Время перемен 2

– Увы, но добудем.

Пока мы ходили, бегали, в общем, что-то делали, мы хоть и вспотели, но нам было жарко, а рассевшись по норам, то есть, по засадным лежкам, очень быстро стали остывать. Зимний горный ветерок, дующий вдоль «воздушных трубопроводов» – ущелий стал пробирать до косточек, задувая, казалось бы, в не задуваемые места.

«Будем брать с собой спирт, хотя он у Дока есть, но надо, чтобы у всех для таких случаев был. Кстати, а остался ли он у Дока, парни тоже не на южном курорте лежат?» – лежа между камней, я постукивал зубами и думал о теплом дувале, но был согласен и на костерок или, хотя бы, на пару глотков спирта.

Так мы пролежали порядка двух часов. Мало того, что все затекло, но я уже не чувствовал ног – замерз.

«Где же вы, морды басурманские?» – ругался лежащий недалеко от меня Токарь, а ветер снес его слова в мою сторону.

Я осматривал позицию: справа внизу за камнями с пулеметом сидел Кузнец, напротив меня мной метрах в ста лежал Малыш, слева метрах в тридцати лежал Токарь.

Наконец-то все мы выдохнули – вдоль горы появились «духи», идущие первыми. Они шли цепочкой по тропе, постепенно вытягиваясь на открытое пространство.

– Двадцать метров до Кузнеца, пора бы и стрелять! Вот нервы у парня. Не все еще вышли из-за камней, ждет остальных, но пора бы уже, Кузнец,

«Та-та-та-та-та!» – среди тишины, разбавляемой небольшими подвываниями ветра, раздался оглушающий треск пулемета Калашникова «РПК-74». Пули прошивали тела моджахедов, одновременно убивая или раня сзади идущего, которые валились пачками на землю, расстреливаемые в упор.

Токарь скинул три гранаты, который пришлись очень вовремя, остановив убегающих моджахедов. И я еще успел сверху выстрелить пару очередей по 3 патрона, положив двоих.

«Шмель, наши в бой вступили, что делать будем? Эх, жаль, связи нет!» – переговаривались мужики.

«Лежим и ждем, как раз сейчас «духи» могут отступать, так что всем боевая готовность!» – скомандовал Шмель, рассматривая тропу через окуляр прицела.

Началось томительное ожидание, когда казалось, что между камней мелькнула «пуштунка» моджахеда.

– Никого там нет, я в прицел вижу, ждем, парни!

А в это время после пятиминутного боя за горой наступило затишье.

«Так, парни я иду проверять трупы, а вы будьте наготове добить, если я кого пропущу», – я отдал приказ и помахал Малышу, чтобы он подтянулся к полю боя, вдвоем оно быстрее будет.

Я быстро сбежал по склону вниз и, держась возле скалы, чтобы не закрывать обзор Кузнецу, двинулся вдоль тропы к лежащим «духам». Подходя ближе, я стрелял контрольный в голову или шею. Тут же подскочил Малыш с другой стороны поляны и согласно «домашнему» инструктажу, так же стал осуществлять контрольные выстрелы. В результате этого были добиты несколько раненых, а Токарь сверху расстрелял одного из «прикидывающегося под убитого» афганца.

«Шурави», не стреляй, все скажу, подойди», – раздался голос одного из раненых, и мужчина поднял руку.

– Стоять, Малыш, не походи! Он ранен, поэтому не жилец и это прекрасно понимает. Обмануть неверного, это для них норма жизни. Скорее всего, у него граната, так что …

Я выстрелил одиночным из автомата и тело бандита дернулось. Мы же с Малышом упали на землю, а через четыре секунды раздался взрыв гранаты. Нам повезло, что афганец, навалившись телом на руку с гранатой, прикрыл ее своим животом, поэтому большинство осколков приняло на себя его же тело, но и надо мной просвистел свинцовый «дождик», опав у горной стены.

– Малыш, цел?

– Вроде, да, только по каске что-то стукнуло.

– Токарь, лежишь и смотришь по сторонам, а мы идем на разведку к пещере.

– А как же трофеи?

– Вначале удостоверимся, что все чисто, потом трофеи. Кузнец, давай с нами.

Мы прошли метров 700 и увидели впереди какой-то провал в стене.

– Вот она! – радостно сказал Кузнец, как будто нашел пещеру Али-Бабы.

– Стоять! Я не знаю, как «духи», а фашисты точно заминировали бы подходы к складу. Так что смотрим под ноги на предмет мин, проволоки или лески растяжки. Мы пошли медленнее черепахи, а идущий следом за нами Кузнец смотрел на пещеру. Если бы там кто-то появился, мы должны были сразу залечь по его команде, пока наше внимание было приковано к тропинке.

Подобравшись к пещере, мы наткнулись на первую замаскированную мину – сработал ручной миноискатель, аккуратно спрятанную среди, как бы, естественно лежащих камушков, расположенных между двумя ямками. Так эти камушки хорошо лежали, что нога сама хотела на них встать.

– Опачки! Смотрите парни, как с учетом психологии человека минер рассчитал место закладки.

– Грамотно, а если бы свои подорвались?

– Свои знают, а чужих не жалко. К тому же, что мне не нравится, так это наш бой. Его могли слышать далеко, в том числе и на их основной базе в каком-нибудь кишлаке, так что пошевеливаемся.

