Аллигатор

Несмотря на данные указания, оперативник, осуществлявший розыск Миловановой, полностью их проигнорировал. Подшив в дело пару ни к чему не обязывающих ориентировок, он практически свернул работу по ее розыску. Абрамов посмотрел на часы. До окончания рабочего дня оставалось еще сорок минут. Он встал из-за стола и, сложив все свои документы в сейф, направился к выходу из кабинета.

– Ты куда? – спросил Виктора начальник отделения.

– Хочу заехать к матери Миловановой и поговорить с ней о дочери. Мы вот здесь копья ломаем с Козиным, а вдруг она уже дома. Оперативник был у нее всего один раз после заявления матери. С этого момента прошло более двух месяцев.

– Слушай, Абрамов! Я что-то не понимаю тебя? Есть оперативник в Кировском ОВД, есть целое отделение по розыску в УВД Казани, а ты едешь сам опрашивать мать. Тебе, что делать больше нечего?

– Что толку, что они опрашивали мать? В этом объяснении ничего нет о этом человеке. Вот я с ней и поговорю. Вдруг она мне расскажет что-то новое. Может, ее дочь кто-то видел после исчезновения. Мало ли что?

– Ну, давай, вали. Если тебе нравится копаться в этом грязном белье, я тебе запретить не могу. Просто может выйти не совсем тактично: ты что-то нароешь, а как быть операм, которые не сделали или не увидели это? Ты об этом подумай как-нибудь на досуге.

– Хорошо, я обязательно подумаю, – произнес Абрамов и вышел из кабинета.

***

– Здравствуйте! Я из уголовного розыска. Можно с вами поговорить? – обратился к женщине Абрамов.

– Что случилось, сынок? Неужели дочку нашли? – взволнованно произнесла она, пропуская Виктора в квартиру.

Квартира, в которой ютилась семья Миловановых, была метров шестнадцать. Несмотря на то, что в ней проживали четыре человека, она сверкала чистотой. Абрамов невольно снял обувь у порога и прошел к столу.

– Вот сюда садись, – сказала хозяйка, женщина лет шестидесяти.

Он присел на краешек дивана и, взглянув на нее, спросил:

– Анна Васильевна! Я сейчас занимаюсь розыском вашей дочери Ксении и хотел бы у вас поинтересоваться обстоятельствами ее исчезновения. Перед тем как пойти к вам, я прочитал ваше объяснение. Если сказать честно, то оно меня не устроило, и я решил непосредственно переговорить с вами. Если вам нетрудно, то расскажите мне все о вашей дочери. Меня интересует: с кем она встречалась в последнее время, адреса проживания ваших родственников и ее подруг.

Женщина заплакала, а затем, смахнув подолом фартука слезы, стала рассказывать:

– Ксения росла послушной девочкой. Она мечтала после окончания школы поступить в университет, хотела стать юристом. Мы с мужем всячески помогали ей, но поступить сразу ей не удалось. Проработав год на «пороховом» заводе, она снова попыталась поступить, но и в этот раз не получилось – не прошла по конкурсу. В университете она познакомилась с пареньком. Гуляли они недолго, его вскоре забрали в армию. После армии он куда-то завербовался и уехал. Ксения не стала его связывать по рукам, она даже не написала ему, что родила от него девочку. После рождения ребенка она замкнулась в себе: стала целыми днями сидеть дома. Как не пытались подруги вытащить ее из дома, им это не удалось. Мы с отцом только качали головами, не зная, что с ней делать. Она все свое время проводила с дочкой.

Недели за две, как уйти из дома, она вернулась из магазина какая-то не своя. Ее словно подменили: сходила в парикмахерскую, сделала новую прическу, покрасила волосы. Она по секрету рассказала мне, что познакомилась с мужчиной. Он – бывший преподаватель. Сам москвич, но живет пока у матери в Казани.

Ксения дважды встречалась с ним, а в день исчезновения, ей кто-то позвонил по телефону. Она стала быстро собираться и чуть ли не бегом выскочила из квартиры. Дочка сказала, что придет домой часов в восемь вечера. Я тогда подумала, что она побежала на встречу с этим мужчиной, и не стала ее особо расспрашивать. Хотела бы отметить, что дочь мне никогда не врала. Если она говорила, что придет домой в восемь часов, то всегда возвращалась к этому времени. Но, в тот день, она впервые не пришла домой. Мы с мужем забеспокоились. Он стал обзванивать все больницы, но ее нигде не было. На следующий день мы пошли с ним в милицию, но у нас заявление почему-то не приняли. Дежурный офицер посмеялся над нами и велел прийти дня через три, если дочь не вернется домой.

