Выстрел в спину

Никитин отодвинул фуражку в сторону и посмотрел с недовольством на солдата.

– Что у вас? – спросил он красноармейца.

– На дороге немецкие мотоциклисты!

– Много их? – спросил лейтенант, поднимаясь с земли.

– Машин пятнадцать….., а может быть и больше.

«Разведчики, – подумал Никитин. – Наверняка ищут нас. Раз так, оставаться здесь в лесу нельзя, нужно как можно быстрее уходить. Похоже, без боя не получится».

Не зная почему, но его глаза сразу нашли Ольгу, которая сидела около машины и что-то писала в своем небольшом блокноте.

– Приготовиться к бою! – громко скомандовал Никитин. – Всем рассредоточится вдоль дороги.

Бойцы быстро заняли боевые позиции. Ольга легла недалеко от Никитина и передернула затвор винтовки. На ней была солдатская форма, которая делала ее фигуру комичной. Он невольно улыбнулся и, приложив к глазам окуляры бинокля, начал наблюдать за дорогой. Из-за поворота грунтовки донесся треск мотоциклетных моторов, который с каждой секундой становился все отчетливей и отчетливей.

– Без моей команды не стрелять! – громко выкрикнул Никитин.

Немецкие мотоциклисты появились из-за поворота. Они выехали на развилку дорог и остановились. Один из немцев слез с мотоцикла и стал осматривать дорогу. Заметив следы траков танка, он улыбнулся и направился к фельдфебелю. Он что-то сказал ему и рукой указал в сторону укрывшейся в лесу колонны. Фельдфебель, мужчина средних лет с довольно большим «пивным» животом, что-то громко выкрикнул и они, спешившись и рассыпавшись в цепь, осторожно двинулись вглубь леса.

– Без команды не стрелять! – еще раз громко выкрикнул Никитин. – Пусть подъедут ближе!

Мотоциклисты, держа автоматы наизготовку, медленно двинулись по следам танка. Тишину леса разорвал крик лейтенанта:

– Огонь!

Раздался залп. Несколько немцев упали в траву, а остальные, открыв ответный огонь, залегли на поляне. Никитин поймал в прицел своего ППШ фельдфебеля, который двигался чуть левее от него, укрываясь за стволами берез. Приклад автомата привычно толкнул Никитина в плечо, словно здороваясь с ним. Тело немца несколько раз дернулось, а затем повалилось в траву. На дороге снова появились немцы. Гул работающих двигателей мотоциклов моментально утонул в треске винтовочных и пулеметных очередей. Огонь красноармейцев был таким плотным и прицельным, что буквально смел мотоциклистов с поляны и дороги. Лишь только одному мотоциклисту удалось добежать до мотоцикла и он, развернувшись, помчался обратно.

«Главное для вашей группы Никитин, это не вступать в открытое столкновение с немецкими частями, – вспоминал он инструктаж капитана Наумова. – Ваша задача – это таскать за собой немцев и не более. Чем дольше вы это будете сделать, тем лучше».

– А теперь уходим! – громко выкрикнул Никитин. – Давай, ребята, быстрее, быстрее!

Водители и бойцы стали быстро собираться и рассаживаться по машинам. Никитин снова невольно взглянул на девушку. Даже в этой несуразной одежде она выглядела очень привлекательно.

«Если бы не война, – подумал он. – Непременно бросился бы ухаживать за ней».

– Смирнов! Соберите оружие, боеприпасы и погрузите все в машину, – приказал он капитану.

Когда тот с бойцами выполнили приказ Никитина, лейтенант взобрался на ступеньку полуторки и махнул рукой. Автомобили стали медленно выезжать из леса. Впереди машин, обдав их густым чадом сгоревшего бензина, двинулся броневик, замыкала колонну танк. Дорога свернула влево и вывела колонну на оживленное шоссе, по которому, как ни странно, по-прежнему двигались разрозненные воинские части.

«А капитан Смирнов сообщил мне о полном окружении 10 -ой армии, – подумал лейтенант. – Тогда куда двигается вся эта масса войск и беженцев? А может, он что-то напутал?»

Поднимая клубы серой пыли, по дороге двигались автомашины, кузова которых были набиты раненными бойцами.

