Река Времени

На приведение дома в порядок, у Николая ушел весь день. Он вытер везде пыль, перетряхнул всю одежду, некоторые вещи истлели, другие еще можно носить. По своей натуре, Николай был немного брезглив и носить чужие вещи, в обычной обстановке, не стал бы, но, здесь обстановка была совсем иная, поэтому оценив состояние вещей, и оставив хорошие, он сказал себе, «теперь это мое». Жизнь всегда корректирует наши желания. Избавившись от ненужного хлама, он произвел влажную уборку, благо за водой далеко бегать не пришлось, колодец находился во дворе. Вода в колодце пахла тиной, но не была мутной или зеленой. Все фотографии со стен, он решил убрать, не желая, чтобы на него смотрело множество чужих людей.

После уборки, Николай растопил печку, как это сделать, ему объяснил дед. После долгого бездействия, печка начала дымить, но по мере прогревания, все наладилось и огонь, весело и с треском побежал по дровам. Картошку, лук и немного свиного жира, дал Степан Васильевич. Сварив картоху в мундире, Николай поужинал и лег спать. За день он натоптался, руки, ноги, спина, все гудело и требовало отдыха. Он лег на старую, рассохшуюся кровать, укрылся таким же, старым одеялом и уснул.

Весь следующий день, он разбирался в доме, решив, что если начинать жизнь заново, то и все должно быть по-новому. Кровать разобрал и вынес во двор, половики вынес туда же, поскольку, по его мнению, они только собирали пыль. В вазу он поставил ромашки, надергав их во дворе. Вышло очень даже ничего. Шифоньер, как он не старался, не хотел стоять ровно, и Николай отправил его вслед за кроватью, на двор. После всех перестановок в доме стало просторнее и как-то даже пустовато. Но это его не заботило. Зато больше воздуха.

Прошло два месяца его жизни здесь. Мысли об опасностях и страхах отступили на второй план. Частенько он ходил к деду Степану в гости, тот учил его ставить капканы и силки на мелких зверей. Они несколько раз ходили в лес, дед объяснял Николаю, как ориентироваться в лесу, какие растения и грибы съедобны, а какие ядовиты. Он показывал, как выживать в лесу, каким образом развести костер в дождь, как идти по болоту, как читать следы животных, как спокойно ночевать в лесу, не боясь ни хищников, ни холода.

Постепенно, прошлое начало забываться. Город, автомобили, поезда и прочие атрибуты цивилизованной жизнь подернулись дымкой забвения. Теперь, из учителя музыки, он становился человеком, который сможет постоять за себя и не пропадет нигде. В ловушки и силки, расставляемые им, попадались зверь и птица. Если человек хочет жить – он выживет везде. Излишки мяса он вялил про запас, этому его тоже обучил дед Степан. Постепенно Николай превратился из тощего заморыша, в рослого, умудренного опытом мужика. Близлежащий лес, он знал, как свои пять пальцев и теперь часто уходил из деревни в поисках новых впечатлений, но, всегда возвращался домой.

С дедом Степаном они практически сроднились и ночами, сидя за чаем, вспоминали, какая жизнь была ТАМ. И что, они нашли здесь. Николай по собственным ощущениям не стремился вернуться назад, даже вероятное наличие радиационного излучения в деревне, уже не пугало его. Он просто перестал обращать внимание на этот фактор. Так легче было жить.

3

Общаясь со стариком, Николай узнал, что их деревня, находится километрах в двадцати от границы зоны отчуждения. Но, пробраться за эту границу, было очень сложно. По словам тех людей, что приходили в деревню жить, спустя некоторое время после аварии, вся граница состояла из тройного ряда колючей проволоки. На шоссейных дорогах стояли блокпосты, сидевшие на них военные, стреляли без предупреждения, во всех, кто приближался с обеих сторон блокпостов. Теоретически, можно было выйти за периметр, пробраться лесами, но опять же, надо знать направление выхода. Идти напролом, было бы самоубийством. Дед рассказал ему, как можно жить, на этой проклятой территории.

