Законные интересы как правовая категория

Такими, на наш взгляд, являются основные черты законных интересов, такова их сущность.

Законные интересы – категория, бесспорно, сложная и недостаточно исследованная с правовой точки зрения. Это – несомненный пробел современной правовой доктрины, так как сущность охраняемых законом интересов и та юридическая нагрузка, которая им присуща в каждодневных правоотношениях сторон – несомненно, заслуживает более глубокого внимания к рассматриваемой категории со стороны законодателя и компетентных правоприменительных органов. Возможно, предлагаемый взгляд на законные интересы как правовую категорию подчеркнет их весомый характер в правовом пространстве любого демократического государства и активизирует поиск оптимальных вариантов их использования в механизме правового регулирования.

2.4. Законный интерес и субъективное право: диалектика соотношения

В данном исследовании довольно часто законные интересы рассматриваются в сопоставлении с субъективными правами. Это отнюдь не случайно, тем более, что сам законодатель ставит в один ряд исследуемые понятия. Нельзя говорить о субъективных правах без проведения очевидных параллелей с законными интересами граждан, которые являются как самостоятельным юридическим средством, так и производными от субъективных прав, а подчас и предпосылкой их возникновения. Более того, сопоставление законных интересов и субъективных прав позволит глубже познать саму сущность охраняемых законом интересов и их место в правовой жизни российского общества.

Прежде всего, необходимо отметить, что субъективное право и законный интерес имеют между собой немало общего. Обе эти категории во многом опираются на существующую правовую базу, на определенные социальные закономерности, условия общественного развития, взаимодействия между собой различных социальных групп и т. д.

При анализе диалектики субъективных прав и законных интересов, считаем целесообразным предложить следующие концептуальные критерии, которые непосредственно указывают на общность двух анализируемых категорий.

1. Субъективное право и законный интерес лица предполагают удовлетворение его собственных интересов. Они выступают своеобразными путями реализации данных интересов и потребностей, имея при этом единые цели – удовлетворять данные интересы и потребности, не противоречащие в своей сути общегосударственным. Субъективное право и законный интерес – это две формы правового опосредования социальных интересов и формы их охраны. Они фокусируют в себе определенное сочетание личных и общественных интересов.

2. Субъективное право и законный интерес имеют диспозитивный характер и находятся в сфере дозволенного. Их осуществление является правомерным поведением и связывается в основном с такой формой реализации права, как использование.

3. Субъективные права и законные интересы являются весьма действенным способом управления и влияния на общественные процессы, социальные явления, складывающиеся и уже сложившиеся правоотношения между самыми разнообразными субъектами. Наделяя одних лиц определенными правами (а значит, других – соответственно конкретными обязанностями) либо определенным образом содействуя реализации существующих законных интересов, механизм правового регулирования достигает поставленных целей, влияя на всю совокупность социальных связей и отношений.

4. Рассматриваемые категории опираются на закон, на объективно существующее право и не могут содержать противоправных элементов, желаний.

5. Субъективные права и законные интересы опосредуют значительную часть жизни общества. И если существуют определенные вопросы, которые не могут быть урегулированы субъективными правами, то в эту сферу однозначно проникают законные интересы. Точнее, они даже не проникают, они формируются в самой среде, какой бы «удаленной» от нормативно-правового регулирования она бы не была.

6. Законные интересы и субъективные права взаимодополняют и взаимозависят друг от друга. Законные интересы во многом производны от уже существующих прав, субъективные же права либо порождаются «типизацией» законных интересов, либо способствуют их надлежащей и эффективной реализации, будучи, по большому счету, методологической основой их воплощения в жизнь.

7. И то и другое средство пользуются признанием и защитой со стороны государства. Понятно, что степень защищенности прав и законных интересов различна, однако указанные правовые феномены являются неотъемлемой составляющей механизма правового регулирования и правового статуса личности.

8. Обе исследуемые категории тесным образом сопряжены с юридическими обязанностями и ответственностью. Известный тезис о том, что нет обязанностей без прав и прав без обязанностей, затрагивает также сущность и природу законных интересов, о чем подробнее в данной части работы еще будет говориться.

9. Они сочетают в себе личные, групповые, общественные и государственные интересы, опираются на диалектическое единство интересов личности, социальных групп, общества и государства, интересов и права.

