Демоническая фабрика

– Что это?

И потянулась к моей сигарете. «Что это?», удивилась она и стал думать вслух. Я молча ее слушал и думал лишь о том, как девичьи мысли перебегают с моими рассуждениями о ней. Она была красива, умна и наивна. И даже не замечала, что размышляет в слух. Она просто вошла в транс! А я слушал ее и изумлялся.

– Ты не должна быть одинокой. Теперь у тебя есть я.

– А ты сбежишь.

– Почему?

– Они всегда все сбегают. Особенного после летнего вечера в выпускной.

– И давно он у тебя был?

– Вчера вечером.

– Но сейчас же еще весна.

– Я из вуза.

Я молча поттиснул ее ладонь и мы двинулись дальше, поминутно любуясь на пламя, которое рвалось из облака на западе. Было хорошо. И надо было знать меру.

…Скоро пришел автобус. Мы на него сели и она даже удивилась, когда я сел рядом. «И зачем это?» прочиталось в ее взгляде, когда она увидела меня садящимся рядом с собой. С другой стороны, здесь не было ровным счетом ничего такого, за что можно было бы зацепиться. И в то же время довольно мило и романтично, в духе старых лет, когда мы садились в автобусе рядом друг с другом и даже не задумывались, есть ли в этом романтический подтекст.

Спустя несколько остановок она вышла. За это время я успел снова разговорится с нею, и взять номер ее телефона для связи. Это было и хорошо и плохо, ведь с одной стороны мы получили шанс увидеться вместе спустя какое то время, а с другой стороны, минута молчания могла затянуться на годы.

Поехав дальше, я и не заметил, как проехал свою остановку. Выйдя на почти нужной, я пошел дальше и окончательно запутал себя своей прогулкой. Потом я вернулся и обнаружил свою собаку спящей. Было довольно прохладно и сыро. Все как она любила. И ведь как всегда, в это время она спала и подергивала задними лапами,, словно за ней кто то гонится.

Выгуляв собаку, я вернулся к своему старому занятию. Раскурив древнюю, как мир, трубку, я стал взывать к древнему духу, который давно уже поселился здесь и вовсю веселился, называя меня по имени. Он называл меня своим другом и вечно матерился, когда дело заходило о других, но был отзывчив, когда речь заходила о других духах. В том числе и о девушках. Они ведь тоже были иногда духами. По крайней мере, умершие.

– …Ты уверен, что она та, которой можно было доверится?, – спросил меня Кариеномен, который вовсю веселился, спросив меня о том, какой длины была спичка и как быстро удалось разжечь сигарету.

– Да, поверь мне, она просто девушка.

– Да ну ты. А я думал, что она ангел во плоти.

– И вовсе никакой не ангел. Так, обычная проходимица.

– Не груби. С ее точки зрения это ты еще какой проходимец, который подцепил ее за милую душу. Теперь она будет печь тебе пироги и называть любимым.

– Ты меня смущаешь.

– Ты меня тоже. Ты уверен, что она точно та, за которую себя выдает?

– А что в ней такого, чтобы ей быть какой то тайной личностью?

– Ну, знаешь, в жизни многое всякого бывает. Так мы, порой, и сами догадываемся, кого пригрели в своем сердце. А там гляди, и переворотень.

Я не стал уточнять, о ком именно он стал разговаривать и просто попросил сменить тему. Тот не стал со мной спорить и попросил затушить трубку.

– Нет, в самом деле. Ты либо выйми ее из рта, либо затуши ее, либо разожги снова. ПО моему, она давно уже у тебя потухла.

Я послушно достал спички и стал разжигать потухшую трубку.

– А ты точно уверен в том, что хочешь узнать ее лучше?

– Да нет, что ты, – попытался успокоить я своего древнего (он просил называть его Новейшим) друга, которому не хотелось продолжать разговор, но который продолжал его из вежливости. – знаешь, когда ты узнаешь человека, то привязываешься к нему, и он начинает казаться тебе родным. Я же просто хочу завести себе друга.

