Аллигатор

– Я, гражданин майор, дал себе слово еще при первой ходке, что отомщу Никитину за то, что он «опустил» меня. Я это слово и сдержал. Я встретил его поздно вечером, он был пьяным. Вот тогда я по полной программе и разобрался с ним. Думаю, что он надолго запомнил тот день. Ненужно было отбирать у него деньги, может, тогда и не попал бы сюда. Ведь он, гражданин майор, промолчал, что я его «обидел».

Майор улыбнулся.

– Значит, «опустил» ты его, Аллигатор? Злопамятный ты человек, страшный.

– А почему мне его нужно было жалеть? Это у вас человек человеку друг, а у нас понятия о жизни совершенно другие. Вы читали Дюма? Почему мы все восхищаемся Дантесом, а потому что он смог отомстить всем своим обидчикам. Я тоже всем им отомщу.

– Да, Сергеев, ты неисправим. Теперь я хорошо понимаю, почему тебя называют Аллигатором: тебе нравится риск, тебя возбуждает беспомощность твоих жертв, а вид крови тебя просто завораживает.

– Откуда вы про это знаете, гражданин майор?

– Из учебника психиатрии. Там про таких, как ты, много написано.

Сергеев засмеялся и внимательно посмотрел на майора.

– Вы что, гражданин майор, считаете меня больным?

– А ты разве этого сам не замечаешь? Лечиться тебе нужно, Аллигатор, а иначе ты сожрешь любого, кто хоть покосится в твою сторону.

– Может, вы и правы. Со стороны виднее, гражданин майор. Не забудьте перевести меня в другую камеру, я здесь мерзну на полу.

– Хорошо. Отработаешь нормально, переведу.

Сергеев медленно поднялся из-за стола, подошел к двери и повернулся лицом к стене. Через минуту он снова шел по нескончаемому тюремному коридору.

***

– Привет, Абрамов! – поздоровался с Виктором Козин. – Скажи, это ты Апхалимова вызвал к себе? Зачем он тебе?

– По работе вызвал, нужен он мне, – ответил Виктор, оторвавшись от чтения материалов розыскного дела.

– Он не придет. У них сегодня рейд, и он задействован в нем, – произнес Козин.

– Ты это откуда знаешь, Валерий Михайлович?

– Я его с утра видел. Он попросил меня передать это тебе.

– Спасибо за информацию.

– Ты, похоже, немного расстроился?

– Да, но не совсем. Просто планировал вместе с ним посетить адрес гражданки Семшовой.

– Что, она тоже входит в твой список? Да, укатила она на юг с новым мужиком. Насколько я помню, она об этом рассказывала кому-то из своих подруг. Муж-то у нее настоящий алкоголик, как напьется, начинает ее гонять по квартире.

– А может, он ее и убил? Его кто отрабатывал на причастность к исчезновению?

– Я писал об этом, только не знаю, «закрывали» они его или нет.

– Интересный ты человек, Валерий Михайлович: даешь указания и не контролируешь их исполнение. А кто просто так будет это делать?

– А ты все это держишь на контроле? Я имею в виду, что пишешь?

– Да. Вот я специально завел тетрадь, куда вношу все сроки исполнения своих указаний. Подошел срок, будь добр доложи об исполнении.

Козин усмехнулся. Он достал из пачки сигарету и закурил.

– Ничего, поработаешь с мое, бросишь это дело, – ответил он, выпустив струю дыма в потолок кабинета. – Я тоже помню, начинал свою работу здесь с контроля. Прошло года два, прежде, чем я понял, что это никому не нужно. Ну, не выполнит он твое указание, что ты ему сделаешь? Объявишь выговор? Уволишь? Что молчишь? У него свой начальник уголовного розыска, свой начальник отдела милиции. Только они могут его наказать, но только не ты. А они, как правило, никогда не имеют к нему претензий. Вот круг и замкнулся. Главное для тебя, чтобы в деле были твои указания, чтобы ты мог всегда прикрыться ими. Я, мол, писал и рекомендовал провести эти мероприятия, а почему они не проводили, это спросите у них. Да, я виноват, что не проконтролировал их исполнение, но там у них есть начальник розыска, начальник отдела, в чьи непосредственные обязанности входит контроль.