10. Исследуемые категории несут определенную регулятивную нагрузку, выступая своего рода подспособами правового регулирования.

Помимо сказанного, как субъективные права, так и законные интересы определяют собой своего рода меру поведения, специфический критерий законных деяний (так, в ч. 2 ст. 36 Конституции РФ прямо установлено, что «владение, пользование и распоряжение землей и другими природными ресурсами осуществляются их собственниками свободно, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов иных лиц»). Точно такие же требования содержатся и в ч. 3 ст. 55 Конституции, а также в целом ряде нормативных актов: например, в ст. 12 ВК РФ от 16 ноября 1995 г. закреплено, что «собственники, владельцы и пользователи земельных участков, примыкающих к поверхностным водным объектам, могут использовать водные объекты только для своих нужд в той мере, в какой это не нарушает права и законные интересы других лиц»[169 - СЗ РФ. 1995. № 47. Ст. 4471. Идентичное положение зафиксировано и в ст. 25 Лесного кодекса РФ // СЗ РФ. 1997. № 5. Ст. 610.]).

Обратим внимание на еще один аспект. Субъективное право и законный интерес имеют «в своем основании» притязание на обладание определенным социальным благом. Здесь следует полностью согласиться с М. Г. Смирновой в том, что «субъективное право и законный интерес – различные формы правового опосредования социальных интересов и притязаний. Законный интерес в отличие от субъективного права выступает не основным, но не менее важным средством закрепления социальных притязаний субъектов».[170 - Смирнова М. Г. Социальные притязания и субъективное право. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 9.] И если субъективное право выступает уже «признанной» государством формой притязаний на определенное благо при известной совокупности сопутствующих обстоятельств, то законный интерес – это еще ничем не закрепленное и конкретно не гарантированное притязание, которое, в силу сказанного, ничем «не хуже» первого притязания. Объективное же право «закрепляет правовые средства, обеспечивающие удовлетворение социальных интересов и притязаний. Вместе с тем социальные притязания людей могут удовлетворяться вначале фактически, путем защиты таких притязаний в судах, других государственных органах и общественных объединениях, и получают затем отражение в нормах права. В этом случае притязания проявляются в различных социальных ситуациях, требующих правового решения. Одним из средств этого решения выступают юридические конструкции».[171 - Там же. С. 8.]

Исходя из сказанного, видим, что потребность и формы ее удовлетворения, лежащие в основе социальных притязаний делают такие категории как права и законные интересы, не только взаимосвязанными, но и взаимозависимыми друг от друга.

Вышеупомянутые черты сближают данные правовые категории, делают их «родственными». Но наряду с общими чертами между субъективным правом и законным интересом имеются и различия, которые важны как для теории, так и для юридической практики. Отметим, что разграничение, проводимое между субъективным правом и законным интересом, имеет свою историю.

Еще русские дореволюционные ученые-юристы, а затем и советские проводили такое различие, хотя в то время они и не называли интерес «законным». Остановимся на некоторых из наиболее интересных положений существующих исследований в данной области.

Так, Е. А. Флейшиц в одной из своих работ отмечала, что «охранять известный интерес не всегда значит охранять соответствующее субъективное право».[172 - Флейшищ Е. А. Личные права в гражданском праве Союза ССР и капиталистических странах. М., 1941. С. 112–113.] Сторонником такого разграничения является и А. Г. Певзнер, который пишет: «Интерес не следует включать в содержание понятия “субъективное право”. Таким включением мы ничего не добиваемся, ибо всякая государственная защита направлена на охрану и обеспечение определенного интереса, но отсюда вовсе не следует, что всякий защищенный интерес есть не что иное, как субъективное право».[173 - Певзнер А. Г. Понятие и виды субъективных гражданских прав // Учен. зап. ВЮЗИ. М., 1960. Вып. Х. С. 16.] На это обращали внимание также В. А. Тархов[174 - См.: Тархов В. А. Некоторые вопросы охраны имущественных прав трудящихся по советскому гражданскому законодательству. С. 91.] и Н. И. Матузов.[175 - Матузов Н. И. Субъективные права граждан СССР. С. 47.]

