Дневники Чарльза Одиннела. Сериал

Итак, приход за приходом продолжались. Компьютер показывал высокое содержание самых разных частиц в воздухе, что зачастую означало банальную запыленность. Вот только в этот раз запыленность была не совсем банальная. На всякий случай надо будет увеличить количество запущенных зондов. Данные о животных все поступают и поступают. Все время о разных, а напряженный смешок, что издавал по прибытии и извлечении данных из зондов мне уже малость надоели.

Итак, поступление данных продолжалось. А так как я понял, что очевидно никакого послабления эффекта не будет, то оставалось либо двигаться дальше, либо сворачивать удочки и позорно поджав хвост убираться домой. А там…. Никакой обработки данных, никаких превентивных достижений, только оплакивание потерянного бюджета и напрасно потраченного времени. Так что надо держаться. Хоть целесообразность уже и казалась не слишком высокой.

Второй фактор, это капитан со своей шхуной. Мы договаривались встретится примерно через три месяца, немного для изысканий, но для начальной разведки сойдет. Из них прошла примерно половина. Еще немного в горы, а потом автомат в шаговой режим и автопилот до города.

Последнее время я все подумывал о том, что уж кто – кто, а они могли бы предупредить меня о том, что во время землетрясений тут лучше бы не находится. Конечно, они сказали мне не общаться с животными, но это на фоне того прихода, что я ощущаю уже неделю казалось какой то мелочью, что особого внимания и не заслуживало. А вот мышь оказался интересным собеседником. Конечно, это все воспаленный мозг, но оказалось необычным, что заурядное хвостатое воплощение интеллигенции оказалось настолько осведомленным в области геологии и ботаники. Как ни странно, но в области животного мира он был не таким сговорчивым, сказал только, что флисы опасные, а от лис то и вообще ничего хорошего ожидать не приходится.

– Ты еще тут? – вежливо поинтересовались снизу.

– Вполне. Что, пришел перекусить? Ты когда ни будь ел печенье?

– Я не совсем за этим, но если ты так настаиваешь, то можно отведать и твоего печенья. Оно как, не слишком вредно для фигуры?

– Не очень, если, конечно, не злоупотреблять. Вот уж не думал, что мыши заботятся о фигуре!

– Песчанки. И да, конечно заботятся. Ожирение нас, конечно, красит, но не до такой же степени, чтобы мышь не могла подвинуться….

– Так все таки мышь?

– Песчаночная!

– У тебя обычный хвост, а не покрытый шерстью.

– Нет, нет и еще раз нет! Вот, смотри, у меня лохматый хвост и кисточка на конце!

– Это обычная шерстка, которую и банальные мыши могут показать. Есть также и мыши с кисточкой на конце хвоста, так что ты не исключение. Ты мышь!

– … Нет, я песчанка! Мне лучше знать, я объект обсуждения! – тогда мышонок насупился и стал смотреть куда то себе под ноги. Я решил особо его не отвлекать и стал настраивать аппаратуру. Недавно я нашел какие то странные экскременты голубоватого вида, и решил просканировать их спектроскопом, чтобы исключить помет ящера. Что то не верилось, что дерьмо ящера может достигать подобным размеров. С футбольный мяч!

На большее я не рассчитывал. Снизу прошелестело «променял меня на навоз стрекозы» и наступила тишина. Я продолжал смотреть на экран, но там особо вразумительного ничего не было. Тогда я решил поинтересоваться:

– Откуда такая уверенность, что именно стрекозы?

– А ты их видел? Они же огромные!

– Видел, конечно. Они действительно большие, но все таки не настолько, чтобы их экскременты оказались подобного размера.

– Еще как большие! А навоз у них такой, потому что они его слепляют, чтобы потом кормить личинок навозного жука.

– Ты что то напутал. Навозники сами делают себе шары.

– Эти – не всегда. Иногда стрекозы им сами заготавливают свой навоз. Хотя эта, пожалуй, еще не успела себе слепить из этого безобразия шар.

