Венхра. Книга первая. О плохих людях и странных обстоятельствах

Здесь, в его доме, на ночь, дед оставаться категорически не велит, да и не больно-то и хочется. Никому не понравится эта мрачная атмосфера большого пустого дома с умирающим и сошедшим с ума пожилым человеком. Комнат было пять, вместе с кухней, а обитаемыми помещениями была лишь эта самая кухня, да спальня деда.

– Сегодня я ходил по осеннему лесу! Собирал грибы, правда, их что-то не было нихрена… нигде…

После прошлых его подобных сновидений в лесу, на его ступнях было замечено много хвойных иголок, каких-то сухих листьев, травы, ну и множество мелких порезов. Тогда ему был дан в шутку совет – обувать в такие походы резиновые сапоги. Но, порой, было не до шуток вовсе. Парень не быстро привык ко всем необычностям. Особенно поначалу было жутко, но теперь стало привычнее.

– Там сегодня было холодно что-то. Солнца не было. И деревья такие уже, знаешь, такие неприветливые, жёсткие… не пойду туда больше. По полю бродить лучше значительно. И теплее. Так… а солнца там, вроде, никогда и не было, – нёс свою ахинею дед.

– Конечно, холодно! На улице-то снег скоро выпадет! А твоими жёсткими деревьями оказались две табуретки, и чуть не опрокинутый стол! – парень всё пытался шутить, но ему давно было невесело. И слишком часто ему было попросту страшно. Но он гнал от себя страх. Видно с таким же успехом он прогнал из своей жизни и удачу.

– Как, снег? – искренне удивился дед. – Не было там никакого снега…

На ступнях деда опять была грязь. Не много, но всё же. Сухая серая земля, одна небольшая высохшая травинка.

Парень одел деда теплее, открыл форточку. Побрызгал освежителем воздуха.

Дед сказал:

– Какой неестественный запах у этого дихлофоса! А вот в лесу такой приятный, пряный запах… там хвоей пахнет, прелой листвой…

– Ладно, в следующий раз куплю хвойный освежитель, – сказал молодой человек. – Что есть-то будем?

Есть ему расхотелось, как только он переступил порог этого дома. Но деда надо было накормить. Должна была придти сельская врачиха, проведать пенсионера, выписать ещё лекарств и уйти, ничего толкового не сказав. Как всегда. Сколько ещё дед протянет? Лет-то ему уже много, а он иногда чувствует себя очень даже хорошо. Вот, гуляет…

– Почитай мне сначала газеты! – сказал дед.

Парень открыл свою сумку, достал несколько газет и стал читать.

Дед не всегда хотел слушать радио, а телевизор он разбил ещё позапрошлым летом, во время своих ночных странствий. Сказал, что ему неприятно знать, что есть такие вещи, которых он не может увидеть. Что-то злой он был в то время, и часто бродил во сне. А теперь вновь осеннее обострение, новые ночные путешествия, перемена настроения и всё такое – как констатировала это врач. Она здесь совсем недавно, до этого долго один мужик ходил, опойного вида, ему вообще всё до фонаря было. А эта только удивляется, какой у него заботливый внук, что может так нянчиться с ним. Феномен ночных хождений парализованного деда её удивлял не меньше, поэтому она достаточно часто приходила навестить уникального пациента.

Но, вообще, дед иногда бывал прикольным! Рассказывал о своей молодости, иногда путался, привирал, но очень редко повторялся в своих историях.

Ещё дед много спал. Но в дневное время во сне не ходил. А молодой человек развлекал себя как мог. Так проходила мимо его молодость, уже три с половиной года, с редкими выходными. Своё двадцатишестилетие он не так давно встретил в компании деда, и своей мрачной философии.

