Миры душ. Испытание парагона

Миры душ. Испытание парагона
Александр Мартынов

Искусство магии зародилось в далекой древности благодаря группе единомышленников, пожелавших разгадать тайны вселенной. В те времена семьи магов объединились, чтобы вместе развивать свое искусство и открывать новые знания. Однако со временем в их кругу произошел раскол, и некоторым семьям пришлось спасаться бегством. Но даже спустя столетия изгнанники все еще помнят о былой миссии. Они продолжают изучать магию, а также соблюдают древние традиции. Испытание парагона как раз является одним из таких обычаев. В этом ритуале сходятся в поединке наследники магических родов. Самый сильный из них обретет почетное звание парагона. Пришло время нового испытания, и пять семей готовы сразиться друг с другом за титул. Ради победы верховные маги пойдут на многое: союзы, предательства и тайные интриги. Никто не рассчитывает на честный бой, а потому каждый пустит в ход все доступные средства. Победит самый подлый и коварный, если только участники испытания не перевернут ход игры.

Александр Мартынов

Миры душ. Испытание парагона

Глава 1. Начало

В загородном поместье Фольштейнов с самого утра начался переполох. Прислуга суетилась и бегала по всему дому, словно при пожаре. Хотя, некоторые из слуг действительно предпочли бы оказаться посреди огня. Причиной беспокойства стали роды, начавшиеся у Николь, дочери главы дома Фольштейн. К этому дню долго готовились. В поместье доставили все необходимое оборудование и пригласили лучших врачей. Однако никто не мог предсказать, когда именно начнутся схватки.

Николь оперативно отвели в специально подготовленную комнату, после чего врачи закрыли дверь с внутренней стороны, чтобы никого не впустить внутрь. Снаружи оставили даже отца ребенка. Уильяму Ламперужу пришлось подыскать себе стул и ждать в коридоре. Его разозлило подобное поведение акушеров, ведь он пообещал, что не оставит Николь одну во время родов. А Ламперужи всегда держат слово, так учил его отец. Хотя… Уильям больше не принадлежит дому Ламперуж. Теперь он Фольштейн и однажды должен будет возглавить династию. Если, конечно, доживет до этого момента.

Однако обещание, данное Николь, все еще оставалось в силе. Уильям сосредоточился и выстроил мысленный маршрут до запертой комнаты. Затем он преодолел дверь и остановился в нескольких сантиметрах за ней. Дальше выстраивать путь было опасно: он не знал точное расположение объектов за дверью. Сложив в голове детальный маршрут, Уильям принялся вычерчивать пальцами в воздухе рунную последовательность. Ему требовалось соединить воедино несколько точек в пространстве, создав нечто вроде ретрансляторов. Каждая выводимая им руна являлась образцом точности и выверенности. Архитектура контура должна быть совершенной, иначе ничего не получиться. Только выстроив в голове граммотную модель и проведя все необходимые расчеты, можно сотворить то, что люди привыкли называть магией.

Наконец Уильям закончил рунную последовательность. Остался последний этап – подать энергию в контур. Обычно он использовал для таких импровизационных чар потенциал из большого перстня на левой руке. Он лично изготовил это кольцо специально для сбора псионической энергии. Однако сейчас Уильям решил не рисковать и использовал частицу своего личного ментального поля. Он направил потенциал в только что созданную им руническую конструкцию, и контур замкнулся. В этот же миг Уильям услышал крики своей жены, до этого заглушенные дверью. Поначалу он испугался, но постепенно взял себя в руки. Крики повторялись с определенной периодичностью, что говорило о подступающих схватках. Звук отлично передавался через заклинание, созданное Уильямом, поэтому он слышал абсолютно все, что происходило в комнате. Судя по коротким переговорам врачей, роды протекали хорошо. Николь тоже отлично держалась, однако Уильям по-прежнему хотел сдержать данное ей слово, а потому тихо, но четко произнес:

– Я с тобой.

Его голос был подхвачен рунным заклинанием и в тот же миг раздался в запертой комнате. Акушеры удивленно переглянулись, однако были вынуждены тут же вернуться к работе. Не было времени отвлекаться на подобные мелочи. Сам же Уильям больше ничего не говорил. Врачи понятия не имели о существовании магии, и для их же блага будет лучше, если все так и останется. Главное, что Николь услышала его голос. Теперь ей будет спокойнее, по крайней мере, на это надеялся Уильям.

Он продолжал терпеливо ждать и внимательно прислушиваться к происходящему. Наконец, сквозь пелену шума прорезался детский визг. Уильям непроизвольно улыбнулся, услышав плач своего новорожденного сына. Он поднялся с места и направился прямиком к запертой двери. Если врачи не пожелают пускать его, то он точно выбьет эту проклятую дверь. Акушеры и так долго диктовали ему, что делать. Сейчас Уильям хотел любой ценой увидеть своего ребенка.

К счастью для медиков, они не стали тянуть, и отперли замок уже после первых настойчивых стуков в дверь. Уильям отстранил врачей и направился прямиком к кровати. Николь уже отключили от аппаратуры, и прямо сейчас она держала новорожденного ребенка, завернутого в полотенце.

– Посмотри на него, – сказала она, заметив мужа. – Глаза совсем как у тебя!

Уильям взял ребенка из рук жены и внимательно вгляделся в его лицо. На него с любопытством смотрели маленькие светло-голубые глаза, что были отличительным признаком рода Ламперуж.

– Он прекрасен, – улыбнулся Уильям.

– Мы должны дать ему имя, – внезапно сказала Николь.

Уильям резко помрачнел при этих словах:

– Мы уже много раз говорили с тобой, – начал он. – У нас нет на это права. Так решили главы домов.

