Волки

Шимановский положил трубку и откинулся на спинку кресла. Он удовлетворенно потер свои руки и, нажав на кнопку звонка, вызвал к себе в кабинет секретаря.

– Верочка! Срочно позвоните в Москву вот по этому телефону и поинтересуйтесь, для какого банка мы направляем эти балансы. Если спросят, для чего это, скажите, что существует форма, в которой указывается банк, запрашивающий этот баланс. Понятно?

Секретарь, записав распоряжение в небольшой блокнот, вышла из кабинета.

«Интересно, поможет ли мне Абрамов? – лихорадочно думал Шимановский. – Ведь для того чтобы заблокировать этот кредит, нужны существенные аргументы. Найдет ли он их?»

Дверь кабинета открылась, и в кабинет вошла секретарь.

– Вот пакет, его передала для вас Антонина Ивановна. Я созвонилась с Москвой и узнала, что вы просили. Банк называется «Москва».

– Спасибо, Верочка, – поблагодарил ее Шимановский.

Секретарь вышла из кабинета, оставив Шимановского наедине со своими мыслями.

***

Накануне поездки Абрамова на Высокую Гору, весь вечер шел сильный дождь. Он еще вчера вечером согласовал свой выезд с начальником Управления и сегодня, рано утром, приехал в поселок Высокая Гора, чтобы опросить раненого паренька дома. Остановив машину у районного отдела милиции, Виктор стал прохаживаться около отдела, чтобы немного размять затекшие в дороге ноги. Из здания вышел мужчина в погонах лейтенанта милиции и направился в его сторону.

– Здравствуйте, – обратился он к нему. – Вы случайно, не Абрамов?

– Угадали, я – Абрамов Виктор Николаевич. Если я не ошибаюсь, то вы участковый инспектор, с которым я разговаривал вчера вечером. Ну, как вы готовы составить мне компанию?

Он, молча, кивнул в знак согласия, и они направились на улицу Залесную. Виктор уже давно отвык в городе от подобной грязи и здесь, столкнувшись с этим явлением, просто растерялся, увидев перед собой громадные лужи, наполненные жидкой грязью. Его до блеска начищенные полуботинки моментально превратились во что-то такое, что мало напоминало его первоначальную обувь. Громадные прилипшие ошметки грязи сковывали движения. Вскоре не только обувь, но и брюки, превратились, черт знает что.

Выбирая места суше, они с участковым медленно брели по этой бесконечной улице. Наконец-то они добрались до нужного им дома. Участковый настойчиво постучал в ворота дома. Калитка открылась, и в проеме двери показалась голова пожилого человека в тюбетейке.

– Здравствуй, отец. Нам нужен Ибрагимов Василь, – представившись, произнес участковый.

– Его, нет дома, – ответил старик и попытался закрыть калитку.

Участковый инспектор подставил ногу и тем самым не дал ему закрыть перед нашим носом калитку. Отодвинув старика в сторону, они вошли во двор этого большого по сельским меркам дома. Старик, несмотря на свой преклонный возраст, устремился к дому и, встав стеной в дверях дома, снова попытался остановить их.

– Не пущу! – закричал он.

Участковый инспектор что-то стал ему объяснять на татарском языке, иногда показывая рукой на Абрамова. Наконец, старик сдался, отступил в сторону, и они беспрепятственно вошли в дом.

В одной из комнат на диване лежал молодой человек с перебинтованным плечом. Виктор подошел к нему и, присев на табурет, достал из кармана служебное удостоверение и молча показал его парню.

– Василь, ты знаешь, я специально приехал к тебе из Казани, чтобы разобраться в этом деле, а вернее, в его обстоятельствах. Расскажи мне, кто и при каких обстоятельствах тебя ранил?

Парень отвернулся в сторону и, словно не слыша его, продолжал смотреть работающий в углу телевизор. Абрамов, молча, встал с табурета и выключил его. Вернувшись к нему, он вновь задал ему тот же вопрос.

– Я не хочу с вами говорить на эту тему, – ответил он. – Извините меня, но я с ментами не разговариваю.

– Ты что, Василь, блатно, что ли? А, может, ты еще вдобавок и «вор в законе»? Ты же сам с ними разговаривал неделю назад. Ведь стреляли в тебя не свои ребята, а менты.

– Я не блатной, а тем более, не вор, – с вызовом ответил он. – Но, разговаривать с вами, я все равно не буду. Для чего нужно было ехать сюда? Вы думаете, что мы здесь все лохи и ничего не понимаем? Тот, что стрелял в меня, он мне так и сказал, что у него есть все возможности замять это дело. Вы, наверняка и приехали сюда, чтобы это сделать.

– Хорошо, Василь. Ты можешь тупо молчать, в принципе, это твое дело. Я на тебя здесь давить не буду. Сейчас, ты оденешься и поедешь со мной на «Черное Озеро». Там, я думаю, ты мне все быстро расскажешь.