* * * *

– Что я тебе на это могу сказать? Сейчас и осень перестала быть комфортной, такое время. Чего уж говорить про людей. Холодает, – Ирина без сочувствия, немногословно, в своей манере, ответила на длительный монолог своей подруги. Вот уже полтора часа они вели разговор за жизнь посредством сотовой связи. Впрочем, помимо личных встреч, подруги занимались этим достаточно регулярно. На сегодня Ирине уже наскучило общение, и она хотела закончить беседу о муже её словоохотливой подруги. Больше хотелось спать, чем тихонечко злорадствовать чужим семейным неурядицам. Тем более, за хронологией этих неурядиц она наблюдает не первый год. На этот раз Вера, её подруга, жаловалась на то, что муж к ней охладел, и давно не проявляет никаких знаков внимания.

– Вот похудею, посмотрим! – сделала свои выводы Вера. – А ты, такая красивая стройняшка, ну чего вы с Алексеем так разошлись-то, может, позвонишь ему, поговорите по-нормальному? Не красиво очень.

Вера вновь неделикатно затронула неприятную тему личной жизни, на ходу сменив предмет разговора. На то они и давние подруги, что бы избегать деликатностей и лишнего лицемерия в общении. Но Ира не была готова в очередной раз тормошить эти дела минувших дней. Они её расстраивали, но много эмоций вслух, по этому поводу, она позволить себе не могла. Ответила буднично, с наигранной усталостью:

– Вера, ну это уже давно закрытая для меня тема. И возвращаться к ней не интересно. Давай спать уже, сегодня был тяжёлый день. Покормлю котов и спать.

– Да? – как бы удивилась быстроте течения времени Вера. – Ладно, давай, спокойной ночи! Звони, пиши!

– Пока, – сказала Ирина и завершила разговор. Коты были накормлены с вечера, и, даже самые прожорливые, мирно спали, кто где. Три кошки и два кота. Все стерилизованы и ухожены. Сытые и довольные.

А Ира сидела одна на диване в полумраке своей большой квартиры в самом центре города совершенно одинокая. Но не несчастная, как когда-то, а, скорее, уставшая и разочарованная. Разочарованная в очередной раз. Скучающая по тем временам, когда более сильные и значимые события заставляли трепетать её сердце. Но сейчас положительные эмоции если и случаются, то носят оттенок лёгкой заинтересованности, не более. Все яркие эмоции остались в прошлом. Чаще посещают её душевный быт меланхолия, скука и равнодушие. Ну вот, ещё и разочарование. Тоже вполне знакомое чувство.

Она просидела на диване ещё несколько минут в своём особенном трансе, смотря перед собой в сторону не включаемого уже несколько недель, после ухода Алексея, телевизора. Ненадолго вгляделась в черноту плазменного экрана. К ней на колени запрыгнул старый кот Тимофей, заставив её немного напугаться. Она скинула с колен кота, пошла в ванную комнату, умываться, и подготавливаться ко сну. Сегодня она хотела увидеть какой-нибудь особенный сон. Мысли об этом немного будоражили её сознание, но опять-таки незначительно. Всё в её жизни было незначительно.

Ирина познакомилась с Алексеем в апреле, когда в одиночестве гуляла по парку во время обеденного перерыва на работе. Она просто шла, наслаждалась первым тёплым днём, улыбалась своим воспоминаниям, связанным с этим парком. Всё то плохое, что было в прошлом, и имело в своё время более яркий негативный оттенок, перемешалось в памяти с хорошими событиями тех же времён, и в итоге получившийся коктейль, именуемый ностальгией, стал приносить приятное послевкусие от прожитых когда-то мгновений. Ирине было тридцать лет, и выглядела она великолепно. Густые, длинные, волнистые, каштановые волосы. Более чем привлекательные черты лица. Стройная фигура – особый предмет зависти её подруги Веры, которая была её ровесницей, но потеряла всё своё обаяние и эффектную внешность за десятилетие семейных неурядиц. Все прохожие мужчины обращали на Ирину внимание. Она давно привыкла к похотливым взглядам, и попыткам познакомиться. На некоторые попытки даже отвечала взаимностью, как и в тот раз.

