Под старыми клёнами

– Да уж… – неопределённо произнёс Сергей Иванович.

И уже в следующую минуту уверенным голосом произнёс:

– Эту тему мы продолжим в следующий раз. А сейчас речь про чай. Заваривать в чай можно душицу, землянику, крапиву, цветки и листья липы, малину, мать-и-мачеху, медуницу, рябину, чёрную смородину, шиповник, зверобой, мяту, ежевику, жасмин… Это всё растёт вокруг нас!

– А что же мы такой заварки не пробовали? – спохватился Алёшка, водя пальцем по оконному стеклу с морозными узорами. – Такое лето было у нас ароматное…

– Вернётся лето и попробуем, – пообещал Сергей Иванович.

Его поддержала деловитая Настя:

– Лето чайное придёт и… почаёвничаем тогда!..

Трактир «Жили-были»

Утром за завтраком Алёшка, взглянув в окно, сказал важно, как взрослый:

– Ночью сильно похолодало.

– А назавтра ожидается понижение температуры до минус двадцати градусов, – произнёс Сергей Иванович.

– Так резко! Птицы помёрзнут, – забеспокоился внук.

– Зимой птицы гибнут обычно не от холода, а от голода, – Сергей Иванович зорко посмотрел на ребят, – вы готовы помогать им? А то вчера синичка в окно стучалась. Просила о помощи.

Настя и Алёшка закивали головами.

Сергей Иванович продолжил:

– Давайте сделаем кормушку и вы будете следить, чтобы она была с кормом.

– Деда, мы сами сделаем кормилку? – удивилась Настя.

– Кормушку, – поправил Алёшка, – помнишь, нашу пахтан-ку? Как мы её делали?

– Да, – подтвердила Настя, – помню.

* * *

Во дворе работать холодно, поэтому материалы и инструмент дед принёс на кухню. И стал раскладывать их на полу.

– Мы сделаем кормушку, похожую на деревянный домик, – пояснил Сергей Иванович, перебирая жёлтые пролаченные ровные дощечки. – А крышу соорудим коньком. Кормушку прибьём к тому пеньку, который остался от нашей берёзы? Он в метр высотой, в самый раз. Не занесёт снегом. Согласны?

Никто не возражал.

– И назовём наш домик: трактир «Жили-были», – обрадовался Алёшка. – У нас в Москве есть такой. Там вкусно всё!

Всем понравилось название. Пришедший Денис уточнил:

– У нас в городе тоже есть, не только в Москве.

…И началось строительство.

– Может, и крючконосые клесты прилетят к кормушке. Не только синицы с воробушками. Ни разу клестов не кормил, – признался Алёшка.

– Навряд ли прилетят. Клесты в сосняке обитают. Это далеко отсюда, – засомневался я, – на севере.

– Если очень ждать, могут прилететь! – уверяет Настя.

Я не стал ей возражать.

– Птицы похожи на людей, – сказал уверенно Денис. – Я часто с дедом кормлю их в нашем парке. Там одна синица есть. Она сразу садится мне на руку и берёт семечко. Другая – с ходу хватает и – шмыг на ветку! А есть синица, толстая такая. Она, как Ирка в нашем классе. Ничего и никогда не берёт. Сидит в сторонке обиженная на всех. Все в чём-то виноваты у неё.

– Осторожная, – определил Алёшка, усердно надраивая наждачной бумагой напиленные дедом заготовки.

– Есть и синицы с разным характером. Всё, как у людей, – согласился Сергей Иванович.

Мне интересен разговор. Слушаю себе, выбирая ровные гвозди для фанерного днища кормушки. Строительство идёт! И урок идёт. На этот раз он получается о птицах.

– Каждая порода интересна, – продолжает Сергей Иванович, – вы заметили, как сверхосторожен воробей? Попробуй, поймай его! Если воробей родился на свободе и прошёл воспитание в своей среде – он навечно дикий. Не приручить! Это вам не синица или чижик! В неволе воробей чаще всего погибает. Живёт около человека, а – сам по себе.

– А где у синиц и воробушек дом? – спрашивает Настя. Она одна не участвует в строительстве кормушки. Сидит за широким столом и спокойно наблюдает. Дед с охотой пояснил:

– Гнёзда они устраивают в дуплах деревьев, за карнизом домов, в разных нишах построек. Используют для этого стебли трав, корешки разные, пух, шерсть, перья. С наступлением зимы стараются быть ближе к жилью человека.

Синицы – многодетные родители. У них в гнёздах я видел до десятка яиц. А воробьи за лето выводят птенцов не один раз. Великие труженики! Один раз я попробовал посчитать, сколько за час синица прилетает с добычей к гнезду. До пятнадцати раз в час – каждая! Представляете, сколько получается за день? И сколько они уничтожают насекомых – вредителей садов и огородов! Огромная работа!

Я по молодости интересовался: в наших краях обитают шесть или семь видов синиц. Самая известная – большая синица. Её зовут большак. Она доверчивая и шустрая. У неё жёлтая грудка и чёрная шапочка на весёлой головке. Она меньше всех боится людей.

Есть лазоревка. Эта поосторожнее. Водится белая лазоревка-князёк, иногда появляется чёрная синица-московка. Шустрые гаички с непременной чёрной шапочкой на голове всем известны, потом гренадёрки…

– Деда, а про воробушков расскажи ещё, – попросила Настя, – жалко их, сереньких…

Сергей Иванович живо откликается:

– Воробьёв я особенно уважаю за бесстрашие, с каким они охраняют свой дом. Они смело дают отпор разбойным стрижам, упорно отбиваются от скворцов. Если даже крепко получают, не покоряются сильному противнику. Сильная духом птица! Нет среди них серьёзных драк из-за корма. Когда кусок воробью по силам, схватив его, он улетает. И за ним никто не гонится, как это бывает у ворон.

– Без синиц и воробьёв вообще жить скучно, – веско произносит Настя.

Дед Сергей аж привстал, отложив ножовку на стул.

– Умница моя! Не ты одна это заметила. Когда-то в Америке не было воробьёв. Её жители страшно горевали по этому поводу. Потом привезли несколько пар птиц из Европы и выпустили на волю. Воробьи прижились. Теперь их там много и американцы с тех пор меньше стали скучать. А потом в знак благодарности за помощь в борьбе с прожорливыми гусеницами местные фермеры в городе Бостоне поставили воробью памятник.

Едва Сергей Иванович замолчал, как в окошко постучали. Потом послышалось: «Пинь-пинь-чэрж-чэрж, пинь…».

Все обернулись на звуки. За окном гомонили синицы. Одна постукивала клювом по карнизу, другая, издавая трескучий звук, билась в стекло.

– Ну, вот, красавицы! – рассмеялся дед Сергей. – Ждут – не дождутся. Голодно! А мы тут закалякались.