Мы все эти три дня искали ее по больницам, муж каждый день ездил в морг, но дочери по-прежнему нигде не было. Я целыми днями сидела дома с внучкой и все ждала, что она позвонит и объяснит причину своего поведения, но звонка от нее я так и не дождалась. Мы снова пошли в милицию. С нами переговорил оперативник, забрал у нас заявление. Мы рассказали ему, как она была одета в день исчезновения, а также указали все ее особые приметы. После этого к нам больше никто не приходил и не звонил.

Она замолчала и с надеждой посмотрела на Виктора.

– Анна Васильевна! Может, кто-то ее видел после того, как она ушла из дома?

– Одна моя знакомая ее видела на пригородном вокзале. Ей тогда показалось, что Ксения, будто кого-то ждала.

– Скажите, а она не могла ошибиться? Может, обозналась?

– Нет, она не могла обознаться. Она ее хорошо знала. Да и одежду она описала довольно подробно.

– Вы хотите сказать именно ту одежду, в которой ушла ваша дочь?

– Вы правильно поняли.

– Скажите, а в какое время она ее видела?

– Говорит, около трех часов дня.

– Спасибо, – поблагодарил ее Абрамов и стал собираться.

– Виктор Николаевич! Скажите, она жива? Прошло так много времени, как она пропала.

Абрамов промолчал. Ему не хотелось обнадеживать мать Ксении, но и сказать то, о чем он думал, он просто не мог.

– Анна Васильевна, если мне будет нужна ваша помощь, могу я к вам обратиться? Давайте, будем настраивать себя на положительные эмоции. Если до сих пор не обнаружен труп вашей дочки, это говорит о том, что у нас еще есть надежда разыскать ее. Я вам могу привести десятки подобных случаев, когда люди просто не хотели сообщать о своем месте нахождения родным и близким по различным причинам.

– Спасибо вам, Виктор Николаевич, что вы вселили в мое больное сердце хоть какую-то уверенность. Вы не поверите, но мне стало намного легче после общения с вами. А в отношении помощи, можете обращаться в любое удобное для вас время, ведь вы разыскиваете мою дочь. Чем могу, тем и помогу, – произнесла она, поднимаясь со стула.

Абрамов вышел из квартиры и направился к ближайшей остановке троллейбуса.

***

Виктор пришел на работу в начале восьмого утра. Открыв сейф, он вынул из него два десятка розыскных дел и положил их перед собой. Из всех изученных дел, он отобрал всего шесть, которые представляли для него интерес. Все эти дела были заведены на молодых женщин, возраст которых колебался от двадцати до двадцати пяти лет. Дела объединяло еще и то, что все эти женщины никогда не высказывали желания уйти из дома. После их исчезновения родные находили дома их документы, что лишний раз говорило о том, что они не могли куда-то уехать, не взяв с собой необходимых для этого документов и денег.

Виктор разложил перед собой фотографии пропавших женщин. Как ни странно, все исчезнувшие женщины были довольно интересной внешности. Примечателен был факт, что все они были блондинками, пусть и крашеными, но блондинками.

– Чего любуешься? Бабу себе выбираешь? – услышал Абрамов голос своего начальника за спиной.

– Угадали. Сижу и выбираю, – ответил Виктор. – А какая женщина вам больше нравится?

Он взял в руки фотографии и стал их внимательно рассматривать.

– Мне больше нравится вот эта. Смотри, какая колоритная у нее внешность. Ей бы в артистки податься, запросто могла бы сделать там карьеру.

– Вкус у вас неплохой, товарищ подполковник.

– Когда она пропала?

– В ноябре прошлого года.

– А другие?

– Все остальные – в этом году. Я вчера был у матери Миловановой. Она мне рассказала, что дочь в день исчезновения видели на железнодорожном вокзале, а если точнее, то на платформе пригородной электрички «Казань – Нижние Вязовые».

– Я что-то не понял тебя? Поясни.

– Не могу. Пока у меня лишь догадки и версии. Хочу отработать всех пропавших без вести. Мне кажется, что между ними существует какая-то связь, которую нужно выявить.

– Слушай, Абрамов. Не старайся быть умнее других. Я не верю, что в этих исчезновениях существует закономерность. Ты посмотри: даты исчезновений – они разные. Одна пропала весной прошлого года, другая летом, третья в феврале этого года. Сами пропавшие проживали в разных районах города, и ничего их не связывало между собой. Они не были знакомы, не дружили и даже не подозревали, по всей вероятности, о существовании друг друга.

– Вы знаете, вот это я и хочу установить: проверить и выяснить какую-то закономерность в их исчезновении. Например, Милованова Ксения, пропавшая в том году, перед своим исчезновением познакомилась с мужчиной, который рассказал ей, что ранее преподавал в каком-то московском вузе. Это пусть хоть маленькая, но отправная точка в этом деле. Может, и в исчезновении других женщин тоже виноват какой-то преподаватель?