Алексей шёл ей навстречу и задолго до того момента, как она заметила его пристальный взгляд, он почувствовал, что просто обязан познакомиться с ней в этот день. Раньше он никогда не знакомился с девушками таким образом, просто её очарование ослепило его настолько, что в его сознании за короткое время случайной встречи успело укорениться то чувство, которое не позволило ему пройти мимо. Он преградил ей дорогу, и предложил познакомиться. Его голос дрожал, и он выглядел очень взволнованно. Ирина сразу поняла, что для него это знакомство было настоящим поступком, хоть Алексей, в общем-то, и не выглядел робким молодым человеком. Наоборот, был хорошо сложен, имел решительные черты лица. Его интеллигентность выдавали только очки. Но это было не страшно. Интерес Ирины к Алексею усилился ещё и после того, когда с её согласия на знакомство, он поведал ей о сегодняшнем самом важном дне в его жизни – сегодня он получил патент на своё изобретение, над которым он работал достаточно долгое время. Он даже показал ей соответствующие документы, только что вручённые ему, подумав, что Ирина усомнилась в его словах. Вторым фактором, влияющим на значимость того апрельского дня на жизнь научного сотрудника Алексея, он назвал знакомство с ней. Они немного прогулялись, Ира опоздала на работу. Они договорились встретиться вечером в этом же парке.

В общем итоге, они и провстречались до сентября месяца, пока Алексей не уличил её в измене, которой фактически не было. Так же, как и при первой встрече, волнуясь и запинаясь, он говорил ей слова. Только на этот раз это были не слова восхищения, а грязные ругательства, которые он, как будто, никогда в своей жизни и не произносил до этого случая. За полгода отношений они так и не стали близки друг другу. Впрочем, никто по-настоящему близким человеком для Ирины так и не стал. Даже Вера, единственная её подруга ещё со школьных времён, не знала всех подробностей её жизни. А родителям давно было не до неё – после развода они оставили ей хорошую квартиру, после чего устремились обустраивать личное счастье, каждый в своих новых семьях.

Жили они с Алексеем у неё дома. Уютно вместе им не было, но это было вполне не плохое для обоих время. Мужчина выглядел счастливым, но не переставал упрекать Иру в чёрствости по отношению к нему, ведь сам он был достаточно эмоциональным человеком, а Ира любила тишину. Упрекал он её часто и не всегда по делу. То, по его мнению, коты провоняли всю квартиру, то готовит она редко, то с подругой часто видится и вообще не понятно где пропадает, пока он работает.

Последней каплей его не ангельского терпения стал дурацкий случай, когда она с соседом по лестничной клетке застряла в лифте, где они просидели немногим более часа. До этого случая они хоть и жили на одном этаже, но даже не здоровались. Вернее, Ирина его даже не замечала, ведь не в её поле зрения были женатые мужчины.

В лифте они коротали время за непринуждённым разговором. Вместе поругались на превратности жизненных обстоятельств, заставших их врасплох в доме с современными лифтами. Посетовали друг другу на производственные трудности, каждый в своей профессиональной деятельности. Даже немного обсудили спортивные события последнего времени. А на разговоре о политике их уже начали вызволять из лифта. Алексей, узнав об этом случае от неё же, сильно заревновал, и сбежал после того, как стал свидетелем их соседской беседы на лестничной клетке. Вот такая у Алексея была логика. Ирина никогда его не осуждала и даже пыталась понять. На любую его претензию она реагировала адекватно, принимая к сведению любой укор, но… ничего не делала, чтобы устранить этот негатив. Теплее, по отношению к нему, она не стала. Готовить чаще и больше она не любила. Количество котов в её доме не убавилось, а наоборот, после ссоры она принесла домой ещё одного бездомного котёнка. В общем, сказал ей Алексей много лишнего, завершив свою тираду словами о том, что он уходит навсегда. На что она спокойно, как всегда в своей манере, ответила:

– Уходи.

Мужчин очень раздражало её спокойствие. Им не нравилось быть более эмоциональными на фоне женщины, которая просто не любила шума.

* * * *

Тамара подошла к мужу, и захотела его обнять. Но что-то мешало ей, она чувствовала себя очень неловко. Она уже забыла, когда в последний раз была ласкова с Владимиром. Им обоим это было совершенно не нужно. По крайней мере, так иногда им казалось.