Днем, можно ходить, но желательно иметь с собой топор или еще что-нибудь увесистое, собаки, в деревне и ее окрестностях, совсем одичали и чувствовали себя вольготно. Человек для них, уже не был другом, а только лишь добычей. Случай с Николаем на ферме, говорил об этом красноречиво. По ночам, бродить по деревне, совсем нежелательно. Помимо, обычных псов, могли наведаться и волки. Кошки, кроме той, что жила с дедом, либо все разбежались, либо их съели собаки. Мыши в доме Николая, да и во всех остальных, бегали, ничего не боясь, и грызли все, что хотели. Теперь кошка деда Степана, жила на два дома. Одна кошка, конечно, не могла справиться с засильем мышей, но теперь с ней, можно было хотя – бы по ночам спать спокойно. Без кошки, мыши, ночью, бегали прямо по спящему Николаю. Временами, в деревню заходили кабаны, они любили порыться на бывших огородах. Одного из них дед и поймал в капкан, мясо которого, с картошкой ел Николай, в первый день встречи со стариком.

Кроме того, дед рассказал, как однажды, выйдя за водой, он, при свете луны, увидел на дороге, возле соседнего дома высокую сгорбленную фигуру. Фигура напоминала человека, только руки у нее были короткие и доходили только до пояса. Голова у этого, вроде бы человека, была вытянутой и напоминала дыню. При свете луны, дед больше ничего разглядеть не смог и забыв про воду, стараясь не шуметь, двинулся домой. Прокравшись к своей калитке, он оглянулся и увидел, что фигура двинулась к одному из домов, через дорогу. Через некоторое время оттуда, сначала донеслось остервенелое собачье рычание, сменившееся испуганным скулением и визгом. Затем наступила тишина. На следующее утро дед, вооружившись топором, сходил туда, но, кроме примятой травы и следов борьбы, ничего не нашел. Кто это был, или что это было, старик не знал. Он предположил, что это мог быть, человек, одичавший до такой степени, что уже питался собаками. Но, почему не было нигде крови, и почему собака испугалась его, было непонятно. В общем, остались одни догадки и предположения.

По совету деда, Николай обшарил все дома сверху донизу и в одном из них нашел железный ящик, похожий на сейф. Взломав его, он обнаружил старую, видавшую виды двустволку. Там же находились снаряженные патроны, порох в банке из-под кофе, крупная дробь и пыжи. В сумке, лежавшей там же, был станок для набивки патронов. В доме также была большая подшивка журналов об охоте. Мысленно сказав спасибо, бывшему хозяину этого богатства, он сообщил о находке деду Степану.

Поскольку оба никогда, не владели оружием, Николай, начал читать охотничьи журналы, в надежде найти какие-нибудь руководства по снаряжение патронов и обращению с охотничьим ружьем. По прошествии нескольких дней он уже умел снаряжать патроны и, разобрав оружие, привел его в надлежащий вид. Теперь, помимо зверья, надо было опасаться еще неизвестно кого, но, гораздо более опасного.

4

Исследуя дома в деревне, особенно тщательно те, в которых были гаражи, он нашел потрепанный атлас автомобильных дорог. Вместе с ним, в ящике стола, в картонной коробочке, Николай обнаружил хорошо сохранившийся компас, эта находка очень обрадовала его. За последним домом, он пошел, вдоль левой стороны дороги, ведущей из деревни, раздвигая палкой заросли, начал что-то искать. Метров через двадцать он радостно вскрикнул, покопался в траве, и вытащил табличку. Это был указатель населенного пункта. На нем было написано название этой деревни – Ольховка. Поделившись своей находкой с дедом Степаном и тщательно изучив атлас, Николай обратил внимание, что на нем указаны даже фермы и водонапорные башни. Сопоставив все это, а также взяв на заметку изгибы дороги, ведущей в деревню и из нее, он определил, где именно на карте, находится их деревня.

Все взвесив, прикинув свои возможности и посоветовавшись со стариком, Николай решил сходить в соседнюю деревню. Она находилась на расстоянии семнадцати километров от их Ольховки. Если идти по дороге – это легче, несмотря на то, что она заросла травой и деревьями, но, это долго. Если пробираться через лес – то, путь сложнее, но, короче. Сообразуясь со своими силами, Николай, решил продвигаться через лес. В ориентировании на местности он был не очень силен, но, теперь, имея компас, карту и зная, где находятся стороны света, было проще идти в выбранном направлении.