– Сворачивай влево, – приказал Климу Никитин. – Сейчас остановим какую-нибудь автомашину с ранеными и передадим им Смирнова и Лихачева.

После нескольких неудачных попыток, наконец, Маркелову удалось остановить одну из машин.

– Товарищ военврач! – обратился он к капитану медицинской службы. – У нас несколько раненных бойцов. Возьмите их с собой!

– Не могу, товарищ лейтенант государственной безопасности. Вы же видите, все машины переполнены.

– Возьмите, я очень вас прошу…. Мы выполняем ответственное задание командования, а раненные связывают нам руки.

Военврач посмотрел на серое от пыли лицо Никитина.

– Хорошо, лейтенант, грузите ваших раненных бойцов…

К Никитину подошел Смирнов и Лихачев.

– Товарищ лейтенант, разрешите нам остаться с вами. Ранения у нас не тяжелые…

– Не могу, товарищи, так что езжайте…, вам лечиться нужно.

– Товарищ лейтенант, но мы просим вас. Разрешите….

– Нет. Я не могу, Смирнов, у меня приказ.

– Товарищ лейтенант! Я – ваш боец и ранение у меня легкое. Разрешите остаться!

– Хорошо, Лихачев, оставайтесь, а вы, товарищ капитан, в машину. Удачи вам!

Машины с ранеными тронулась. Проводив их взглядом, Никитин сел в полуторку.

***

Вагнер вошел в свой кабинет и, сняв фуражку, направился к столу. Дневная жара давала о себе знать. Повесив фуражку на вбитый в стену гвоздь, он налил в стакан воду и выпил ее залпом. Вода была теплой, с каким-то непонятным ему металлическим привкусом. Гауптштурмфюрер взял в руки графин и вылил остатки воды в раскрытое настежь окно. Сев за стол, офицер поднял трубку и стал ждать ответа связиста. В трубке он услышал какой-то шорох, затем раздавались непонятные щелчки, которые моментально утонули в море шума. Наконец через всю эту какофонию звуков отчетливо прозвучал приятный женский голос, чем-то напоминавший по тембру голос его жены:

– Я слушаю вас, господин гауптштурмфюрер.

– Здравствуйте, Магда. Соедините меня с командиром 116 авиаполка, – попросил он ее.

– Хорошо, господин гауптштурмфюрер, ждите….

В трубке снова возникла тишина, прерываемая бесконечным треском.

– Да, я слушаю вас, господин Вагнер.

– Господин полковник, это гауптштурмфюрер СС Вальтер Вагнер, офицер по особым поручениям райхминистра Розенберга, – стараясь подчеркнуть важность его должности, произнес офицер. – Меня интересует русская колонна из грузовых автомашин в сопровождении броневика и танка. На бортах машин белые надписи – почта. Думаю, что она следует по одной из проселочных дорог в сторону Смоленска. Прошу вас разыскать ее. Мне срочно нужны координаты этой группы. И еще, господин полковник, никаких бомбовых ударов, эта колонна нужна мне вся, а не ее остатки после работы ваших соколов.

Гауптштурмфюрер СС положил трубку и вытер платком свои влажные от волнения ладони. В том, что ему удастся перехватить этот золотой конвой русских, он не сомневался. Достав из кармана кителя серебряный портсигар, он закурил. Где-то недалеко ухала дальнобойная артиллерия, от залпов которой мелко дрожала хрустальная рюмка, оставленная им на столе еще утром. Он достал из сейфа бутылку французского коньяка. Пригубив налитый в рюмку коньяк, он закрыл от удовольствия глаза. Аромат и специфический привкус этого сорта коньяка заставили его вспомнить о той прекрасной стране, в которой он провел последний год своей службы. Сейчас он тоже не мог пожаловаться на свою судьбу. Служба при штабе группы армии «Центр» была намного приятней той, которая была сейчас у тысяч других офицеров рейха, которые штурмовали русские укрепрайоны.

Телефонный звонок вернул его к реалиям жизни.

– Гауптштурмфюрер СС Вагнер, – представился он.

Звонил дежурный офицер 116 авиационного полка. Вагнер пододвинул к себе разложенную на столе карту и, слушая телефонный доклад, стал делать только ему понятные обозначения.