

Я вспомнил, как мама вперила в меня свой взгляд. Было в нем что-то безысходное и ужасно тоскливое. Непонятная тревога на миг охватила меня. Точно в тиски сжала. Но я тряхнув головой, тотчас отогнал от себя не подобающие для предстоящего торжественного случая мысли.

– Недоброе предчувствие – у меня, Адам!..

Но я уже хлопнул дверью избы и, как ветер, помчался от нее прочь. Так, словно я и не слышал слов моей матери, которые помимо воли сорвались с ее уст мне вдогонку. Или не придал им значения. И лишь позднее память мне услужливо напомнила о них, чтобы сделать больнее.

– Ну, и – чо за тормоза?

День первым поднял свой стакан.

Глядя в горящие, словно две черные жемчужины глаза Евы, я влил в себя самогон. Она последовала моему примеру. Пацаны, вероятно, бравируя перед Марго, после первого, потом второго стакана демонстративно не закусывали. Держались, как могли. Затем втюхали переносной маг, и наперегонки кинулись приглашать столичную девушку на танец.

– Идите к черту! Я не танцую! – как могла, отбивалась от них Марго.

Но пацаны от нее не отставали, поэтому ей все-таки пришлось подняться из-за стола и вихлять задницей в угоду деревенским дурням. «Ну, я вам покажу, недоумки!» – скорее всего, решила про себя она, потому, что едва Паха и Денис отошли по надобности, краем глаза я заметил, как столичная штучка плюхнула им что-то в самогон.

Возможно, что мне так только показалось, так как я уже к тому сроку порядком поднабрался. Но тогда я не придал этому особенного значения. Лишь потом, анализируя все, что произошло той ночью, я сделал для себя вполне определенные выводы. Помню только, как Паха и Денис вернулись к столу, и мы вдарили еще по одной, но уже без девчонок, поскольку теперь настала их очередь подышать свежим ночным воздухом. После этого пацаны уснули мертвецким сном, уткнувшись носом прямо в тарелки со всем, что в них было, а я напрасно прождав Еву и Марго более получаса, наконец, решил выйти на крыльцо, чтобы узнать, в чем там – дело.

– Ева, Марго! – позвал я, вглядываясь в темень. – Что – за шутки, девчонки?

Но в ответ я не услышал ни звука. Только сходя с крыльца, я почувствовал, насколько был пьян. Не рассчитав шаг, и едва не навернувшись со ступенек лицом вниз, я устоял на ногах лишь потому, что вовремя ухватился рукой за перила. Скверно выругавшись, я упрямо продолжил поиски Евы и Марго, хотя понятия не имел, в какую сторону мне было лучше двигаться, чтобы поскорее отыскать их. Поэтому, выйдя со двора, я побрел в направлении села, спотыкаясь о каждую кочку, что попадалась мне на пути. В результате их оказалось намного больше, чем я предполагал об этом прежде.

– Ева, Марго! – орал я, как ненормальный, пока не ощутил, как чья-то, словно свинцом налитая, ладонь легла мне на плечо, вероятно, пытаясь помешать моей ночной прогулке. Тряхнув плечом, я попытался высвободиться.

– Ах, ты, сучонок! – прозвучало почти возле самого моего уха. – Предупреждали тебя по-человечьи, чтоб не безобразил!.. Так, нет, ты – опять за свое!..

Слегка протрезвев, я неуклюже обернулся, чтобы увидеть того, из чьих уст в мой адрес прозвучали так мало приятные для моего слуха реплики. Как бы я не был пьян, я успел различить во мраке три мужских силуэта. Что-то невольно дрогнуло у меня внутри от предчувствия беды. Оглушенный, я рухнул навзничь прямо посреди дороги, вдоль которой располагались рядками Кучинские хаты, очертания которых едва различались во тьме. Удары продолжали сыпаться на меня со всех сторон. Я пытался закричать, но не мог, словно на шею мне накинули петлю, и она стянула мое горло, не давая исторгнуть ни звука. Душа моя с невероятной скоростью уменьшаясь в размерах, превратилась в крохотную точку, пока ее связь с моим сознанием окончательно не оборвалась!..

Говорят, ад – это то, куда попадает грешник после жизни. Вот только как бы он отличил его от рая, если бы не испытал, что это – такое, уже здесь, на земле? Видимо, я – тот человек, которому подобное удалось в полной мере.

Однажды утром, ощущая ужасную ломоту в висках и во всем теле, пробудившись на кровати, так мало походившей на мою собственную, я оторвал голову от подушки и осмотрелся кругом. В тот миг я, чуть было, не сошел с ума!

– Мама! – позвал я негромко, так как голос мой был еще слаб.

В комнату вошла женщина, в которой я узнал нашу ближайшую соседку. Дом ее располагался сразу по левую руку от нашего.

– Третьи сутки подряд спишь беспробудно, сынок! – с жалостью глядя на меня, сказала тетя Ольга. – Может, покормить тебя, попоить чем, или еще чего желаешь? Ты говори, не стесняйся!..

С удивлением глядя на нее и, ощущая, как все лицо мое ноет от ссадин, а каждая клеточка моего естества готова волком взвыть от тупой ноющей боли, я не знал, что ей ответить. В досаде, морща лоб, я пытался припомнить, что случилось или могло случиться со мной до того, как я очутился в чужой кровати.

– Как я здесь …? – с трудом выдавил я из себя.

– И вправду ничего не помнишь?

