Книга надежды. Лекции о Библии

Какой великий век, точнее, несколько веков! До сих пор мир живет, питаясь из этого источника. Все, что было сказано тогда, в основе своей актуально и сегодня. Все концепции, традиции, все течения в искусстве, духовные религиозные откровения и поиски – все это, так или иначе, было начато в ту грандиозную эпоху, которую один из мыслителей нашего времени справедливо назвал «осевым временем».

Эти великие учения, великие концепции, великие творения искусства и литературы создавались в больших цивилизациях, а библейские пророки находились на крошечном пятачке, между молотом и наковальней, – между огромной Ассирийской империей и Египтом. Это был крошечный Ханаан, древнеизраильское царство, вдобавок расколовшееся пополам; карликовое государство Ближнего Востока, с ослабленной царской властью, которая не могла сопротивляться голосам оппозиции, свободному выступлению вестников Божественной воли.

Да, велики были в то время достижения философии, политики, науки, религиозных деятелей, но ни один из них не видел будущего для человечества. Ибо все они надеялись только на одно: что мир в конце концов кончится и уйдет обратно в ту бездну, из которой вышел. Каждый представлял это по-своему, и это неудивительно, потому что человек всегда находился под огромным впечатлением неизменности циклов природы: как неизменно всходило солнце, неизменно сменялись фазы Луны, так неизменно шла человеческая жизнь, от юности к старости; как неизменно сменялись времена года, так все возвращалось на круги своя – вот общее мирочувствие человечества во все столетия.

Но для пророков открылось нечто совсем иное: они увидели мир, летящий к цели, как некая стрела, пущенная неведомой, таинственной рукой. Мало того, в мире было много различных древних обрядов, традиций, ценностей, и только пророки первыми поняли, что если за этим стоит Дух, тогда только это имеет свое значение.

Примечательно, что первый пророк не был писателем-профессионалом. Были такие прорицатели во всех странах, у всех народов, были они и в древнем Иерусалиме, и в Самарии. Но первым, кто записал свои слова, был пророк Амос, пастух из южной пустыни близ Вифлеема. Он пришел на праздник, когда народ приносил Богу жертвы, веселился, пел, когда народ переживал обыкновенную житейскую радость, которую испытывают люди, собравшиеся вместе.

И вдруг Амос появляется и говорит, что Богу не нужно это, напрасно люди думают ублаготворить Его своими приношениями. Его слова звучат странно, они звучат почти непереносимо оскорбительно. Священник, который служил при алтаре, подходит к нему и говорит: «Пророк, иди и пророчествуй у себя дома, а здесь – царское святилище», А он отвечает: «Я не пророк и не Сын Пророческий (то есть я не принадлежу к этой касте). Я пас овец, и вот Бог меня призвал, и я пришел сюда»[10 - Ср.: Ам 7, 12–15.].

Пророк Илия. Новгородская икона. XV в.

Слово «пророк», по-древнееврейски нави?, по-гречески профе?тос, означает того, кто призван говорить от чьего-то лица – это герольд, вестник. Пророк – не предсказатель, предсказание будущего – одна из граней пророческого служения. Пророк – это удивительный человек, в котором сочетается яркое человеческое самосознание с открывающимся ему голосом Божиим.

Мистик, он созерцает божественное единство, как бы отрешаясь от своего «я», он растворяется в вечном океане духа, уходит туда, освобожденный не только от бремени материи и тяжести жизни, но и освобожденный от личностного самосознания, от своего «я». Между тем, пророк, встречаясь с Божественным ликом, никогда своего «я» не теряет.

В этом смысле очень характерно то место у Исайи, которое Пушкин интерпретировал в стихотворении «Пророк». Пророк стоит и молится в Храме, во дворе Храма, и вдруг с его глаз как бы падает завеса, и он видит, что все покрыто огнем, все объято каким-то необыкновенным духовным пламенем, и Бог является ему как царь, восседающий на престоле. Исайя говорит: «Я должен погибнуть, потому что мои глаза видели Господа»[11 - Ср.: Ис 6,3.]. Но Бог не говорит ему: «нет, ничего, ты не погибнешь», потому что эта встреча, действительно, роковая и огнесжигающая.

И только одно делает Бог, Он посылает некое крылатое существо, серафима (серафим означает «пламенный»), который заменяет у него уста и очи, и тогда он может подойти, и подойдя, слышит голос, который спрашивает его: «Кто пойдет? Кто пойдет возвестить Мое слово?» И Исайя отвечает: «Вот я. Пошли меня». Он этого хочет! Понимаете, происходит встреча между «я» и «Ты», соприкасаются две воли, человек соучаствует в великом созидании.

Приходит Амос, его прогоняют, но он записывает свои слова, и этот маленький пергамент или папирус кладет начало пророческой литературе. Потом ученики собирают листки и сшивают. О чем он говорит? Он говорит о том, что человек призван служить прежде всего Творцу, отдаваясь Его воле своим нравственным усилием.

