Любовь «по расчету»

– Честнее не бывает, – резюмировал Алексей.

Они договорились оформить развод, как только Алеша выйдет из больницы. Светлана ушла, Алексей побрел по длинному больничному коридору в сторону своей палаты и с удивлением, плавно переходящим в ужас, подумал, что его посещают какие-то странные люди, причем в очень большом количестве.

«Ну ладно, папа, а кто этот красивый морской генерал? Тоже папа? – думал Алексей, медленно вышагивая по коридору, не обращая внимания на окружающих. – А мама тоже в странном каком-то режиме приходит, то одна мама, то другая, почему же их так много?»

– Лёшенька, ты о чем так глубоко задумался? – какой-то очень знакомый мужчина спросил Алексея.

«Господи, да это же брат!» – мысленно воскликнул Алексей.

– Сережка, что-то мне совсем не по себе, что-то со мной происходит совсем плохое, – прошептал Алеша и, глотая слова, быстрой тихой скороговоркой начал выяснять у Сергея, сколько у них родителей, почему к нему приходят разные папы и мамы.

Сергей проводил брата в палату, уложил в кровать, сказал, что все будет нормально, сбегал куда-то и принес какую-то новую таблетку. Посидев недолго у кровати брата, сказал, что пойдет посоветуется с коллегами. Когда Сергей ушел, Алеша почувствовал такую пустоту в душе, что не хотелось не только что-либо делать, но и о чем-либо думать.

На следующий день Алешу перевели в неврологическое отделение. Лечащий врач, маленького роста, полноватый и лысоватый мужчина, был очень внимателен и никуда, в отличие от других Алешиных врачей, не торопился. Он проводил в беседах с Алексеем по нескольку часов в день. Отдельная палата, куда на этот раз поместили Алешу, была достаточно комфортной и вполне располагала к доверительному общению. Брат, принимавший посильно-активное участие в переезде Алеши на новое место, постоянно убегавший в собственное отделение по своим неотложным делам и возвращавшийся к Алеше, чтобы помочь ему в обустройстве на новом месте, говорил спокойно и убедительно:

– У тебя невроз, может быть, даже тяжелый невроз, как следствие того, что случилось. Но это решаемая проблема, это лечится, причем успешно. Тебе повезло, твой лечащий врач – гениальный специалист, это просто звезда в нашей больнице, будущий академик, так что все будет нормально.

Будущий академик был, видимо, действительно талантливым врачом. Он полностью изменил систему лечения Алексея, назначил какие-то другие, совершенно незнакомые не только Алексею, но Сергею препараты, провел все мыслимые и не мыслимые исследования, одно перечисление которых походило на чтение медицинского справочника. Но, самое главное, он беседовал с Алешей дважды в день, утром, после завтрака и вечером, в так называемый тихий час. С каждой такой беседой у Алексея очень постепенно, но неуклонно укреплялась уверенность, что он, в конце концов, выздоровеет.

Совершенно изменилась система посещения. Мама с папой приходили вместе один раз в неделю, Серега вообще не появлялся, но зато брат заходил ежедневно, как обычно, дважды – утром и вечером.

Боли постепенно оставляли Алешу, перестало болеть ухо, живот болел все меньше, но самое главное, так потрясшее Алексея раздвоение его близких людей как-то незаметно ушло, как дурной сон.

Эдуард Михайлович, так звали лечащего врача, сообщил, что можно планировать выписку Алексея на следующей неделе и что он настоятельно рекомендует Алеше куда-нибудь поехать, отвлечься от всего пережитого, причем не на три дня, а длительно, недельки на четыре, не меньше.

В воскресенье, накануне дня выписки, пришел Георгий Ашотович. Он, как это гармонично сочеталось с его профессиональным статусом, появился совершенно неожиданно, как бы возник, будто всегда был где-то здесь неподалеку. Последний раз Алексей встречался с Георгием Ашотовичем на похоронах Леночки, где Алеша услышал от него вполне дежурные, но при этом искренние слова сочувствия и ободрения.

С первых же слов беседы Алеша понял, что Георгий Ашотович осведомлен абсолютно обо всех нюансах происходящих с Алексеем событий. Он в свойственной ему манере, с приятным легким кавказским акцентом, простыми, понятными словами объяснил Алеше свое видение ситуации.

– Ты, дорогой мой, пережил очень тяжелый невроз, несовместимый с профессией, к которой тебя готовили. Это, конечно, очень плохо и для твоей карьеры, и для тех, кто возлагал на тебя большие надежды. Из училища после формального прохождения врачебной комиссии тебя отчислят, несмотря на последний год обучения. Твой лечащий врач, кстати очень толковый дядя, говорит, что, если вести правильный образ жизни, этот невроз не приведет к никаким-либо сложностям будущей жизни. Но ключ к успеху в тебе самом! Психологические проблемы реально и радикально решаются только самостоятельно. Я знаю, что ты парень волевой, и верю, что ты справишься.

– Георгий Ашотович, спасибо за ваши слова. Эдуард Михайлович советует уехать куда-нибудь надолго, только я не знаю, где находится это «куда-нибудь». Честно говоря, я потерял все опорные точки в жизни, без ребенка, без жены, без образования. Кому я нужен?

– Прежде всего, самому себе. Тебе сейчас трудно это представить, но поверь мне, время излечит всё, и у тебя с твоими данными будет всё – и любимая женщина, и дети, и образование, и работа. Вот что я тебе посоветую. У тебя завидная физическая подготовка. Давай-ка поезжай не «куда-нибудь», а в знакомый тебе загородный лагерь твоего любимого специнтерната. Будешь инструктором по рукопашному бою, воспитывать будущих Джеймсов Бондов. Я как замдиректора, – тут он не мог скрыть иронии, – приглашаю тебя на работу в интернат.

После ухода Георгия Ашотовича Алеша думал, какой же это сильный и одновременно добрый человек, с которым его свел все тот же «Его Величество Случай». Как он все гениально придумал, все совпадало – и поездка «куда-нибудь», и возможность начать жизнь набело, но не на абсолютно новом месте, а в хорошо знакомой обстановке, при этом общаться с молодыми мальчишками и девчонками, делая из них настоящих бойцов, как когда-то делали из него самого.