Чтобы достичь желанной точки, нужно было пройти поле, которое начиналось за деревней, дальше надо пройти через лес, затем начиналось болото, за ним вновь поле и будет соседняя деревня – Кочнево. Прошло много времени, со времен аварии на ЧАЭС и отсутствие людей сыграло свою роль в изменении ландшафта. Поскольку природа не терпит пустоты, то и болото вполне могло или зарасти, или стать вообще непроходимым, то же самое обстояло и со всем остальным. Обычных лесных обитателей, Николай не боялся. Но странный, если не сказать страшный, ночной посетитель, которого видел дед Степан, не выходил из ума. Николай, высказал деду предположение, что это был, либо человек с увечьями рук, либо это было нечто необъяснимое, вплоть до инопланетян или опытов с людьми. В последнее, верить совсем не хотелось. Но, так как, это нечто уже было здесь, то оно может еще вернуться. Именно поэтому, Николай и решился идти в это путешествие, надеясь найти людей.

Поскольку путь был неблизкий, он взял с собой рюкзак. В него сложил провизию, запасной комплект нательного белья и два коробка спичек. Спички Николай нашел в соседнем доме и очень их берег. Все это разложил по разным целлофановым пакетам и плотно их завязал. Эти манипуляции он проделал, на случай, если вдруг провалится в болото или попадет под сильный дождь. Взяв с собой топор и нож, и памятуя о жутком, ночном госте захватил ружье. Накрутив максимальное количество патронов, десяток вставил в патронташ, остальные сложил в рюкзак, также упаковав в пакет. Компас был, любовно завернут в тряпицу и упрятан во внутренний карман куртки.

Накануне, перед походом, Николай сходил к старику. Тот при виде гостя поставил чайник, за разговором они просидели весь вечер, обсуждая маршрут. Дед очень хотел идти вместе, но, понимал, что с его состоянием здоровья, будет только обузой. В последний месяц самочувствие его ухудшилось, очень болели ноги, кашель раздирал его нутро, все чаще. Неся ведро воды из колодца, несколько раз вставал, одышка душила его. Однажды кашляя, дед на платке увидел кровь, она была темной и густой. Он решил, ничего не говорить Николаю, думая, что тот может отказаться от задуманного похода. Попив чайку и все, обговорив, они попрощались. Рано утром, когда солнце только показалось из-за горизонта, Николай вышел из дома. Постояв немного, он, как бы расставаясь с деревней, сказал, «ну, я пошел». Выйдя через заднюю калитку, он поправил на плече ружье и двинулся через поле к лесу. Пройдя половину пути, Николай, услышал звук, от которого давно отвык. Это был гул моторов автомобилей и шел он с обоих концов деревни.

Глава 7

1

Николай обернулся и увидел, как в деревню, с обеих сторон въезжают две колонны военной техники. В первой колонне, которая входила с одного конца деревни, впереди, медленно ехал бронетранспортер, за ним шли два крытых грузовика. Со второго конца, также головным двигался такое же броневик, следом за ним три грузовика и последним еще один бронетранспортер. Войдя в деревню метров на двадцать, обе колонны остановились. Из грузовиков, начали выпрыгивать солдаты. Выстроившись цепью, они пошли по деревне, очевидно прочесывая ее.

Николай, спрятавшись за куст сирени, наблюдал за происходящим, очень переживая за Степана Васильевича. Цепь солдат из начала деревни, уже подошла к дому деда Степана, вопреки худшим опасениям Николая, ни криков, ни стрельбы не послышалось. Он решил остаться и переждать, пока солдаты уйдут, не век же они в деревне останутся, а потом вернуться и узнать у старика, что это такое было. Тем временем, вторая цепь солдат, продвигалась к дому Николая. Шли они медленно и молча, лишь изредка слышались какие-то команды. В ряду солдат, Николай увидел двух собак на поводках. Приблизившись к его дому, военные остановились и начали во что-то всматриваться, видимо увидели тропинку, ведущую к дому.