«Мне не нужны ваши жертвы, праздники, всесожжения, – говорит Господь, – пусть вместо этой крови потечет правда и справедливость. Научитесь делать добро, и тогда действительно ваша жертва будет угодна Богу»[12 - Ср.: Ам 5, 24; 14–15.].

Кто хочет понять смысл и дух этой проповеди, взгляните в собрание стихов (стихи сейчас легче достать, чем Библию) Алексея Хомякова, поэта и философа XIX века, там есть прекрасное стихотворение «По прочтении псалма», строки, навеянные пророками и псалмопевцами. Прочитайте, и вы поймете, в чем заключались дух и сила этой проповеди.

Грозный суд возвещает пророк Амос. Не надо думать, что это суд юридический, что это судилище, что это какой-то Божественный нюрнбергский процесс над человеком. Ничего подобного. Суд – это бессмертная, бесконечная любовь, которая идет к человеку, встречает его. И когда Божественная любовь соприкасается с человеком, происходит как бы разряд молнии, потому что свет соприкасается с тьмой, чистое с нечистым, абсолютное добро со злом. Вот это называется Суд.

Суд по-гречески звучит как «кризис». Это важно для нас всех, потому что Христос сказал: «На суд пришел Я в мир сей»[13 - Ин 9, 39.]. Когда мы проходим перед Его правдой, судится наша злоба, наша неправда. Страшные слова…

Пророк Амос. Миниатюра из Книги пророков XIII в. Библиотека Ватикана

Почти в то же время приходит второй пророк. Это происходит в VIII веке до Рождества Христова. Второй пророк был, по-видимому, священнослужителем. Это человек нежной души, человек трагической судьбы. Он любил женщину, которая была неверна ему. Она ушла от него, бросила, опозорила, но он продолжал ее любить и готов был принять ее обратно в свой дом, что по обычаям того времени было совершенно неправдоподобно, невозможно.

И вот Бог открылся ему как вечная любовь. Народ Божий, то есть Ветхозаветная церковь, отворачивается от Бога, народ служит только себе. А ведь это вечная модель: от Бога требовались только дары – «Подай, Господи», – а то, что человек Ему должен отдать, – «Сын мой! отдай мне сердце твое»[14 - Ср.: Притч 23, 26.] – об этом люди не думали, не стремились к этому.

И вот пророку открывается тайна Божественного страдания. Оказывается, Тот, Кто стоит над миром, страдает за нас. Оказывается, что мы Ему нужны, и наша измена, наш уход от Него причиняют ему боль. Оказывается, узы, которые нас связывают с Высшим, они настолько крепкие, что Бог может страдать, страдать за нас и от нас.

И этот пророк, его зовут Хошия, в русской и греческой транскрипции Осия, символически описывает свою личную драму и потом показывает, что и Бог так же ждет кающихся, как он ждал свою беспутную жену, ждал и любил ее. И еще от лица Бога он сказал бессмертные слова: «Милосердия хочу, а не жертвы».

Бессмертные слова, которые потом повторил Христос, чтобы объяснить суть своего отношения к религиозным традициям, обрядам и жертвам: «Милости хочу, а не жертвы»[15 - Ос 6, 6; Мф 9, 13; 12, 7.].

Надо подчеркнуть, что пророки говорили всегда от лица Божия, в первом лице, «Я» – это значит, говорит Бог. В мировой религиозной практике это очень редкий случай. Пророки переживали соприкосновение с Вечностью таким образом, что становились как бы медиумами, как бы носителями Божией воли, и они говорили:

«Тако глаголет Господь» – так говорит Бог, и начинали говорить от первого лица: «Милосердия, милости хочу, а не жертвы». Все знали, что это говорит Бог, а не человек. Более того, очень часто у пророков возникал конфликт между их собственной волей, между собственными желаниями, понятиями и стремлениями, и тем, что внушал им Господь. Это одна из удивительных черт пророческого служения, которая потом особенно ярко проявится у пророка следующего поколения, у Иеремии.

В том же VIII веке появляется пророк Исайя. И если Амос учит о Божием суде, если Осия учит о Божественной любви, о том, что никакие обряды не могут заменить доброты, доброжелательности, человечности, милосердия, что это первое и главное, то Исайя говорит о спасении, которое Бог несет миру. Спасение… Но спасение от чего?

Пророки ясно сознавали, что мир находится в состоянии катастрофы – тогда, как и теперь. Тогдашний мир, может, он был более ограничен географически, но он был охвачен мировыми для того времени войнами. Кавказ, Ирак, Иран, и тут же рядом Африка, Египет, рядом острова европейской части, Малая Азия – все было охвачено войнами.

