Исторические миниатюры. Скрытая реальность

В Вашингтоне люди трепетно любуются полотном Эль-Греко «Мадонна с младенцем и святыми Мартиной и Агнезе», около 1640 года.

В «личной» церкви святой Сант-Аньезе-фуори-ле-Мура трогает чувства всякого прихожанина великолепный мозаичный портрет мученицы.

Важно глубокое понимание образа святой Агнезе в контексте событий того страшного и судьбоносного времени. В череде преследований и пыток ранних римских христиан публичное исповедание гонимой религии требовало колоссальной силы духа и мужества. Проявление несгибаемой стойкости и самоотречения у 12-летнего ребёнка казалось невероятным, и потому вызывало безмерное удивление всех, знакомых с той печальной историей. Что объясняет искреннее почитание святой девочки и в среде христиан, и в лоне самой Церкви.

И в наши дни ежегодно 21 января в римской базилике Сант-Аньезе-фуори-ле-Мура, что на Via Nomentana 349, проводится обряд благословения двух агнцев, из шерсти которых прядут паллии – накидки для митрополитов с черными шелковыми крестами.

В христианских храмах название Agnus Dei, или Potiriokalymma, носит пелена, покрывающая чашу во время совершения Святых Таинств. На ней изображен Агнец, и служит она эмблемой плащаницы Христа…

Познавательно, что Агнец – вечный жертвенный искупительный символ в праздновании Рамадана у мусульман всего мира.

Имя святой Агнезе включено в Римский канон мессы латинского обряда, и в Литанию всем святым. Святая Агнезе традиционно чтится как символ духовной чистоты, и покровительница девушек во всём христианском мире.

Неудивительно, что имя-легенда стало прообразом личного имени Агнезе, столь популярного в различных национальных формах в Европе и за океаном.

В русскоязычных странах имя сие адаптировали и произносят как Агнесса; испанский и португальский средневековый вариант имени Inez озвучен как Инесса. Как самостоятельное имя существует и первичная родственная форма имени Агния.

Принятие христианства в X-м веке открыло дорогу на Русь непривычным новым назвищам-именам. Давали имена священники при обряде крещения; опирались же на святцы, минеи и церковные календари, где собраны были имена христианских подвижников и мучеников. Люди охотно приняли благозвучное имя Агния, и вместе с ним формы Агнесса и Инесса, и с удовольствием нарекали им девочек, рождавшихся в семьях подданных российской империи.

А?да

Это имя имеет еврейское происхождение. На языке библейского народа имя Ада (???) означает: «наряжать, надевать украшения», «украшение».

Украшать – значит убирать, наряжать, придавать красоту, изящество, убранство, делать приятнее на вид.

Украшение, или украс, украса – всё то, что красит, украшает, и что делается с этой целью; отделка, наряд, убор, драгоценности.

В древнейших преданиях еврейского народа упоминается шестое имя Единого Бога, соединенное с выражением Ва-Даат (неслучайное созвучие с именем Ада!). Его сфира Тифарет, смысл которой – «украшение, красота, великолепие, наслаждение». Эта сфира символизирует древо жизни и управляет через чин Достоинств, которые Иудеи называют Малахим (Ангелы в сфере Солнца, дающие ему блеск и жизнь), и они же управляют металлами. Свойства многих из них – блеск и сияние, а назначение – основа для ювелирных украшений.

Греки, а за ними и римляне считали всякое ремесло занятием рабов и простолюдинов; евреи же ремесло, особенно ювелирное, почитали занятием весьма почтенным, и охотно отдавали своих детей в обучение.

От седой старины основной денежной единицей у евреев был сикль (шекель), и представлял он собой весовой кусочек золота или серебра.

Драгоценные металлы шли на украшение и утварь скинии и храма.

Особенной популярностью на Востоке пользовались женские украшения. Извечная женская слабость не осуждалась, если страсть к узорочью не становилась чрезмерной.

