Варяг. Мечи франков

Следовало уточнить: «Приму, но сделаю по-своему», но зачем?

– Искора – моя дочь, да, – вздохнул Милош. – Но я воспитывал ее без матери и, наверное, не так, как следовало воспитывать дочь. Может, потому, что боги не дали мне сына…

– Пока не дали! – перебил Сергей. – Не вижу седины в твоей бороде. И ты слишком хороший воин, чтобы погибнуть в бою. Не в моей дружине, старина…

Не помогло. Мрачный-мрачный.

Его можно понять. Милошу досталось. Человек верно служил своему князю, водил сотню, ждал боярства…

И новый князь выкинул его из дому, как собаку. Из старшей гриди – в скоморохи-шпионы. Так себе карьера. Да еще и дочь с собой пришлось взять. Так что росла девушка не в домашней обстановке, а в условиях, приближенных… Нет, даже не приближенных, а просто боевых.

В общем, сложная получилась девушка. По здешним понятиям не из лучших невеста. Такой в приданое пару килограммов серебра маловато. А если жених уровня Сергея, так по понятиям не меньше сорока гривен требуется. Деньгами или имуществом. Милош, само собой, не беден. В дружине Сергея бедных гридней нет. Но Сергей знал: долю свою Милош не в сундуке хранит, а в дело пускает. А поскольку дело у них воинское, то, значит, в броню и оружие. А учитывая, сколько стоит качественный меч, добрый хузарский лук, ладная кольчуга… Та же синдская сабля, доставшаяся Сергею трофеем, для понимающего человека тянет на свой вес в золоте.

В общем, нет у Милоша свободных сорока гривен. Даже десяти нет. И это проблема.

Сам-то Сергей и без приданого обойдется, но тут уж для Милошевой чести урон. И это сейчас Искора на все согласна, лишь бы Сергей ее принял. А вот потом… Бесприданница – это на всю жизнь пятно. И детей ее этим попрекать станут.

И тут в голову Сергея пришла отличная мысль.

– А знаешь, Милош, я готов жениться на твоей дочери! И в приданое за ней потребую немалое. И не серебром. Делом.

Насторожился. Но не запротестовал. Доверяет. И, наверное, вспомнил, какое приданое Сергей с Торвальда-ярла потребовал. Не имуществом, а бойцами. Правда, и серебро в договоре тоже имелось.

– А дело это такое: ты должен жениться сам. И справим мы две свадьбы разом. И женишься ты на той, на кого я укажу.

Уточнять, что невесту Милошу он подберет не абы какую, а тоже достойную, Сергей не стал. Милош дочь любит, но даже ради ее счастья честью поступаться не станет.

– Ну, княжич… – Милош настолько растерялся, что даже порядок обращения нарушил, хотя и знал, что Сергей не любит, когда его княжичем именуют.

Пусть думают что хотят, тут он даже за, но никаких пап-князей.

«Я в своем роду старший», – напоминал Сергей строго.

В общем, удивил он Милоша. Но соображал тот быстро, так что уже через пяток секунд осознал, что ему предложено, поразмышлял полминутки, взвесил плюсы-минусы, оценил подарок, оценил отличный выбор «взаимозачета» по старшинству, встал, поклонился и сообщил уважительно:

– Да, вождь! Я благодарю!

Но благодарность благодарностью, а навыки разведчика взяли свое, и Милош тут же, на правах будущего родственника, попытался извлечь из Сергея сакральную информацию: узнать, кому он, Милош, в открывшейся перспективе станет сватом[3 - На всякий случай напомню: сват и сватья – родители зятя (невестки).].

– Не скажу, – мотнул головой Сергей. – И поверь, друже, эта тайна из тех, что перевернут все, во что ты веришь.

И не соврал, что характерно.

Они посидели еще немного, поговорили о всяких воинских мелочах, а потом пришло время Сергею отправляться на княжий совет, и он ушел, оставив Милоша пусть и в изрядной озабоченности, но в целом вполне счастливого.

…Чего нельзя было сказать о Колхульде, к которой Сергей заявился уже ближе к полуночи, потому что «посиделки» у Стемида изрядно затянулись. И продолжались едва ли не до рассвета. Причем безрезультатно, если не считать результатом опустевшие бочки с пивом. Но Сергей смылся значительно раньше. Желания участвовать в пылкой дискуссии о том, кто и сколько вкладывает в будущий поход и какие дивиденды должен получить в случае, если… и если иначе… и если… у Сергея не было. Тем более никто его и не спрашивал, поскольку торговались главным образом Хрольв со Стемидом.

– Пойду я, – шепнул Ререху Сергей. – Мне домой надо. Ну ты знаешь. А если кто спросит, своих к походу я подготовлю сам, а долю в добыче нам – как обычно.

Это «как обычно» тоже рассчитывалось непросто. Но регламент такой дележки был стандартный практически для всех относительно независимых участников похода.

– Иди, – разрешил княжич. – Я за тебя все, что нужно, скажу.

И Сергей ушел. Очень надеясь, что этот бесконечный день наконец-то закончится и можно будет как следует выспаться.

Но – увы. Колхульда ждала. И она была сердита.

И что характерно: ждала не в дневной одежде, а в короткой рубахе из голубого шелка, подаренной Сергеем. Рубаха Колхульде шла. Смотрелась в ней юная супруга очень сексуально. Хотя голенькой она выглядела еще лучше.

Надо полагать, изначально она собиралась поработать исполнителем желаний. Но за прошедшие часы перешла из состояния правильно выдержанного джина в ипостась джина передержанного.

Остановившийся в дверях Сергей и сказать ничего не успел, как на него едва не обрушился гнев прекрасной валькирии.

– Как ты смеешь… – начала Колхульда, предварительно вдохнув поглубже.

Но больше ничего сказать не успела.

Сергей сгреб ее, стиснул, поднял, закружил по комнате. Потом аккуратно уронил на ложе, прижал, глянул в расширенные зрачки, в которых плясал огонек изложницы, и спросил строго:

– Почему я узнаю об этом от других, жена? Почему о моем первенце я узнаю не первым?

– Отпусти меня! Раздавишь!

Ну надо же. Прошлой ночью такой груз ее не смущал. Вряд ли за сегодняшний день Сергей стал существенно тяжелее.

– Отвечай!

Со Сладой он ни за что бы себя так не повел. Потому что любил. И был любим. А с Колхульдой…

Нет, ее он не любит. Хочет, да. И сейчас хочет. Но это точно не любовь. Сергею было с чем сравнивать. Любил он Сладу. И бедную Елену…

А Колхульда… Да, он взял ее в жены. И только. Хочется верить, что ребенка, которого она родит, Сергей любить будет.

– Обойдешься! Отпусти меня немедленно!

– Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? – ледяным тоном поинтересовался Сергей, не ослабляя захвата.

– Да!

– Ты действительно этого хочешь?

– Ты оглох? – Ярость так и рвалась из нее. – Я же сказала: отпусти меня!

– Как скажешь.

Он встал на ноги. Подождал, пока Колхульда поднимется. А хороша! Волосы растрепались, глаза горят…

– Как скажешь, – повторил он. – Раз ты не желаешь быть моей женой, я тебя отпускаю. Возвращайся к отцу. Твое приданое я верну. Серебро. Что же до воинов, то они пусть сами решают. Так сказал твой отец, когда отдавал их мне. Так будет и сейчас.