– Так заведи себе девушку. – огрызнулся тот и стал прохаживаться взад вперед по комнате, прикуривая свой старый глиняный чубук и вовсю нахваливая трубку, из которой летели хлопья пепла.

Так мы писали, и не обычные заклинания, а колдовские книжки, которые продлевали Вечность и надо было заняться храбростью, чтобы писать такое дважды. Зато трижды – хоть куда, будет сериал, или цикл, который поведает всему миру о мыслях духа, который их и диктовал. А диктовал он их много, надеясь, что многое из них передадут без лишних правок.

Так или иначе, а дух выписался, и заявил, что на сегодня писать не будет. И заявил также, что пошлет меня за коньяком, который выписали ему врачи, ведь он будет пить его рядом со мной. Деньги оказались в другом кошельке, и я пошел за выпивкой.

Надо ли говорить, как долго мы выбирали долженствующую марку виски? Коньяк оказался некудышним и надо было умело исправлять ситуацию. Дух был не против любого вискаря, однако меньше литра не отказывался выпить лишь в другой раз.

– Мы умрем, – воспротивился я.

– Значит, попадем в рай! – отрезал тот и мы пошли распечатывать чек. Потом мы закурили, и он радостно подытожил, что я стал настоящим магом. Что это значило, ума не приложу. Настоящего приворота я в жизни не видывал, а он, стало быть, значит и видел… С другой стороны, отчего бы и не выпить?, а на тот момент пусть подождет. Я соберусь писать книгу, и она будет чудная, эта книга! Ведь ее пишут Кариеномен и я! У меня было мало опыта в написании книг, и я пользовался духом с поиске идея, а иногда и просто позволял ему писать вместо себя. Вспоминая его первого автора, Авраама, я лишь вовремя подивился, что бывают такие древние боги. Это ж, стало быть, сколько ж ему лет?

– Многие миллионы, – ответил он и зашелся хохотом. Хохот ему шел похуже любого виски, он это знал и терпел. Но надо было писать дальше, и он скрепя сердце согласился на то, чтобы писать дальше вместо меня. – и еще раз помянешь Шекли и нам с тобой не сдобровать. Сколько он страниц написал?

– Многие тысячи в одной лишь пояснительной записке.

– Мы с тобой пишем вместе. А надо наловчиться, чтобы как у того получилось.

– Наверное, у него была какая то странная сила.

– Хорошо, хоть написал, какая именно. Странная… ты бы создал столько галактик, и понял бы, что из этого ничего не получится. Галактики пишутся медленно, по одна – две каждые два – три миллиона лет, а мы сколько пишем?

– Значительно меньше.

Тот хихикнул.

– Значит, пора писать меньше, чем когда либо. Ты записался. Сколько у нас романов?

– Всего на полторы – две книжки, плюс сборник рассказов.

– И это ладно. Ладно, теперь давай ты.

– А мы уже выписали норму!

– Так мы теперь уже и по норме пишем? Ну так ладно, стало быть, писать тебе надо, иначе выпишемся в срок.

Спустя пару часов он застопорился и потребовал виски уже покрепче. Так было ностальгировано по прошлому приходу, что он не знал уже, что и пить. И я предложил ему поесть..

Из еды была ветчина и кусок хлеба, который пах плесенью Делать было нечего, и мы снова пошли в магазин. Там нам позвонила та девушка… как ее? Катерина. Она спросила, свободен ли я вечером и моли ли проводить ее до дома. Она оказалась школьной учительницей младших классов, и уже всем растрезвонила о нашем знакомстве. И мне не оставалось другого выхода, кроме как кивнуть в трубку. И ее изображение растворилось.

Почему я сказал «да», я не знаю. С одной стороны, было противно выходить на улицу? Именно, там шел дождь. А преподавала она не так далеко, так что и машину взять было бы скучно и не так быстро. Пока еще заведется…