– То есть, ты хочешь сказать, что шары эти еще больше?

– Еще как! – стал заливаться мышь. Я подумал, что уж что – что, а насчет стрекоз и того, что они сами делают вместо навозников шары, как то уж совсем запутался, но не стал его переубеждать. Он маленький, путает, наверное.

Сканер спектроскопа завис. В конце концов он прожужжал что то невразумительное, и выплюнул «происхождение – насекомоидальное». Я посмотрел на мыша с уважением. Как ни как, а он, оказывается, разбирается в окружающей природе получше, чем я.

Хотя вряд ли, что это стрекоза. Они, конечно, здесь стали встречаться все больше и больше, но таких размеров я еще не встречал. Это же должна быть стрекоза размером с небольшой авиалайнер. Или дракона, какими бы они мифологическими не были. Хотя, с местными то динозаврами сказки о драконах уже не кажутся такими уж мифическими. А это, наверное, уже навозник слепил. Хотя ЧТО это за навозник, извольте мне сказать….

– Скажи на милость, – спросил я уплетающую печенье мышь, – а давно здесь поселились динозавры?

– Кто – кто?

– Ну, ящерицы такие большие. С хвостом и пластинами на спине.

– А, ты про флисов. Они то здесь всегда были. А вот лисы появились совсем недавно. До их появления жить было раздолье: никаких врагов вокруг! Одни флисы! А среди них хищников совсем немного!

Я бы сказал иначе, вспоминая, как на моих глазах птеродактиль схомячил зонд. Зонд, конечно, потом вернулся, но все таки….

– А эти самые флисы, давно они тут?

– С самого что ни на есть начала! Флисы были тут всегда! Это песчанки появились относительно недавно – два или три миллиона лет тому назад, а флисы топтали горы с тех самых пор, как остыла магма. Конечно, сами флисы говорят, что и до них что то был, но чего они только не говорят, со своим то маленьким мозгом!

– Да ну, – только и выдохнул я.

– Точно – точно! Мне мама рассказывала! Она конечно, большая шутница, но не до такой же степени. А ей, кажись, рассказывал ее дед, а тому его дед. Или прадед. Короче, года три назад один из наших предков пообщался с одним из флисов не будучи съеденным. И они ему такое рассказали…. Короче, садись, я все тебе расскажу!

– Хорошо… – я сел, и стал слушать заливавшегося мыша, словно тот был самым лучшим рассказчиком на планете. Впрочем, не исключено, что это было правдой.

– Так вот, милостивый мой кормилец, было время, когда на земле жили одни лишь флисы и птицеястребы. А вот людей и прочих животных не было. И до тех пор, пока не появилось первое животное питающееся молоком, ходили флисы, и ели траву, хвощи, папоротники и друг друга. И тогда уже некоторые из них могли говорить хотя говорить им был особо не с кем, разве что друг с другом. А что особого возьмешь с флиса? Они молоко не едят, а кожа их холодная. И шерсть…. Ты когда ни будь видел флиса, покрытого шерстью? Я – нет. Может и были какие то лохматые флисы, но видимо они сразу стали рожать детенышей? а не откладывать яйца, а потому флисами называться уже не могут.

Так вот, они рассказывали из уст в уста всякие разные истории, в основном о том, кто как поохотился, какие великие охотники обитают в соседних лесах, а также как спрятаться от землетрясений и извержений той горы, что виднелась невдалеке. Сейчас она уже спит, а тогда это было актуально. Но иногда в их историях встречались интересные, и тогда они становились достоянием общественности.