Пророк Исайя. Мозаика в церкви Панагии Паригоритиссы. Арта, Греция

Непрерывные завоеватели шли то в одну сторону то в другую, они гнали тысячные колонны военнопленных, которые терпели пытки и голод, огромные армии чиновников творили беззаконие…

Люди прекрасно понимали, что есть закон, есть правда, но никто ее не соблюдал.

В этот катастрофический момент, когда мир как бы содрогался от ударов зла, пророк Исайя возвестил о грядущем Царстве Божием, о том, что не вечно в человеческом мире будут царствовать безумие и тьма, он заговорил о спасении мира от зла и приобщении его к высшей Божественной жизни. Во главе этого Царства встанет Царь совсем не такой, каким Его обычно видели люди. Это не мститель, не коронованный властитель, а это Некто таинственный, Кто приходит, чтобы примирить всех людей, Кто приходит без насилия, а сила Его заключается в силе духа. «И почиет на нем Дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия»[16 - Ис 11, 2.], – вот Кто идет, вот Кто этот Царь.

На древнееврейском языке «царь», «помазанник» – это машиах, по-гречески – христос. И Исайя в VIII веке до Рождества Христова первым заговорил именно об этом грядущем Помазаннике. Он называл его разными символическими именами.

Первое имя Эммануэль, что значит «С нами Бог»[17 - Ис 7,14.]. И эти слова Исайи мы повторяем в церквах в день Рождества Христова. Есть даже специальный церковный гимн: «С нами Бог, разумейте, языцы, и покоряйтеся, яко с нами Бог», – это взято из пророка Исайи. В другой раз он говорит о Младенце, Который рождается в мир, и «нарекут имя Ему: Чудный Советник, Бог крепкий, Отец вечности, Князь мира»[18 - Ис 9, 6.].

Но надо сказать, что пророки не были созерцателями, отшельниками, людьми, которые прятались от действительности. Не были они и мечтателями – это были активные политические борцы, люди, которые во всей мощи своих человеческих дарований выступали как трибуны, как поэты, как писатели, как советники царей. Согласно традиции они выступали в Храме и во время богослужения произносили, по-видимому, нараспев свои стихи в присутствии царя, вельмож, говоря им прямо в глаза обличительные слова от лица Бога.

Это были очень важные моменты: Исайя пытался повернуть общество, повернуть Ветхозаветную церковь на путь служения и добра. Он укорял людей за то, что они получили столько даров Божиих в виде истинного единобожия, истинных нравственных заповедей Моисея, и они все это забыли. И он восклицает: «вол знает господина своего, и осел знает его, а вы не знаете»[19 - Ср.: Ис 1, 3.], получается, вы хуже скотины, которая была приручена человеком. Вам Бог повелел, а вы не захотели Его слушать.

Исайя, как и Амос, говорит от лица Божия: «Не нужны Мне ваши праздники, ваши воскурения, ваши жертвы; когда вы молитесь, когда вы простираете руки ваши, Я закрываю от вас очи Мои; ваши руки полны крови. Омойтесь, очиститесь; удалите злые деяния ваши от очей Моих. Перестаньте делать зло, научитесь делать добро»[20 - Ср.: Ис 1, 11–17.]. Это очень смелые слова, и для того времени – и для нашего.

Древнерусские летописцы и древнерусские писатели очень часто подражали пророкам, следуя по их пути. Нестор-летописец, Максим Грек, протопоп Аввакум – все они говорили народу, Церкви то же самое, говорили о дарах Божиих, о том, что столько было дано, но все оказалось тщетным из-за косности и жестоковыйности людей.

Пророки были живой совестью народа, но, как всегда, роль таких глашатаев бывает подобна судьбе Кассандры. Вы знаете, что в древнегреческих легендах Кассандра была предсказательницей, она предсказывала правду, но никто ей не верил. Пророки говорили о том, что если люди не обратятся, то будет катастрофа.

Они говорили это тогда, их слово звучало потом, их слово звучит сегодня, и миллион раз катастрофы приходили. Когда человек попирал духовные ценности, в конце концов он расплачивался за это. Не потому, что Бог наказывает, подобно какому-то судье, а потому, что таков нравственный миропорядок: то, что мы сеем, то мы и пожинаем. Это очень важно.

И в конце жизни пророк Исайя, уже будучи старым человеком, казалось бы, уже не веря, что можно что-то сделать, говорит удивительные слова. Все-таки он не теряет надежды: он видит, что приходит время, что придет оно, когда «перекуют мечи на орала» – вы все знаете эти слова, они тоже стали крылатыми, – что кончится злоба на земле, и весь мир преобразится, и волк ляжет рядом с ягненком.

Человек обретет единство с природой и с Богом. Природа стала его врагом, но она снова станет ему другом, и будет новый Эдем. Та экологическая драма, которая терзает историю человечества, разрешится внутренним духовным переворотом человека. Пророк говорит об этом образно: ребенок будет играть около норы гадюки, и ничто ему не повредит.