– Никто не может запретить нам давать имя собственному ребенку! – возразила Николь.

– Они могут, – покачал головой Уильям. – Но не волнуйся, я сделаю все, чтобы сохранить нашего малыша. Мы дадим ему имя, когда все закончится. Когда я все закончу.

Молодой отец пристально всмотрелся в лицо сына и постарался как можно лучше запомнить его. Он понимал, что теперь долго не сможет увидеться с ним. Есть вероятность, что никогда уже не сможет. Однако он сделает все, чтобы вновь заглянуть в эти чистые наивные глаза. Даже если для этого придется сыграть в жестокую игру между великими семьями магов.

Четыре машины подъехали к парадному входу высокого небоскреба. Первыми из них вышли охранники, внимательно осмотревшие территорию вокруг. Когда все убедились, что опасности нет, из автомобилей вышли еще четверо. Они поздоровались друг с другом, а затем направились ко входу в здание. Там их уже ждал предварительно вызванный вниз лифт. Четверка зашла в него и буквально через минуту оказалась на самом верху небоскреба. Прямо напротив лифта располагался конференц-зал, в который вели широко распахнутые двери. Большую часть зала занимал широкий стол, рассчитанный на пять мест. Одно из них было уже занято. Завидев гостей, этот человек встал со своего места и вышел поприветствовать новоприбывших.

– Как же я рад, что вы все согласились навестить меня, – бодро произнес человек из конференц-зала. – Особенно рад видеть тебя, Альберт. Поздравляю с пополнением в семье!

– Это ведь и для тебя праздник, Оскар, – ответил Альберт Фольштейн. – Ты тоже стал дедушкой.

– Что правда, то правда, – с улыбкой согласился Оскар Ламперуж.

– Присоединяюсь к поздравлениям, – коротко поклонился один из четверки.

– А ты как всегда сдержан, Кенши, – усмехнулся Оскар. – Всегда уважал за это дом Арамаки. Вот бы и Малковы чему-нибудь у вас научились.

– Позволь мне заниматься вопросами своей семьи, – с небольшой ноткой угрозы произнес Эраст Малков. – Поучи еще Исаака, как ему себя вести.

– Э, нет, – покачал пальцем Исаак Бергман. – Это у тебя проблемы с манерами, не приплетай сюда меня.

Малков решил перевести тему:

– Однако Оскар пригласил нас явно не для того, чтобы обсудить мои манеры. Не пора ли уже перейти к делу?

– Верно, – согласился Ламперуж. – Присаживайтесь за стол. Там все и обсудим.

Каждый из собравшихся занял отведенное ему место. Когда все уселись, Оскар вновь взял слово:

– У Альберта родился внук, который в будущем станет лидером дома Фольштейн. Мой старый друг попросил меня собрать всех глав великих домов, чтобы официально объявить об этом, безусловно, радостном событии. Однако не только лишь поэтому общество «Парагон» сегодня присутствует в полном составе. Альберт приготовил еще одно важное объявление, которое каждый из вас должен услышать.

Глава дома Фольштейн поднялся из-за стола и начал свою речь:

– Я не буду ходить вокруг да около. В этой комнате нет глупцов, так что я могу говорить прямо. С прошлого испытания парагона прошло сто пятьдесят три года. Это на три года больше, чем необходимо, чтобы провести его снова. И я намерен выступить инициатором испытания.

– Инициатор должен оставить залог, – напомнил Бергман.

– Разумеется, – кивнул Фольштейн. – Я оставляю в качестве залога своего новорожденного внука. Новый парагон получит опеку над ним и даст ребенку имя.

Представители семей кивнули. Ни для кого из них не стали сюрпризом слова Альберта. Когда они ехали сюда, то уже знали, к чему все идет. Разговор, происходивший сейчас, был лишь необходимой формальностью.

– Как действующий парагон я объявляю о начале испытания, – громко произнес Ламперуж. – Если, конечно, ни у кого из присутствующих нет возражений.

Оскар пристально вгляделся в лицо каждого за столом. Ни один не повел и мускулом, хотя Ламперуж был уверен, что как минимум у троих имеются большие возражения на этот счет.

– Превосходно! – воскликнул Оскар. – Тогда через двенадцать дней каждый дом представит своего кандидата. Напоминаю, что кандидатом может стать только полноправный наследник великого дома.

Люди за столом медленно кивнули. Следом уже все пятеро в один голос зачитали единое кредо магов:

– Сила через знание, знание через понимание!

На этом официальная часть закончилась. Отныне собравшиеся стали друг для друга соперниками. По крайней мере, так должно было быть. Но уже прямо сейчас начали зарождаться первые альянсы. Например, Фольштейн не стал покидать конференц-зал вместе с остальными, а вместо этого решил продолжить беседу с Ламперужем. Он объяснил это желанием поговорить об их общем внуке. Остальные же никак не отреагировали на действия Альберта, пусть каждый и понимал истинные намерения Фольштейна. Но не только он один решил продолжить общение. Уже на выходе из лифта Эраст обратился к Исааку:

– Я слышал, у тебя завалялась бутылка неплохого скотча, – начал Малков. – Не хочешь дать ей немного подышать? А я составлю тебе компанию.

Бергман на несколько секунд задумался, а затем ответил:

– Пускай, это была самая прямолинейная в мире попытка набиться ко мне в гости, я принимаю ее, – с легкой улыбкой сказал Исаак. – Действительно, пора бы уже открыть ту бутылку.

Получив утвердительный ответ, Эраст махнул рукой своему водителю, и уже вскоре две машины уехали в одном направлении. Лишь Арамаки покинул здание в полном одиночестве, направившись прямиком в свой особняк на окраине города.