«Не следует право и законный интерес, – предостерегает А. Л. Цыпкин, – рассматривать как одно и то же, необходимо установить, в каких случаях речь идет о его законном интересе, хотя и основанном на праве, но не сформулированном как субъективное право участника процесса».[176 - Цыпкин А. Л. Очерки советского уголовного судопроизводства. Саратов, 1975. С. 15–16.] Нужно сказать, что это требование относится не только к уголовному процессу, но и ко всем другим отраслям права, оно с полным основанием может считаться и общетеоретическим.

Не менее определенно мнение Р. Е. Гукасяна: «Вне понятия прав и свобод в широком смысле слова субъективные права и охраняемые законом интересы представляют собой различные правовые категории, и не различать их нельзя».[177 - Гукасян Р. Е. Проблема интереса в советском гражданском процессуальном праве. С. 25.] «По существу все советские юристы, – заметил А. И. Экимов, – сходятся во мнении, что субъективные права отличны от законных интересов, но по-разному отвечают на вопрос, в чем заключается это различие».[178 - Экимов А. И. Указ. соч. С. 82.]

Некоторые же авторы, как пишет Г. В. Мальцев, «рассматривают понятия “охрана прав” и “охрана законных интересов” как синонимы или, во всяком случае, исходят из такого предположения».[179 - Мальцев Г. И. Социалистическое право и свобода личности. С. 135.] Такое рассмотрение не дает вообще права на существование законному интересу, вызывает сомнение в его самостоятельном категориальном статусе и поэтому является шагом назад в исследовании данной проблемы.

Предлагаем следующее видение отличительных черт субъективных прав от законных интересов.

Вытекая из сферы дозволенного, субъективные права и законные интересы все же категории не тождественные. Они не совпадают по своей сущности, содержанию и структуре.

Нетождественность их определяется тем, что субъективные права и законные интересы – различные правовые дозволенности. Первые представляют из себя сложную дозволенность, возведенную законодателем в ранг правовой возможности. Субъективное право есть дозволенность высшей категории и по сути дела ценится уже не столько своей дозволенностью, сколько возможностью, причем обязательно юридической. Благодаря этому субъективные права, как юридические возможности обеспечиваются конкретной юридической необходимостью (обязанностью) других лиц.

Если же правовая дозволенность не имеет либо не нуждается в юридически необходимом поведении других лиц как определенного правового средства своего обеспечения, то данная дозволенность является простой и не возводится законодателем в особую правовую возможность. «Простая возможность (дозволенность) совершения тех или иных действий, – отмечает Н. И. Матузов, – еще не образует того, что в правовой науке принято называть субъективным правом. Это значит, что в субъективном праве заключена не любая, а особого рода возможность, возможность, обеспеченная обязанностью других лиц и гарантируемая государством».[180 - Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. С. 101–102.]

В связи с этим реализацию субъективного права можно назвать дозволенно-возможным поведением, ибо это такая юридическая дозволенность, которая имеет характер правовой возможности; а реализацию законного интереса – дозволенно-устремленным поведением, ибо это юридическая дозволенность, имеющая, в отличие от субъективного права, характер правового стремления.

Однако и законный интерес можно считать возможностью, но возможностью в большинстве своем социальной, фактической, а не правовой. Он – всего лишь дозволенность, разрешенность, незапрещенность, предоставленная государством и в определенной мере поддерживаемая им. Законодатель, действительно, многие действия не запрещает, дозволяет, разрешает. Но отсюда вовсе не следует, что он вместе с тем устанавливал для всех видов дозволений конкретные юридические обязанности, которые бы полно и всесторонне обеспечивали эти действия.

Иначе говоря, область правовых дозволенностей в законодательстве представлена намного шире, чем область правовых возможностей. В литературе верно подмечено, что «область дозволенного далеко не охватывается и не исчерпывается субъективными правами; она гораздо шире».[181 - Там же. С. 102.] Вследствие этого все на что лицо имеет право, дозволено, но не на все дозволенное оно имеет право,[182 - См.: Коркунов Н. М. Указ. соч. С. 149.] а лишь на то, что обеспечено конкретной юридической обязанностью.

С учетом сказанного, сущность субъективного права заключается в юридически гарантированной и обеспеченной обязанностями других лиц возможности. Эта возможность более полная и одновременно более конкретная, чем «возможность» (дозволенность), содержащаяся в законном интересе. Она более «насыщена» юридической тканью, она сильнее оберегается государственной властью.