Носить изделия ювелиров можно было и в праздники, и во дни будние, и только в дни траура запрещалось всякое украшательство. Блестящее и сверкающее женщины носили на лбу, в ушах, в носу, на щёчках, на шейках, ручках и пальчиках, на щиколотках и ступнях очаровательных ножек. Серьги, ожерелья, запястья, пряжки, носовые кольца (нэзэм) из золота, стекла или рога сопровождали древнюю еврейку по жизни и даже по наступлению смертного часа в могилу, равно как мужчину оружие.

Согласно апокрифической книге Еноха, автором традиции украшательства выступил «благостный ангел Азазел», какой научил мужчин носить мечи, ножи и щиты, а женщин – зеркала, браслеты и т. п.

Серьги на Востоке делались из золота, по достатку украшались драгоценными камнями и жемчугом, и могли быть различной формы и величины. Скромным вместо злата и серебра доставались цветное стекло или рог. Серьги носили женщины и дети, прищепляя к мочкам ушей, либо продевали в ушной прокол на подвеске или штифте.

Кольца для носа (нэзэм) имели форму серёжек, и подвешивались в крыльях носа или в носовой перегородке.

На запястьях и предплечьях смуглые красотки носили браслеты, скрученные или согнутые из золотой или серебряной проволоки. Замочки на браслетах слыли признаком изысканного шарма.

Особенным шиком считались женские ножные браслеты; когда их соединяли цепочками, походка благородных евреек с такой обузой становилась мелкой и семенящей, что считалось признаком тонкого вкуса в те стародавние времена.

Носили браслеты и мужчины, но лишь как знаки статусного отличия. Для мужчин престижным считалось ношение перстней с вырезанной на кварце, смарагде или ониксе печатью. Личную печать носили скрытно, на шейном шнурке.

Женщины тоже не забывали о своих шейках: их украшали ожерелья из жемчуга, бусы бисерного плетения, редких камней и раковин. На бусах и шейных шнурах нередко подвешивались амулеты по египетской моде, или традиционные для Израиля, точёные из кости по форме булавы.

Гладкими золотыми полосками венчали головы новобрачных, а распашную одежду словно булавками прихватывали изящными чеканными фибулами.

Орнаментальная фантазия златокузнецов имела ограничения: закон запрещал чеканить изображения людей и животных, ибо таилась в том опасность идолопоклонства, подобно Золотому Тельцу времён Исхода.

В целом же древние иудеи в украшениях видели проявление личности человека, и привязанность владельца или владелицы к своим украшениям образно переосмысливалась как проявление верности народа Богу Израиля (Иер. 2:32), и верности Бога Своему народу (Ис. 61:10).

«Такой угол зрения инициировал постепенный перелом в оценке отношения к драгоценностям: в Пятикнижии истинным украшением молодых людей уже названо умение слушать наставления отцов и заветы матерей; стариков же украшает седина, – считали евреи, – а не ухищрения с целью сокрыть свой возраст».

В учении Христа истинным украшением человеков называлась красота души и жизнь в послушании Богу. Чрезмерное украшательство отвергалось из соображения того, что не должен человек любоваться лишь телом и одеждами своими, отвлекаясь взглядом и мыслью от внутренней сущности. Красивые вещи в прельщении ими оборачивались искусительной силой.

Простые евреи едва ли знали то, что понимали мудрые раввины: выражение A-DA сохранилось в наследии древних шумеров, и в их речи буквально означало – «быть A», «(быть) близким А». Шумерский силлаб «A» нёс в себе сложный и многогранный смысл: «вода», «канал», «семя», «наследник», «отец», «слезы», «потоп». В совокупности граней дифтонг A-DA обретал сакральное значение: «быть всему Началом и Концом», «быть Альфой и Омегой».

Так представлял себя Бог в священных текстах. Но к чему шёл человек?..

Гордыня A-DA и привела людей к печальному итогу – непониманию друг друга, а главное – к неспособности говорить с Богом на прекрасном и дивном красотою языке бессмертной души. О последствиях сего убедительно повествуют рукописи Мёртвого моря: «…Оплакала Иудея гибель царства своего, когда увели ассирийские воины десять колен Израилевых. И служили им мужчины рабами, и женщины служили им, блистая красотою своей и достоинств своих, как драгоценные алмазы блистают в оправе золотой …».