Я едва заметно качнул головой, не отваживаясь на большее, поскольку что-то, похожее на невидимую стрелу, словно пронзило ее насквозь. Охнув, я осторожно приложил к виску ладонь, ощутив ею шероховатую поверхность бинта.

– Здорово тебя отделали! Поди, за Евку по пятое число тебе всыпали?

И не дожидаясь из моих уст какого-либо вразумительного объяснения, она сделала свои собственные выводы за меня.

– Неправильно – это! Никто не имеет право мешать любви. А ей – все возрасты покорны… И к тому же, если бы человек жил вечно, тогда можно было бы со всеми этими амурными делами не торопиться. А ведь век-то – короткий. Вот мне уже полтинник, а будто бы вчера родилась! Пол жизни минуло, а я и не заметила. Не заметила потому, что нечего особо было замечать, кроме нищеты да серости, которые точно преграда какая, всю живописную панораму от глаз моих всегда скрывали. Может, это – и в порядке вещей, кто знает! Когда все – сильно хорошо, тоже – плохо. Ничего не хочется! Не о чем мечтать и нечего добиваться!

Проведя рукой по щеке, соседка небрежно смахнула рукой слезу, словно и, в самом деле, то, о чем она говорила, того не стоило.

– Почему я – здесь? – снова повторил я свой вопрос. – Где – моя мама?

Соседка, заметно переменившись в лице, отвела взгляд.

– А ты привстань с кровати, если, конечно, сил у тебя хватит, да глянь в окно! – негромко произнесла она. – Тогда тебе самому все ясно станет…

После этого женщина спешно удалилась в кухню. Из моей комнаты я слышал, как, видимо, не на шутку расчувствовавшись, она часто шмыгала носом и сморкалась в носовой платок.

Минут пять, а то и больше я и впрямь собирался с силами, чтобы последовать совету тети Ольги. Сердце мое тревожно билось, всяческие сомнения одолевали меня. Наконец, превозмогая боль во всем теле, и ощутив лопатками металлическую спинку кровати, я обратил свой взор в нужную сторону. Мне было достаточно лишь одного брошенного мельком взгляда, чтобы мгновенно все понять!.. Глухой стон вырвался у меня из груди. Это – все, на что в тот момент я оказался способен, тогда как мне хотелось дико кричать, истерически рыдать, нещадно рвать на себе волосы и биться головой о стенку, взывая к справедливости! Проклиная тех, кто заставил меня испытать подобное! Тех, чья рука посягнула на самое святое, что может быть у человека. На его родной кров и… На его мать! В тот миг мне казалось, что вместе с домом и заживо сгоревшей в нем матерью, сожгли и меня самого. И хотя физическая оболочка все ж таки уцелела, то, что наполняло ее, походило теперь на потухшие обугленные головни.

Пересилив себя, я вновь посмотрел в окно. Туда, где на выжженном клочке земли вместе с останками самого дорого мне существа покоились горы золы и пепла, часть из которых уже развеял ветер.

Глава вторая. Возрождение из пепла

I. Погорелец

– Ну, что, парень! Плохи – твои дела… Совсем плохи! Участковый в милицейской форме, которого я видел лишь однажды в жизни, и то мельком, сидел теперь за столом в той самой комнатке, где наша соседка, точнее уже бывшая соседка, по доброте душевной определила мне место на собственной кровати для зализывания ран. Себе же она поставила раскладушку в смежке.

– Что – верно, то – верно! – равнодушно согласился я.

Мне было абсолютно начхать, что думал на мой счет, этот человек в казенном прикиде. Горе мое казалось мне настолько велико, что, полностью растворившись в нем, я словно не замечал ничего вокруг и с трудом понимал, о чем шла речь. Старлей то ли не догадывался о моем душевном состоянии, то ли полагал, что сочувствие – не его удел. Он задавал вопросы, шелестел бумажками, аккуратно разложенными на столе, и водил по ним ручкой, записывая ход нашей не очень дружелюбной беседы. От него точно веяло холодом. А возможно, меня просто знобило, и я в штыки воспринимал служителя правопорядка, который, не дождавшись пока я окончательно поправлю здоровье, докучал мне пустыми расспросами. Тем более, что, как я уже сказал, в нашем селе он почти не появлялся за исключением тех случаев, когда иного было просто не дано. Например, года два назад, я это отчетливо помнил, в нашей школе повышибали все стекла. Кому подобное безобразие сотворить на ум пришло? Чьи светлые головы посетила эта гениальная идея? Вероятно, в тех головах для серого вещества благодаря матери-природе отводился лишь определенный закуток, но само оно в том закутке напрочь отсутствовало. В отличие от всего прочего, это можно было утверждать вполне определенно… Участковый потыкался, помыкался по школьным лабиринтам. Без толку допросил десятка два свидетелей. А потом махнул на все рукой и вновь исчез из поля зрения сельчан. Но для школы в скором времени выделили средства на покупку новых стекол, а также – для косметического ремонта школы. Кроме того, снабдили десятком новеньких компьютеров… Месяц кряду после подобного ноу-хау директор школы весь светился счастьем, точно новый никелированный чайник!

– Есть предположения, что это – твоих рук дело! – продолжал старлей.

Я посмотрел на него так, точно этот мент являлся для меня местом, куда ходят по нужде, и – не более того.

– Как утверждают некоторые свидетели, ты водил тесную дружбу с Евой Левицкой.

– Ну, и что – с того?
<< 1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 12 >>
На страницу:
5 из 12