Итак, о чем это я? Не у каждой мыши найдутся такие истории, какие нашлись у моего прапрадеда, и не всякая песчанка знает, что до того, как появились первые наземные флисы, на планете вообще никого не было. Говорят, первых флисов завезли какие то странные инопланетные существа, и что среди них уже были даже волосатые мыши, одни из первых. Но есть у флисов также такое поверье, что до них на планете жили лишь небольшие скопления странных существ, которые все строили что то и строили, а потом взяли и пропали. Вот до этих то странных существ на планете уж точно никого не было, а в то время, как появились эти существа, они, кстати, были похожи на тебя, то на планете лишь росли папоротники и хвощи, а еще насекомые бегали туда сюда, но ни одного животного, представь?

А еще говорят, что первые горы все сплошь были огнедышащими, и в морях водились лишь мелкие водоросли, и ни одной рыбины. А потом эти странные пришельцы хвать и испарились. А все флисы, которых они завезли с собой, остались жить с нами. Ой, нас же самих тогда не было…

Оставалось только гадать, что же мышь скажет дальше. Нет, рассуждал он конечно здраво, хоть малость и фантастически. А вот логики ему малость не доставало. Малосочетаемо, но иногда бывает. А теперь о главном. Много лет назад на этой планете уже были люди. Это главное.

– А что произошло с теми людьми, что прилетели на эту планету в самом начале? Они прошли вместе с приходом динозавров?

– Флисов? Нет. Они остались. Вот только со временем становились все менее и менее дружелюбными. Говорят, они утратили связь с цивилизацией, что их породила, и остались здесь с нами, на некоторых материках. Одни стали волосатыми, словно мышь, хоть и на двух лапах. Другие остались такими же безволосыми, что и прежде, но вот перестали общаться со своим творением. Хотя это они утверждают, что местные обитатели все сплошь их творение. На самом деле я в это не совсем верю, хотя и остается вероятность, что так оно и есть. И надо признать, что вероятность эта вполне вероятная, хоть безволосые люди и стали совсем неприятные. НУ вот посуди сам – как можно дружить с расой, которая намеренно перестала с тобой общаться? Они даже сейчас не разговаривают с животными: ни с флисами, ни с лисами, ни с Барсуками, ни с мышами, будь они неладны…

– А что по поводу местных обитателей материка?

– Они из местных. Не слушай их, что касается истории, они давно ее утратили. Остались воспоминания лишь среди крупных животных, а те частенько передают ее песчанкам. В общем, захочешь новостей, или архивных воспоминаний, обращайся либо к флисам, либо к мышам. Мы частенько проводим вечера за воспоминаниями о том, что было задолго до нас.

– Странно, – подумал я вслух, – на Земле динозавры давно вымерли. Видно, что на этой планете эволюция пошла схожим путем, что и у нас, но вот то она зародилась искусственно…. Это ты, пожалуй, меня удивил. У нас такого не было.

– А как у вас было? – поинтересовался мышонок.

– Да в общем то как и везде – все шло своим чередом. Только на очень редких планетах удалось стимулировать развитие жизни да так, чтобы потом она стала развиваться самостоятельно. В основном это стало уделом ученых экзобиологов и терраформаторов. А таких мало даже в наши дни. За последние пару сотен лет всего три- четыре планеты считаются искусственно оплодотворенными исключительно благодаря человеку. А вот что касается твой эдакой расы людей… у нас даже среди ученых никто про них не слышал. Как ты думаешь, местные могут хоть немного рассказать об изначальных племенах? А то на Айярле осталось достаточно мало цивилизованных племен. Технологически да, но не культурно. С бластерами, но в доспехах и со вшами.

– Не получится. – зевнул мышонок. – они остались далеко за пределами повествований. Не в обиду будь тебе сказано, но человеческая память довольно коротка. Без бумаги вы выдержите буквально три-четыре столетия. С бумагой тысяч пятнадцать-двадцать лет. Не больше. А вот мы, мыши, можем передавать дословно историю на протяжении истории континентов, если на нас, конечно, не свалится большой небесный камень, что, впрочем, и было всего пару раз от основания биологического мира…

– Какие умные слова…. Сам придумал, или у меня услышал?