Если раньше Вова всегда был молчаливым, спокойным, беспристрастным, и это было нормальным мужским поведением, то теперь его спокойствие выглядело отсутствием полноценного интереса к жизни. И это начинало сильно раздражать. Помимо привычного нежелания дотрагиваться до этой каменной статуи, у Тамары возникло ещё и отвращение. И даже презрение. Ей казалось, что этот родной, по документам, мужчина, терпел, заставлял себя быть сильным, а сам готов был расплакаться коровьими слезами. Эта игра в мужественность ей не нравилась.

Владимир действительно терпел. Терпел её тяжёлый взгляд. Такой, от которого становилось невыносимо. Но он не мог просто взять и попросить сменить этот взгляд на какой-нибудь другой. Как это вообще, сменить взгляд? Можно сменить интонации голоса, можно изменить причёску, но взгляд…. Взгляды на жизнь, обычно, меняются только благодаря какой-нибудь серьёзной неожиданности, какому-нибудь случаю. Это Владимир знал по себе. Ведь когда-то он был совершенно другим человеком. Но что может случиться с Томой, чтобы она сменила этот оценивающий взгляд?

Она смотрела так, как смотрят на какую-нибудь вещь, которой пользовался очень долго, но потом решил взглянуть на неё по-новому, с совершенно другой стороны, и вот, после этого появилось чувство – а не обманули ли меня? Стоила ли вообще эта вещь моего внимания? Куда можно отправить свои претензии, сдать её, или обменять? Что я получу взамен этой вещи, ведь без неё, вроде бы, никак. Но и с ней уже не так хорошо.

Вова дал такую характеристику её взгляду после того, как увидел этот же самый взгляд в глазах их дочери.

Дочка, Кристина, хорошая девочка двенадцати лет. Неизбалованная, учится хорошо, но видно и в ней однажды что-то безвозвратно поломалось. Она никогда ни о чём не просила и, тем более, не требовала. Жили они не бедно, но и не купались в роскоши. И вот, она начала аккуратно, но с постоянной периодичностью, намекать на то, что её мобильный телефон уже старый, не модный, у девочек в классе уже давно другие телефоны, и так далее. После того, как Владимира неожиданно сократили на хорошей работе, на прежний уровень жизни они выйти так и не смогли. Мужчине не удалось устроиться на аналогичную, по уровню, должность. И Кристина это понимала, но всё равно невзначай начинала эти разговоры о телефоне. Её модель была не такая уж и старая, но прогресс действительно не стоял на месте, и фирма, выпускающая телефонные аппараты, радовала своих поклонников новыми моделями с более совершенным функционалом, но… это было фактически то же самое, только более актуальное на данный период времени. Пройдёт ещё год, или меньше, и снова новинка превратится в предмет вчерашнего дня. И так будет всегда. Сейчас не выгодно вкладывать деньги в развитие науки, в проекты освоения космоса. Значительно больший спрос на исследования, связанные с развлечениями, которые так необходимы людям здесь и сейчас. Не какая-нибудь перспектива открытия новых, пригодных для исследования или жизни, планет, влечёт среднестатистического обывателя. Ему нужен комфорт и развлечения сегодня. Он живёт один раз, и ему надо именно сейчас проживать свою жизнь максимально приятно в окружении передовых технологий, которые, в большинстве своём, имеют практическую функцию более интересного проведения собственного досуга. И производителям очень не выгодно делать вещи, что называется, на века. Искусственно созданная, постоянно меняющаяся мода, ограниченный по сроку служения технический потенциал, и неимоверная потребность в постоянном потоке покупателей – делает этот мир слишком занятым для того, чтобы создавать и исследовать что-то выходящее за пределы зоны комфорта обычного человека. Зачем нам далёкие звёзды, если сейчас человеку скучно на земле без нового девайса, который через некоторое время ему наскучит, и ему понадобятся новые игрушки? Не изобретение какого-нибудь телепорта, а новые предметы, подчёркивающие статус и уникальную индивидуальность человека необходимы обществу. Эта агрессивная манера потребления и придуманной статусности, заняло разум маленькой девочки, которая мечтает теперь о новом телефоне, в то время, когда старый (ну, как старый, менее чем полтора года назад это была передовая модель) телефон стал ей ненавистен. Нет, он не сломался. Может, стал немного «подвисать», но не перестал звонить, не перестал делать и воспроизводить на своём не обесцветившемся экране фото и видео материалы. Телефон не перестал быть многофункциональным гаджетом, но он стал ненавистен. Он стал лишним в её жизни, но без него было никак. Социальные сети, и прочие развлечения, не должны оставаться без её внимания. Ведь это так важно тратить своё время на нереальную жизнь, отображённую на бесконечных широтах интерактивного пространства.