От этих слов стоявший в дверях дома дед бросился к внуку. Он обнял его, словно стараясь прикрыть его от Абрамова своим телом. Отстранив в сторону деда, Виктор тихо произнес:

– Василь! Ты видишь, что я ничего не пишу, и о нашем разговоре никто не будет знать, кроме присутствующих здесь людей. Ты только назови мне его имя или приметы, ну, того, кто стрелял в тебя, и я уйду из вашего дома. Если ты считаешь себя настоящим пацаном, то ты мне назовешь этого работника милиции, ведь для настоящего пацана сдать или запалить мента считается, чуть ли не подвигом. Помни, Василь, если ты его мне не сдашь, то он обязательно вернется в поселок и пристрелит тебя. Этому человеку живые свидетели его преступления просто не нужны.

Несмотря на сказанное, Ибрагимов по-прежнему молчал. На помощь Абрамову пришел участковый инспектор. Он долго говорил с ними на татарском языке, объясняя что-то старику и внуку, убеждая их рассказать ему всю правду.

Старик, похоже, встал на их сторону и стал убеждать внука рассказать ему все об этой стрельбе. Не выдержав напора, Василь повернулся к Виктору и произнес:

– Хорошо, я все вам расскажу, что там произошло.

Он задумался на секунду-другую, словно восстанавливая в памяти события того дня, и продолжил:

– Это было ровно неделю назад. У нас должна была состояться встреча с одним из предпринимателей. Этот человек живет в селе Куркачи. Мы решили немного заработать и наехали на него. Однако, вместо него на встречу приехали четыре человека из Казани. Они были одеты в камуфлированную форму, а на лице у них были черные вязаные маски. Они сразу же достали пистолеты и стали нас избивать дубинками. Одному из моих друзей пробили рукояткой пистолета голову. Когда я нагнулся, чтобы поднять его с земли, один из них в упор выстрелил в меня. Я сначала подумал, что он выстрелил в меня из газового пистолета, я вскочил на ноги, но тут ж, упал и потерял сознание. После этого они сразу сели в милицейскую машину и уехали. Это просто случайность, что они меня не убили. Ребята на руках занесли меня домой, и мама обработала мне рану. Она не стала об этом заявлять в милицию, так как об этом попросили мои друзья и я. Всю неделю я боялся, что они снова приедут ко мне и окончательно добьют.

– Хорошо, Василь. Спасибо тебе. А, сейчас, ты постарайся вспомнить, они случайно не называли друг друга по имени? – поинтересовался у него, Абрамов. – Они ведь, наверное, общались между собой?

– Вы, знаете, они в основном молчали и просто тупо избивали нас дубинками. Только один раз один из них обратился к другому и назвал его не то Федот, не то Федор. Тот, который стрелял в меня, был самым высоким из них. Он был как Рембо, в кожаных перчатках с отрезанными пальцами. И еще, по-моему, на правой руке, в которой он держал пистолет, на одном из пальцев был перстень из белого металла. Больше я ничего вам рассказать не могу.

– Хорошо, Василь, спасибо тебе и за это.

Абрамов засунул ненужный блокнот в карман и, взглянув на участкового инспектора, направился к выходу. Уже выйдя на улицу, он обратился к участковому и попросил его на всякий случай присмотреть за этим домом.

– Вы не переживайте товарищ подполковник, я все сделаю аккуратно и деликатно, – произнес он. – Никто не подумает, что я наблюдаю за этим домом.

– Вот и хорошо. Я на вас в этом очень рассчитываю.

Они, молча, добрели до отдела милиции. Почистившись от грязи, Виктор сел в машину и поехал в МВД.

***

Приехав, Абрамов связался с дежурным по Управлению по борьбе с организованной преступностью. Представившись, он поинтересовался у него, кто из сотрудников СОБРа дежурил неделю назад. Через минуту он сообщил ему фамилии восьми сотрудников милиции.

– Семен, – обратился к нему, Виктор. – Посмотри, пожалуйста, кто из экипажей выезжал в район Высокой Горы?

– Зачем это вам, Виктор Николаевич? – поинтересовался дежурный. – Вы не подставите меня начальству? Виктор Николаевич я хорошо вас знаю и думаю, что вы неспроста спрашиваете об этом. Мне еще служить целый год и не хотелось бы уходить с работы раньше, чем я заработаю пенсию.

– Не переживай, Семен, все будет нормально. Так были выезды или нет?

– Ничего сказать не могу, Виктор Николаевич. Отметок о выезде на Высокую Гору в журнале нет. Я в тот день не дежурил и поэтому ничего вам сказать не могу.

– Ты же, Семен, хорошо знаешь всех своих бойцов, подскажи мне, пожалуйста, у кого из ваших бойцов на пальце перстень из белого металла?

– Это у Иванова Сергея. Что он, опять что-то натворил? – поинтересовался Семен. – Опять кого оскорбил или ударил?

– Ты, Семен, почти угадал. Жалоба поступила на ваших бойцов, вот я и разбираюсь. Сначала руководство посчитало, что это наши ребята из Отдела быстрого реагирования, а вот видишь, оказывается, ваши. Там еще один ваш товарищ проходит не то Федор, не то Федот. Кто это, ты случайно не знаешь его?

– Это, наверняка, Федоров. Он действительно, Виктор Николаевич, какой-то ненормальный. Неуравновешенный он. Вы знаете же поговорку – наберут детей в милицию, а потом и разбирайся с ними.