Двое солдат, один из них с овчаркой, направились к входу в дом. Деревья, растущие у крыльца, скрыли их из виду. Николай решил подождать, что будет дальше. Через минут двадцать, послышался лай и возгласы военных, к ним от дороги, устремились еще двое. Затем лай послышался отчетливее и Николай увидел, что по его следу бежит собака, а за ней трое солдат. Сердце у него ухнуло вниз и, вспомнив первую встречу с военными, он решил бежать. Выскочив из куста и побежав в сторону леса, он услышал сзади крики:

– Стоять! Стоять, стрелять буду! Альма, фас! Взять его!– Услышав такие возгласы, у него будто выросли крылья. Понимая, что от собаки на открытой местности ему не уйти, он резко повернул влево и рванул в сторону небольшого болота, надеясь таким маневром задержать ее и сбить со следа. Плотно набитый рюкзак тянул назад, ружье при беге, било прикладом по ногам, а стволы норовили ударить по голове. Сорвав ружье с плеча, Николай перехватил его и, удерживая перед собой, продолжал бежать. Болото было близко, но и собачье дыхание уже слышалось за спиной. Ускорившись насколько возможно, он ощутил, что земля под ногами сначала стала мягкой, затем под сапогами зачавкало. Началось болото.

Николай, исходивший эти места вдоль и поперек, побежал в сторону узколистного рогоза, надеясь, что собака не сможет пройти сквозь него, к тому же, его листья, могли порезать руки, не говоря о собачьих лапах. Предположения его оправдались, овчарка, добежав до камыша, ринулась было за ним, но затем, Николай услышал визг и скуление. Пробираясь сквозь заросли дальше, он услышал сзади, постепенно отдаляющийся лай и понял, что собака перестала преследовать его. Выбравшись из камыша, он попал в заросли осоки и багульника. Николай остановился и прислушался, собака лаяла уже не так яростно, слышались крики солдат, которые метались по берегу болота, не решаясь войти в него.

Закинув ружье за спину, и стоя по пояс в воде, Николай слушал и ждал. Через некоторое время собака смолка и раздались автоматные очереди. Пули, со щелчками, начали сбивать головки камыша и сочно чмокались в болото, выбивая фонтанчики черной жижи. Николай, инстинктивно плюхнулся в болото с головой, тут же вынырнул, и, увидев, что смертельные фонтанчики приближаются к нему, глотнул воздуха и снова окунулся с головой.

2

Армия, охранявшая периметр, никогда не выходила за пределы блокпостов. Военные, сидевшие на них, в зависимости от ситуации, либо задерживали всех подозрительных лиц, либо стреляли на поражение. Изредка, когда в вышестоящих командных головах созревала мысль о том, что пора бы получить награду или внеочередное звание, они отдавали приказ на проведение рейдов, вглубь зоны. Тогда, за периметром, создавались штурмовые группы, усиленные кинологами и бронетехникой. Вся эта, гремящая железом и изрыгающая клубы сизой гари из выхлопных труб, армада, начинала продвижение внутрь огороженной территории. Всех людей, кто попадался на пути, задерживали, тех, кто сопротивлялся, ликвидировали при попытке к бегству. Именно на такой рейд и попал Николай.

Под водой, звуки стрельбы слышались глухо, пули попадая в воду, создавали бурлящий звук, он сначала доносился справа, потом переместился назад, ушел влево и прекратился. Николай вынырнул и прислушался, голоса солдат, стали удаляться и затихли. Постояв минут десять и поняв, что больше никто за ним не гонится, он развернулся и, отметив одиноко стоявшую посреди болота, чахлую березку, взял курс левее ее, держа направление на кривую сосну, стоявшую, на краю леса. Пробираться в зарослях травы и камыша было тяжело, ружье Николай перевесил на грудь, тем самым хоть как-то компенсировав тяжесть промокшего рюкзака. Несколько раз, он останавливался и отдыхал, слушая звуки вокруг. Со стороны деревни не доносилось ни звука, только лягушки, притихшие было на время стрельбы, вновь, разошлись своим кваканьем не на шутку, словно делились впечатлениями от ужасов нынешнего утра, потревоживших их тихое, сонное царство.

Через час, Николай, преодолевая усталость и борясь с травой и камышом, выполз, наконец, из болота. Это болото не было трясиной, в которой можно сгинуть, дно его было более-менее твердым, глубина не превышала метра. Зная об этом, Николай и побежал спасаться от преследования именно сюда. Выбравшись на сухое место, он не встал, а также ползком преодолел открытое место, пока не добрался до кустов орешника. Поднявшись, он осмотрелся. На расстоянии, было плохо видно происходящее в деревне, но, поскольку лес находился на пригорке, то звуки доносились отчетливо. Голоса военных было слышно хорошо, слов не разобрать, но, по интонации, они не были агрессивными. Суеты тоже не наблюдалось. Николай понял, что преследовать его больше никто не будет.