Абрамов не стал с ним спорить, ведь в этом он был прав. Но согласиться с такой постановкой вопроса он тоже не мог.

– Ты не прав, Валерий Михайлович. Я с твоими словами не согласен. За каждым розыскным делом стоит судьба конкретного человека. И здесь важно только одно, найдем мы его или нет.

Он снова усмехнулся и махнул на Виктора рукой.

– Поступай, как знаешь. Я посмотрю на тебя года через три. Сейчас ты находишься в состоянии эйфории. Да, ты смог раскрыть несколько громких убийств, замаскированных под безвестное исчезновение граждан. Ну и что дальше? Сколько людей уходит, а затем возвращается обратно домой. Многие даже через год и более. Почему ты считаешь, что по всем ним мы должны рыть носом землю? Я вот с тобой не согласен. Человек ушел, погулял и вернулся.

– Так вот в этом и заключается, по-моему, наша работа, чтобы отделить зерна от плевел. Мы и должны выбрать из сотни дел тот десяток, где усматривается криминальное исчезновение. Поэтому мы и обязаны давать подобные указания и контролировать их исполнение.

Он снова махнул рукой и прекратил никому не нужную, по его мнению, полемику.

***

Виктор ехал в троллейбусе четвертого маршрута по дамбе и смотрел на Казанку. Воды в этом году было значительно больше, чем в прошлом, и она плотным кольцом окружила памятник Воинам, погибшим при взятии Казани, который когда-то стоял на берегу. Это уже потом, в середине пятидесятых годов, строители перекрыли старое русло реки и направили ее по новому руслу. О старом русле напоминал до сих пор сохранившийся мост, выходящий на улицу Гладилова.

Погода стояла великолепная, и Абрамов невольно задумался о предстоящих выходных. Дачи у него не было, и он с семьей часто выезжал на озеро Лебяжье, где можно было искупаться и хорошо отдохнуть на свежем воздухе.

Троллейбус остановился. Виктор вышел из него и, не торопясь, направился в сторону дома, в котором проживала пропавшая Семшова. Дом был старый, покосившийся от времени двухэтажный барак. Виктор открыл входную дверь, которая протяжно заскрипела, словно жалуясь ему на свои болезни и время. В коридоре пахло пищей и чем-то кислым и противным. Судя по нумерации квартир, комната, в которой проживала Семшова, находилась на втором этаже. Он осторожно начал подниматься по скрипучей деревянной лестнице. Иногда ему казалось, что ступеньки не выдержат его веса и проломятся под ним. Вдруг из-под его ног с визгом выскочила кошка и скрылась где-то внизу.

Абрамов остановился около нужной ему двери. Судя по ее виду, ее не раз выбивали, а затем неумело устанавливали на прежнее место. Услышав за дверью мужской разговор, он постучал. За дверью замолчали, слышно было, как кто-то двигался за дверью. Тогда Виктор постучал второй раз, более сильнее и настойчивее.

– Кто там? – услышал он чей-то настороженный голос.

– Семшов, открывайте, я из милиции.

– Как ваша фамилия? – спросил он Виктора.

– Моя фамилия Абрамов. Открывайте!

– Я вас не знаю. А, может, вы бандит?

– Я последний раз вам говорю: открывайте дверь или я ее вышибу. Вы поняли меня?

Прошло еще с минуту, прежде чем хозяин комнаты открыл дверь. Виктор вошел в комнату. Кругом была грязь, валялись разбросанные по комнате вещи. В нос ударил спертый воздух, насыщенный запахом пота и алкоголя.

– Ну и свинарник вы здесь устроили, гражданин Семшов. Свиньи и те живут в лучших условиях, чем вы.

Абрамов вытащил из кармана удостоверение и, чтобы избежать лишних вопросов, молча, сунул ему его под нос. В комнате, помимо хозяина, находились еще три человека: двое мужчин и женщина.