Владимир заметил, что даже смена ярких чехлов не может уже поменять суть аппарата, который стал слишком привычным в своём безобразии. И благополучные перемены к лучшему в жизни Кристины были связаны только с получением нового мобильного телефона. Хорошо хоть девочка спокойная, вся в отца, не требует, и не закатывает истерик, а всего лишь иногда мечтает вслух о новинке.

А Тома вслух не мечтает, может быть, она даже ещё не сформулировала точно причину своего недовольства. Но этот её взгляд был совершенно понятен Владимиру, и он пытался его не замечать, ведь исправить сбой в системе мышления некогда любящей его женщины он не мог. Пытался что-то делать, но не знал, какие методы смогут повлиять на эти процессы. А женщина хотела понять себя и свои чувства, ничего не делая с причиной изменения жизненных взглядов, которые крылись глубоко в её собственном сознании. Логика в размышлениях Владимира была основана на материальных аспектах существования, а Тамара опиралась только на собственные чувства. Просто жизнь семейной пары наполнилась дополнительными раздражающими факторами.

– Может, спать пойдём, ты так рано встаёшь, – попыталась придать голосу оттенок заботливости Тамара.

– Да, сейчас иду, – ответил Владимир. Он, как всегда по вечерам, долго сидел на кухне и что-нибудь читал. Или просто думал о своём. Ложился поздно, вставал рано. Работа на стройке после карьеры в должности ведущего инженера не отразилась на его режиме дня. Разве что только дома он стал находиться реже.

Тома ушла в спальню, а Владимир ещё выпил чаю. Он не грустил, не тосковал, он просто всегда любил посидеть в тишине. Это было его своеобразным развлечением.

Осенние месяцы в этом году проходили спокойно для Владимира, в отличие от прошлогодних, когда он потерял, из-за сокращения, хорошую работу. Ему казалось, да и не безосновательно, что он всегда был на хорошем счету, но этого было недостаточно. Помимо профессиональных качеств, успешный карьерист должен обладать и человеческими, позволяющими иметь более тесный контакт с руководством. Но общаться на неинтересные темы Владимир не умел, и его молчаливость нередко принимали за грубость. К сожалению, его хорошее знание дела не сыграло решающей роли в нелёгком выборе руководства кандидатов на сокращение. Казалось, с таким опытом у Владимира не будет проблем в поиске работы, но что-то пошло не так, и вот уже год он работал на стройке. Но ему нравилась эта работа, ведь немало приходилось трудиться руками, хоть он и имел не последнюю должность на строительстве объекта.

Он привёл себя в отличную форму, однако это не прибавило страсти в глазах его супруги Тамары. Вове было тридцать шесть лет, жена была младше на три года, и ещё одним её душевным переживанием были мысли о том, а туда ли уходит её молодость? В своей мнимо уходящей молодости, она ещё была очень эффектной девушкой. Заморочки супруги Владимир стойко терпел. Он не представлял себе жизни без её, хоть часто и недовольного, но очень симпатичного личика.

У Владимира был личный помощник, заодно служащий переводчиком в общении с рабочими из соседней солнечной республики, его имя было Толибжон. Многие его звали просто Толик, но Владимир называл его только настоящим именем и уважительно относился к нему, как к человеку, и, как к работнику. Мужчина, сорока пяти лет, с густыми усами и волевыми чертами лица, в то утро выглядел напуганным. Он тараторил, переходя на родную речь:

– Там Джонни, конструкция, рухнул!