А на входе мы увидели еще и растяжку, тоже красиво замаскированную под естественный рельеф. Вторую пехотную мину я нашел с другой стороны подхода к пещере. Все это я обезвредил, чтобы в запарке мы сами же и не подорвались.

Пещера оказалась не так уж и хорошо видна издалека, довольно неширокая щель, а то, что мы первоначально приняли за вход, был всего лишь изгиб горного «среза» стены. Зайдя в пещеру, мы обнаружили склад оружия: много мешков с патронами, винтовки «бур», гранатометы, китайские автоматы Калашникова, разгрузочные жилеты, спальники, фонарики, бронежилеты, консервы и блоки с американскими сигаретами.

– Малыш зови Токаря, а ты, Кузнец, давай к нашим, и зови всех сюда, только там предупреди, что это ты идешь.

– Сам знаю, командир.

Через час народ собрался у пещеры и рассредоточился, заняв круговую оборону.

– Диод, вызывай вертушки – много оружия, нельзя его оставлять. И себе подберем по паре разгрузок, фонарики, может еще что.

Мы прошлись со Шмелем и Филей к трупам моджахедов, пара человек еще постанывало – надо же живучие какие, получается, что не добили мы их. Мы с Филей обшмонали лежащие на земле трупы, пока Шмель стоял на посту, следя за подходами. Я стоял над трупами и вдруг сказал: «За замученных наших товарищей приговариваю вас к наказанию, станете меченными». Затем достал нож и, подойдя к каждому, смахнул им по уху, которое осталось лежать рядом с трупом. Встав перед ранеными, я на минуту задумался,

«Жестко! Фирменный знак отделения, значит, поставил. Можно я этих живчиков порежу?» – спросил Шмель.

– Да! Пусть это будет знаком нашего отделения «знайте, здесь были ухорезы». Сереж, может быть именно эти и пытали наших парней, но мы все-таки другие, не стоит развивать в себе садиста – это может понравиться, поэтому зарежь их, а потом отрежь уши. Если нам нужны сведения, это другое дело, тогда пытка – это единственный метод их получения, а просто так не будем причинять лишнюю боль людям, хоть и врагам.

– Ну, а если будут неопровержимые доказательства его садизма?

– Вот тогда действуем по принципу «как аукнулось, так и откликнулось».

Подсчитав доход, собрали мы у каждого примерно по 600 долларов. У командира было 2000, у кого-то по 100, взяли мы четыре портативные сканирующие радиостанции «Yаesu», правда на них не было зарядного устройства, а вот запасные аккумуляторы были. Также набрали самодельных ножей разных форм и толщины, у одного из «замов» был «Ka-Bar USMС», популярный в армии США нож, почти, как у Рэмбо, только без мощных зубцов пилы – шпаголомателя, расположенных сверху в районе клинковой пяты. Лезвие было из нержавеющей стали, покрытое матовым напылением, значит, должно было хорошо выдерживать нагрузку, долго держать заточку и не бликовать, чтобы случайно не раскрыть владельца, сидящего в засаде. В общем, нож мне понравился, и я решил оставить его себе. Также собрали десяток китайских пистолетов «тип 59», как было выбито на его корпусе, а у командира группы я вытащил 9-зарядный китайский бесшумный пистолет «Тип 67» со стволом-глушителем и симпатичный «хайбер сворд», имеющий рукоятку из слоновой кости и инкрустированный красивым арабским рисунком. Сразу подумал, что этот клинок придется подарить начальству.

Забегая вперед, скажу, что в боях нам попадались ножи, которые условно можно было раскидать по четырем типам. Эти ножи мы приватизировали с трупов, если была возможность спокойно их обыскать. Так вот, ножи были следующие: «хайбер сворд» напоминал по форме обычный кухонный нож сантиметров в 30 длиной, каких множество продается в магазинах; «каруд» – нож с утончающимся от рукоятки лезвием, чем-то напоминающий «сточенный» за годы службы кухонный нож или узкий стилет; «пеш-кабз» непривычный для европейцев изогнутый полумесяцем восточный нож и «чора» – нечто среднее между «хайбером» и «карудом», то есть «кухонный» нож, но более короткий.

– Вот это отлично, опасный был противник, раз с такой «тихой» пушкой ходил.

Еще набрали кучу барахла, типа серебряных зажигалок и один серебряный портсигар. Кроме этого, среди валяющихся автоматов и винтовок взяли себе пару десятизарядных винтовок «Бур» калибра 0,303 дюйма фирмы «Ли-Энфилд», изобретателя по фамилии Ли, изначально производимые в городке Энфилд, и пару «Ли-Медфордов», с дальностью боя до пары километров.

Я довольно скептически отнесся к дальнобойности этих винтовок, то есть пуля-то долетит, а вот «смогем» ли мы попасть туда, куда надо на этом расстоянии, я уверен не был. Лично я, прицелившись в вершину далекой горы, вообще ничего толком не разобрал, вспомнив очередной анекдот: «Больной, закройте один глаз и назовите букву, которую вы видите?

– Доктор, какая буква, вы сами-то где?»

Лучше уж добыть еще одну нашу «СВД» с оптикой и подобраться на 1400 метров, что тоже не близко, но там хоть в оптику можно увидеть, куда стрелять. В любом случае, без постоянной практики вместо цели легко в небо попасть. А где в будущем брать патроны на эти «Буры»?