Понимание последствий потребовало реализации предосторожности, и если в текстах Ветхого Завета Ревекка для встречи Исаака оделась в «ризу летнюю», иначе – в праздничную, торжественную одежду; и Фамарь, свергнув ризы вдовства своего, также украсила себя праздничной, щегольской накидкой, то в тексте Нового завета апостол Пётр представил Сару как образ истинной женской красоты и достоинства, состоящих не в плетении волос, не в златых уборах и нарядности её одежд, но «в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом».

Так, кропотливо и методично, в умах людских замещалась мораль любования и стяжательства на мораль духовности и совести. В обновлённом смысле хорошая женщина сама подобна драгоценному украшению, и блистает добродетелями в доме своём. И в наши дни в еврейских религиозных семьях перед субботней трапезой отец семейства обычно читает вслух библейскую поэму, выражающую восхищение женой. Поэма называется по своим начальным словам – «Эшет хаиль». В ней сокрыты замечательные слова: «…такая жена дороже жемчуга ценой… Подаёт она бедному, руку она протягивает нищему… Уста свои открывает для мудрости…».

Иносказательно – достоинства души украшают женщину лучше всех драгоценностей мира. Не вместо, а – прежде!..

Такая доктрина неизбежно привела к переосмыслению весьма древнего женского имени Ада, в котором сочеталось извечное стремление женщины нравиться и быть привлекательной, и видение идеала благонравной жены.

Ада – второе после Евы женское имя, упоминаемое в иудейской Торе и в христианском Ветхом Завете. В библейской истории Ада – первая из жён Ламеха, потомка Каина в пятом поколении. «Ада родила Иавала: он был отец живущих в шатрах со стадами. Имя брату его – Иувал: он был отец всех играющих на гуслях и свирели» (Бытие 4:20–21). Адой звали и дочь Элона Хеттеянина, одну из трёх жён Исава и мать Элифаза. Нарекая дочерей своих именем Ада, израильтяне желали им вырасти украшенными истинными душевными добродетелями.

Соседи израильтян, древние греки, считали женскую добродетель весьма отличной от мужской. Лишь та жена истинно прекрасна, – судили они, – о которой отсутствует всякая слава в людской молве: и добрая, и худая. Лучшим же украшением жены служит молчание…

Правда, известнейшая из гречанок с именем Ада (греч. – ???) домостроевским типом не отличалась. Ада правила в IV-м веке до н. э. провинцией Кария в качестве сатрапа персидской империи Ахеменидов. Александр Македонский после взятия Галикарнаса оставил энергичной Аде власть над Карией, и отнёсся к ней как к матери…

Ныне саркофаг с телом «карийской принцессы» Ады экспонируется в турецком городе Бодрум, в замке рыцарей-госпитальеров. Первой Ады, чьё существование материально удостоверено учёными-историками.

На просторы Руси имя Ада принесли ещё в VIII-м веке хазарские купцы, исповедовавшие иудаизм. Хазарский каганат владел землями Нижнего Поволжья, Северного Кавказа, Приазовьем, большей частью Крыма, и степью до Днепра. Мир и войну делили русичи с грозным соседом. О том времени сказано в бессмертных пушкинских строках:

Как ныне сбирается Вещий Олег, отмстить неразумным хазарам
Их сёла и нивы за буйный набег, обрёк он мечам и пожарам…

Имя Ада не присутствовало в святцах, и потому его вхождение в российский именослов произошло достаточно поздно – только в XIX-м столетии. Наибольшее распространение это имя получило на Волге, в сердце России, и в её северо-западных областях.

Оставлен след имени в народном фольклоре: «Добра хозяйка Адушка, добры у ней оладушки, на меду аль на сметане, пышны, смачны и духмяны».

Аи?да

Это имя имеет арабское происхождение. Aida (Аида) – европеизированная форма арабского имени Гайде. На языке древних кочевников – воинственных бедуинов, проживавших в северной части Африки, на Аравийском полуострове, имя Гайде означает «польза», «вознаграждение».