Однако уезжать солдаты тоже не собирались. Вся техника стояла на прежних местах, и не слышалось шума моторов. Николай, предполагавший вернуться в деревню, сразу, как только военные уйдут, решил подождать, быть может, они скоро уберутся восвояси. А пока, надо было привести в надлежащий вид, себя и свои вещи. Он скинул рюкзак, вытащил и проверил все его содержимое. Кроме рюкзака, ружья и патронов в патронташе ничего не намокло. Гильзы патронов были металлические и тщательно их, обтерев запасными носками, он разложил их подсохнуть, на поваленном дереве. Верхнюю одежду и мокрое белье, Николай развесил на кустах можжевельника, пока еще не холодно и можно было подсушиться, не разводя, костра. Костер он зажигать не стал, справедливо полагая, что в прямой зоне видимости военных это было бы идиотизмом.

Он надел запасное, чистое белье. Спустя два часа, верхняя одежда высохла, отряхнув ее от грязи, Николай полностью оделся. Вычищая ружье, он понял, что если вдруг, вновь придется бежать, то с таким габаритным оружием опять намучаешься. И при первой же возможности, он решил сделать из ружья – обрез. Приведя в порядок себя, свою амуницию и отдохнув, Николай, еще раз посмотрел в сторону деревни, военные оставались на своих местах. Не видя смысла в дальнейшем ожидании, он тронулся в путь.

3

Мягкое солнышко, полностью поднялось над горизонтом. Его щедрые лучи, заливали все вокруг, теплым, ласковым светом. Природа пробуждалась, лес оживал от ночной спячки. Трава шелестела и шуршала под легким дуновением ветерка. Пичужки всех мастей, щебетали, цвиркали и чирикали на все лады. Где-то слышалось озабоченное похрюкивание кабанов, им в унисон, повизгивали поросята. Дятел, деловито разбирал трухлявую лесину, чтобы добыть сочный завтрак. Кукушка своим монотонным, обнадеживающим кукованием, обещала кому-то, долгую жизнь. Желтая с черными крыльями, иволга выводила флейтой свое «фити-лиу-фиу-лиу». В глубине леса, трещали сороки, вспугнутые лосем, который шел по своим делам, хрустя сучьями.

Николай, шел уже около часа, стараясь придерживаться показаний компаса. По предварительным прикидкам, идти до деревни оставалось еще часа полтора. Но, не все и не всегда, получается так, как задумывается. Лес был густой и захламленный упавшими и гнилыми деревьями, местами крапива доходила до пояса, и трудно было продираться через нее. Спустя полчаса борьбы с травищей, Николай вошел в заросли ивняка. Земля под ногами, стала мягкой, начала попадаться осока и через некоторое время, он, неожиданно для себя, вывалился на берег лесного озера. Оно было довольно широким и сравнительно чистым от растений. Посмотрев по сторонам, Николай не увидел, где оно кончается.

– Вот тебе и здрасьте, сказал он сам себе. Сняв рюкзак, он сел на него, вытащил атлас, нашел нужную страницу и, положив на нее компас, всмотрелся в карту. К его неудовольствию, озера на карте не было, вернее, там было обозначено синими, продольными полосками, наличие какой-то водной субстанции, но, то, что это будет целое озеро, Николай никак не ожидал. Надо было все обдумать. Для того чтобы думалось легче требовалось передохнуть и попить чайку.

Достав из рюкзака алюминиевую кружку, он набрал воды. Мысль о том, что дым увидят военные и начнут его преследовать, уже не беспокоила. Они наверняка сюда не полезут, а если и пойдут, то только с собакой, а присутствие посторонних в лесу, всегда выдадут те же сороки. Поэтому он спокойно, сложил небольшой очаг из сырых веток деревьев, поставил на них кружку и запалил под ней небольшой костерок. Вода вскипела быстро, он бросил в кружку смородиновых листьев, снял ее с огня и накрыл березовыми листьями, чтобы взвар, настоялся.

