Возвращение.

Отвязав себя от страховочных канатов, капитан забежал на мостик и ударом кулака разбил стекло аварийной кнопки, с усилием нажав её. Включилась аварийная система, радио начало передавать на всех частотах сигнал SOS и текущие координаты, два плунжерных насоса с потугами завелись, получая питание от старых, но ещё живых аккумуляторов. Топящая Иноходца вода, пробивая сухие трубы, начала откачиваться из трюма, выплёскиваясь порциями с обоих бортов.

Затопление замедлилось.

Три фигуры, замеченные капитаном издалека, оказались семейной парой с дочерью. Но только две стояли на краю борта, который теперь был упёрт в корпус Иноходца. Две женщины были на расстоянии вытянутой руки от свисавшей с борта спасительной рыболовной сети. Следующая волна разорвёт эту связь двух кораблей, времени не оставалось. Капитан подбежал к борту и, схватившись одной рукой за сброшенные им ранее спасательные снасти, другой он тянулся вниз – к двум измученным штормом душам.

Пытаясь перебороть вой и грохот волн, он кричал, надрывая голос:

– Прыгайте! Прыгайте на снасти!

Вариантов не оставалось и жертвы урагана, оттолкнувшись от поручней умирающего корабля, запрыгнули на сеть.

Шхуна со скрежетом развалилась и начала тонуть. Две женщины карабкались вверх. Мужчины видно не было. Его затянуло в пучину, ураган издал грохот грома и засверкал молниями. Забрав одну душу, он радовался победе. Схватив и вытащив двух женщин, капитан скинул с себя страховочные снасти и без сомнений прыгнул в воду.

Адреналин и холод побороли боль кровоточащей раны, соль жгла открытые под водой глаза, и во тьме ревущей пучины он увидел силуэт мужчины. Потеряв сознание, он опускался на дно. Сражаясь с подводными потоками капитан, теряя воздух от их ударов, едва добрался и схватил утопающего. Из последних сил он выбрался на поверхность. Первая же волна накрыла их, стараясь утопить. Капитан хлебнул воды, мерзкая горечь оплела нутро. Сделав толчок ногами, он подтянулся и схватил правой рукой сеть, левая держала тело.

В такой шторм и с таким грузом по скользкой леске сети подняться было невозможно, она впивалась в кожу, рассекая руку до кости. И капитан закричал вверх, не зная, слышит ли его кто-нибудь оттуда:

– Багор! Багор вниз!

Обезумев от потери добычи, шторм заревел и послал своих бурлящих убийц на возврат украденного, силы спасателя были на исходе. Ещё немного и путешествию придёт конец. Понимая близость смерти, капитан предпринял последнюю попытку спастись. Вложив все силы в последний рывок ногами, он вытолкнул себя и мужчину вверх из воды, вытянув израненную сетью правую руку вверх.

Вода забрала зрение не только у Иноходца, от её брызг и соли ослеп и капитан, не имея возможности рассмотреть, опущен ли багор, он тянул руку наудачу.

Жесточайшая боль пронзила его ладонь, пройдясь по всем мышцам и костям, она вернула капитану ушедшие силы и, подняв голову над водой, он рассмотрел двух женщин держащих всеми силами рукоять багра, его острый конец торчал из сжатой в кулак ладони капитана, кость хрустела, кровь не успевала стекать смываемая налетающими волнами.

Пересиливая боль и выплёвывая воду, он закричал:

– Тяните! Тяните вверх!

Две ослабевшие женщины, побитые ударами шторма, потянули багор и вместе с ним двух тяжёлых мужчин на борт. Сил на это не хватило бы и у пятерых и женщины смогли подтянуть капитана лишь едва чуть выше, чем по пояс из воды.

Но этого было достаточно. Капитан зацепился ногой за край опущенной снасти и вытолкнул себя и спасаемого из воды. Снять пробитую руку с острого конца багра было невозможно, освободить вторую – значит бросить человека вниз.

Оставалось лишь одно. И капитан не жалея зубы вцепился ими в сеть.

Поднять голову, чтобы подать сигнал наверх, он теперь не мог. Перед лицом была холодная сталь корпуса Иноходца. Закричать – значит отпустить схваченную зубами снасть. Правая рука онемела от холода и потери крови. Думать про левую руку – капитан себе запретил. Свободной была только одна нога, вторая запуталась в сети. До края борта оставалось ещё половина высоты багра.

Понимая, что ещё немного и в таком положении держаться будет невозможно, капитан согнул оставшуюся свободную ногу как можно выше в колене и, поймав упор об сеть, оттолкнулся вверх.

Почувствовав ослабевающую тяжесть веса, женщины приложили все свои усилия и потянули вновь. Спустя бесконечное мгновение боли, капитан концом израненной руки ощутил край борта, потеряв последние капли сил, женщины обронили выскользнувший из их рук багор. Падая, он разорвал капитану руку от центра ладони до середины между средним и безымянным пальцами. Вывалившись с грохотом на палубу багор забрал с собой кусок мяса и кости. Теперь правая рука была свободна. Поняв всё это за мгновение до падения вниз – капитан зацепился.

Схватив за одежду, две женщины затащили двух промокших мужчин на борт. Один изранен, но жив. Второй – не дышал.

Откашлявшись от проглоченной воды, капитан перевернул утонувшего на спину и принялся делать ему искусственное дыхание. Выдох, пятнадцать нажатий, мужчина не приходил в себя, женщины ревели. Ещё выдох, ещё пятнадцать. Не помогало.

После шестой попытки капитан вспомнил учение отца – если ничего не помогает, сделай самый глубокий вдох и вдуй воздух утонувшему, как можно быстрее переверни его на бок, а сам ложись со спины, обними его чуть ниже пупка и сожми руки, со всей силы дёрни свои руки вверх к его голове. Надутый воздухом желудок толчком подожмёт лёгкие и силой вытолкнет из них немного воды. Этого будет достаточно, чтобы попытаться сделать искусственное дыхание ещё раз. Это крайняя мера, если она не поможет – человека уже не спасти.