Сущность же законного интереса заключается в простой правовой дозволенности. Поэтому законный интерес – своеобразное «усеченное право», «усеченная правовая возможность» без противостоящей конкретной юридической обязанности. Ему может противостоять лишь общая юридическая обязанность – уважать его, считаться с ним, содействовать в определенных случаях его осуществлению, поскольку и сам он представляет собой правовую возможность общего характера.

Субъективное право и законный интерес не совпадают и по содержанию. Остановимся на этом несколько подробнее. Субъективное право можно кратко определить как гарантированную законом меру возможного (дозволенного, разрешенного) поведения гражданина.[183 - См. Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2001. С. 288.] Более подробно субъективное право определяется как «создаваемая и гарантируемая государством через нормы объективного права особая юридическая возможность действовать, позволяющая субъекту (как носителю этой возможности) вести себя определенным образом, требовать соответствующего поведения от других лиц, пользоваться определенным социальным благом, обращаться в случае необходимости к компетентным органам государства за защитой – в целях удовлетворения личных интересов и потребностей, не противоречащих общественным».[184 - Матузов Н. И. Личность. Права. Демократия. С. 145.]

Исходя из сказанного, очевидно, что содержание субъективного права состоит из четырех возможностей (элементов): вести себя определенным образом, требовать соответствующего поведения от других лиц, пользоваться определенным социальным благом, обращаться в случае необходимости к компетентным органам государства за защитой.

Содержание же законного интереса состоит только из двух «возможностей» (элементов): пользоваться определенным социальным благом и обращаться в некоторых случаях за защитой к компетентным структурам. Следовательно, у законного интереса в его содержании отсутствуют две «возможности»: вести себя определенным образом и требовать соответствующего поведения от других лиц, которые так характерны для содержания и сущности субъективного права.

Субъективное право – это возможность, позволяющая субъекту пользоваться определенным социальным благом в границах, строго установленных законом. Законный интерес – тоже известная «возможность» (дозволенность), позволяющая субъекту пользоваться определенным социальным благом, но уже без таких конкретных границ, без строго установленной в законе возможности определенного поведения (вида и меры его) и возможности требования определенного действия других лиц. Данная «возможность» в большинстве своем является несоизмеримой.

Помимо сказанного, необходимо отметить, что субъективное право предполагает не только четыре реальные возможности, предоставленные субъекту, но и потенциальную юридическую обязанность других лиц, чего нельзя сказать о законном интересе. Законный интерес не предполагает потенциальной юридической обязанности «другой стороны», поскольку законом для его носителя не предусмотрены полномочия на требования соответствующего поведения от других лиц. У него «правомочие» выражается в просьбе, ибо законный интерес – всего лишь дозволенность, разрешимость, незапрещенность.

Кроме всего прочего элементы («возможности») содержания законного интереса носят характер стремлений, а не твердо гарантированных возможностей. Поэтому связь законного интереса с благом, а также с их защитой более отдаленная, чем это наблюдается у субъективного права. Значит, различия в содержании субъективных прав и законных интересов можно провести как по количественному составу элементов, так и по качественной их характеристике.

Отметим, что законный интерес отличается от субъективного права и по своей структуре, которая выглядит менее юридически четкой, чем у субъективного права. К тому же, в содержании законного интереса всего два элемента. Связь между ними значительно беднее, проще, одностороннее.

Следовательно, законный интерес отличается от субъективного права своей сущностью, содержанием и структурой.

Проследим это на конкретном примере. Возьмем законный интерес определенного гражданина в наличии в аптеках медикаментов, пользующихся повышенным спросом.[185 - См.: Ремнев В. И. Право жалобы в СССР. С. 25.] В отличие от субъективного права, которое предполагает четыре возможности, обеспечиваемые государством и юридической обязанностью соответствующих лиц и органов, носителю данного законного интереса законом не установлены ни возможность определенного поведения (приобрести эти медикаменты), ни возможность требования определенных действий от других лиц (требовать от работников аптеки предоставления в обязательном порядке этих медикаментов). Не установлены потому, что законный интерес – всего лишь простая правовая дозволенность, вытекающая из самого закона и реализуемая только в том случае, если фактически имеются необходимые условия для этого. Плюс ко всему прочему, «возможности» законного интереса носят характер стремлений, которые нельзя обеспечить в необходимой мере. Общий смысл, дух закона содействуют его реализации, но не более того.