Наслаждаясь вкусом и ароматом смородинового настоя, Николай, оглядывая озеро, думал, как теперь быть, в какую сторону пойти. Если судить по карте, то с левой стороны, эти синие полоски примыкали к дороге, но, она в этом месте делала петлю, и пришлось бы практически возвращаться назад. С правой же стороны, эти же полоски, закруглялись и уходили ближе к деревне Кочнево. Получалось, что идти надо по правому берегу, так быстрее доберешься до цели. Допив чай, Николай затушил костерок, упаковал кружку и двинулся дальше. Воздух был напоен запахами лесных трав и цветов, Николай, вдыхал этот дивный аромат, и наслаждался еще одним погожим деньком.

Солнце уже шло на закат, тени начали удлиняться и атмосфера вокруг, насыщалась вечерней свежестью. Николай шел уже, часов пять, а конца пути и не предвиделось. Надо было подумать о ночлеге. Выбрав место, на небольшой полянке, подальше от озера, чтобы ночью не тянуло сыростью от воды, он расчистил стоянку от травы и, сбросив рюкзак, пошел собрать хворост. Сумерки в лесу наступают быстро, пока Николай собрал достаточно дров на ночь, стало совсем темно. Он, сложил костер и только собрался его разжечь, как вдали, вроде бы мелькнул огонек.

4

Сначала, Николай подумал, что это, просто последний отблеск солнечных лучей на мокрых от росы листьях деревьев, но, присмотревшись, он понял, там действительно был огонь. Если есть огонь, значит там, должны быть люди. Николай решил посмотреть, что там такое. Он покопался в рюкзаке и извлек оттуда ручной, динамо-фонарик. Светил он конечно тускловато, но имел огромный плюс, к нему не нужны батарейки. Водрузив рюкзак на привычное место, за спиной и жужжа фонариком, он осторожно, чтобы не сломать себе ноги и не выколоть глаз веткой в темноте, пошел на призывно манящий огонек.

Спустя минут сорок, его осторожного петляния по лесу, он, наконец, вышел на огонек. Это горел костер. Возле него, спиной к Николаю, сидел человек, в плаще, с остроконечным капюшоном на голове.

– Добрый вечер. Разрешите погреться у вашего костра? – Спросил Николай. Человек у костра, не обернулся на голос, но ответил:

– Здравствуй, путник. Садись, погрейся. – Голос у него был старческий, надтреснутый и говорил он, не спеша и вдумчиво. Николай пододвинул к костру, лежавшую рядом толстую, сосновую ветку и сел на нее. Снял рюкзак, положил рядом с ним ружье и взглянул на человека, по ту сторону костра.

Незнакомец сидел на земле, скукожившись, очевидно ему было холодно, поскольку руки он спрятал под мышками. На нем был длинный плащ с прорехами и стоптанные, полуразвалившиеся кирзовые сапоги. Капюшон у него был надвинут на глаза, виден был только, весь в морщинах – подбородок. Никаких вещей, вроде рюкзака или сумки, у него не было. Николай раскрыл свой рюкзак, вынул оттуда запас вяленого мяса и небольшие лепешки, выпеченные из корней камыша, перемолотых в муку, достал также давешнюю кружку. Вода у него была в помятом, литровом термосе, найденном в одном из домов. Поставив кружку с водой на огонь, он высыпал в нее порошок из измельченных корней цикория. Когда варево вскипит, то получится суррогат, напоминающий кофе.

Незнакомец, наблюдал за действиями Николая, не проронив ни слова. Мясо, Николай слегка подогрел на костре и по лесу пошел его дурманящий и вызывающий слюнки – аромат. Когда ужин был готов, он пригласил незнакомца, разделить с ним трапезу.

– Угощайтесь, пожалуйста, – сказал Николай.

– Спасибо, друг. Я не голоден. Ты не стесняйся меня, кушай, – поблагодарил его тот. – Не обращай внимания, на то, что я молчу, просто характер у меня такой. Если тебе что-нибудь интересно, спрашивай, отвечу. – Он, немного подвинулся, к Николаю поближе.

– Вы, наверное, где-то рядом живете? Просто смотрю, у вас собой вещей никаких нет, – предположил Николай. Он пытался разглядеть незнакомца, но, капюшон хорошо скрывал его лицо.

– Зачем, мне вещи? Дома у меня нет, да и для чего он мне, я привык жить один, – ответил тот, задумчиво. – Дома и вещи, они ведь только сковывают тебя, ты становишься привязан. Никуда не уйти. А так и терять нечего, да и жалеть не о чем. – Объяснил тот.