Этот законный интерес сможет трансформироваться в субъективное право лишь тогда, когда государство будет в состоянии реально гарантировать все четыре возможности, присущие субъективному праву, и когда им будет противостоять, чья-либо конкретная юридическая обязанность. Другими словами, когда носителю определенного интереса законом не предоставляется возможность вести себя определенным образом и возможность требовать соответствующего поведения от других лиц, и они к тому же не обеспечиваются конкретной юридической обязанностью, мы можем вести речь о законном интересе, но не о субъективном праве.

Законный интерес, в отличие от субъективного права, есть правовая дозволенность, имеющая характер стремлений, в которой отсутствуют возможности: действовать определенным образом и требовать соответствующего поведения от других лиц, и которая не обеспечена конкретной юридической обязанностью. Данный вывод может служить основным, главным критерием для разграничения законных интересов и субъективных прав.

По существу, в самой общей форме такой вывод был сделан еще дореволюционными русскими юристами: «Право, – писал, в частности, Н. М. Коркунов, – непременно предполагает соответствующую обязанность. Если нет соответствующей обязанности будет простое дозволение, а не правомочие».[186 - Коркунов Н. М. Указ. соч. С. 151.] Об этом же говорилось и советскими учеными: «Не всякая возможность действовать, – заметил С. Ф. Кечекьян, – составляет право данного индивида. Возможность ходить по улицам, купаться в море, черпать воду из реки и другие возможности граждан не составляют их права, поскольку ни на кого не возложено обязанностей, обеспечивающих эти интересы».[187 - Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 57.]

Г. Ф. Шершеневич отмечал, что «субъективное право есть власть осуществлять свой интерес…», что «наличность интереса еще не создает права. Жена, требующая от мужа содержания, весьма заинтересована в том, чтобы муж ее исправно получал причитающееся ему от фабриканта жалованье, но сама она ничего от фабриканта требовать не может. Домовладелец терпит от того, что соседние бани гонят в окна его дома дым, и он заинтересован в том, чтобы хозяин бань поднял дымовые трубы их выше уровня его строения, но никакого права отсюда не вытекает. Даже тогда, когда интересы человека защищаются законом, субъективного права нет, пока заинтересованному не предоставлена власть. Так, например, уголовные законы защищают многочисленные и важные интересы отдельных людей, но защищенный интерес не превращается еще в субъективное право, потому что есть интерес, есть его защита, но нет власти…».[188 - Шершеневич Г. Ф. Общая теория права. М., 1912. С. 607–608.]

В этой связи нельзя согласиться с высказанным А. Ф. Сизым мнением о том, что у осужденных (если они в полном объеме выполняют основания поощрительных норм) возникает субъективное право на поощрение и что в плане последующего совершенствования поощрительной системы было бы целесообразно все формулировки «могут», «могут быть» из содержания норм закона (ч. 1, 2, 4 ст. 51 ИТК и др.) исключить.[189 - См.: Сизый А. Ф. Поощрительные нормы уголовно-исполнительного права как средство формирования правомерного поведения осужденных (проблемы теории и практики). Автореф. дис. … докт. юрид. наук. М., 1995. С. 26.]

У осужденных нет и не может быть субъективного права на поощрение, ибо нет власти потребовать соответствующего поведения от обязанных должностных лиц. У них есть лишь законный интерес, реализация которого во многом зависит от усмотрения данных должностных лиц. Поэтому в статьях нового УИК РФ, где закреплены меры поощрения для осужденных, обоснованно оставлены формулировки типа «могут» и «могут быть», означающие, что должностные лица «не напрямую» обязаны поощрять осужденных, отличившихся заслуженным поведением в местах лишения свободы.

Дополненный и конкретизированный указанный выше критерий разграничения субъективных прав и законных интересов, несомненно, представляет ценность, как для правотворческих, так и для правоприменительных органов. Однако он не решает проблемы в целом, ибо не объясняет еще причин опосредования тех или иных интересов в законных интересах, а не в субъективных правах. Поэтому кроме основного, главного, есть еще дополнительные критерии, помогающие разграничивать субъективное право и законный интерес. Они вытекают из причин существования законных интересов наряду с субъективными правами.