Жёлтый чемодан

Жёлтый чемодан
Александр Мирошниченко

Почти никто из пилотов, работавших в компании, не помнил того времени, когда Михалыч не был командиром эскадрильи. Не могут вспомнить иных его должностей даже те, кто давно имеет в статус «ветерана». Вот все и шутили: сначала Михалыча назначили командиром авиаэскадрильи, а уже потом, когда нужно было с этим что-то делать, придумали авиацию.

Жёлтый чемодан

Александр Мирошниченко

Редактор Елена Некрасова

Корректор Сергей Ким

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

© Александр Мирошниченко, 2022

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-0055-9762-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

Почти никто из пилотов, работавших в компании, не помнил того времени, когда Михалыч не был командиром эскадрильи. Не могут вспомнить иных его должностей даже те, кто давно живет в статусе «ветерана». Вот все и шутили: сначала Михалыча назначили командиром эскадрильи, а уже потом, когда нужно было с этим что-то делать, придумали авиацию. Был он командиром эскадрильи маленьких самолётов, потом реактивных – тех, что собирали в цехах отечественных заводов. Но когда время такой техники прошло вместе со страной, которая те самолёты создавала, Михалыч освоил новый тип самолёта и опять стал комэском. А как иначе, если подобрать человека на эту горячую должность не так просто. Командир эскадрильи – это тот, кто находится меж двух огней: с одной стороны – личный состав, который в командире видит и начальника, и защитника, а с противоположной стороны – руководство с требованиями и производительность повысить, и план имеющимися ресурсами, часто недостаточными, выполнить, соблюдая при этом в обязательном порядке санитарные нормы и иные инструкции, и безопасность, само собой, обеспечить.

Попробуй соблюсти баланс интересов при таких исходных данных! А у Михалыча это получалось. При этом какая-то лёгкость ощущалась в его действиях, когда он брался исполнять задачи, текущие и глобальные. Справедливости ради стоит заметить, что профессионал высокого уровня всегда делает свою работу с лёгкостью. По крайней мере, так это выглядит со стороны. А если видишь, что человеку тяжело, когда он занимается своим делом, то сразу возникает мысль, а своим ли он делом занимается.

Определённо Михалыч был мудрым парнем и учил многому своих молодых коллег, даже когда сам был молод. Он был убежден: если не научиться решать задачи, которые в принципе не имеют решения, то не стоит претендовать на пост руководителя выше командира воздушного судна. А ведь командир воздушного судна, или капитан, кому как нравится, – это самая главная должность в гражданской авиации, все остальные, даже те, что в табели о рангах стоят выше капитана, – всего-навсего обслуживающий его, капитана, персонал. Потому что именно капитан ставит финальную точку в важных вопросах: состоится полёт или нет, где и как он завершится.

Если понимаешь, что способен совмещать лётную и административную работу, чтобы себе самому жизнь не портить, а также профессионализм лётного специалиста поддерживать на должном уровне и подчинённым нервы не трепать, то обязан научиться всем основам командной работы, которые нигде не преподают.

Эту базу освоили многие коллеги и руководители, которые в своё время работали под началом Михалыча. Его советы оказывались ценными не только для новичков. Потому как взгляд со стороны никогда лишним не бывает.

Это и привело меня к Михалычу. Он сидел в своем кабинете и общался с молодым командиром. Увидев меня на пороге, спросил:

– Что-то срочное?

Я жестом показал, что нет, и уточнил:

– Не помешаю?

Михалыч махнул рукой, я расценил это как приглашение – располагайся.

– Я не уверен, что справлюсь, – продолжил разговор, который я прервал своим появлением, молодой капитан, как только я перестал им мешать. – Это же ответственность какая. Инструктор. А самое главное – я не знаю, получится ли у меня.

Я видел, что Михалычу такие слова были по душе. Он добродушно, почти ласково смотрел на собеседника.

– Знаешь, когда у меня был выпускной, я танцевал с одноклассницей, – начал Михалыч. – И так мне захотелось её поцеловать, но всё тушевался. Вот кто знает, как она к этому отнесётся. Ответит или нет. А может, пощёчину залепит или, хуже того, – высмеет. И не решился. Однако потом много раз задавался вопросом, а что было бы, если… Вот это в сто раз хуже пощёчины или насмешек. Такие, брат, дела.

Собеседник заулыбался.

– Так за чем дело стало? Заведите аккаунт в «Одноклассниках», найдите там свою знакомую и спросите.

Михалыч засмеялся:

– Ты думаешь, она знает, что было бы? Это я тебе сейчас вещаю про то, что не попробуешь – никогда не узнаешь наверняка.

Очень недолго собеседник думал и решился:

– Надо попробовать, – уже выходя из кабинета, задержался на секунду перед дверью, повернулся и спросил: – А вы как думаете, у меня получится?

– Не сомневаюсь, – коротко ответил Михалыч молодому капитану и потом уже обратился ко мне: – Что хотел?

– Да, собственно, ничего, так просто зашёл, – ответил я, а про себя подумал: «Значит, стоит попробовать ещё. И будет это „Жёлтый чемодан“».

Похоже, Михалыч умел читать мысли.

– Будешь писать про ту странную историю, не пожалей пары хороших слов и про меня. Внукам будет приятно.

Я только кивнул в ответ, ни секунды не сомневаясь, что без Михалыча история не будет полной.

А началась история, про которую вспомнил Михалыч, или просто история про жёлтый чемодан и про людей, которые имели к нему отношение, так.

Эпизод 1

Его звали Далер. Именно так, в прошедшем времени: «звали». Потому что это было очень давно, когда были живы мама и папа. После того как погиб его отец, а через год умерла мама, уже никто не называл его по имени. Хотя парнишке тогда не исполнилось ещё и шести.

«Малыш», «огрызок», «волчонок» – это всё, что слышал Далер всю жизнь после смерти родителей вместо своего имени. Первое время он жил в семье дяди, который, вполне возможно, был хорошим человеком, но его старшая жена не давала как-то это проявить. Именно она заставляла своего мужа строго, на грани с жестокостью, относиться к чужому ребёнку, который, с её слов, был лентяем и лишним ртом. Она бы вышвырнула племянника мужа из дома, если бы была уверена, что соседи и родственники не осудят её за это.

Когда Далеру исполнилось четырнадцать, именно эта женщина настояла на том, чтобы дядя исправил в паспорте год рождения и отправил родственника на заработки в Россию.

Здесь, в России, уже не было ни родных, ни знакомых. И абсолютно всё было чужое и непривычное. И погода была неправильная. И город был таким, какого подросток никогда до этого не видел. И люди были совсем чужие, говорили на странном, едва понятном ему языке. Хорошо, что дядина соседка, тётя Дилсуз, которая работала в школе учительницей русского языка, долгое время занималась с Далером. Он сначала даже подумал, что приемная мать не такая уж злобная тетка, раз позволила ему эти уроки, даже сама инициировала. Но иллюзии о доброте рассеялись, когда он нечаянно подслушал ее разговор с соседкой, которая робко пыталась убедить мачеху в том, что не стоит посылать на заработки столь юного Далера:

– Я своих детей должна прокормить, а этот пусть отрабатывает то, что я на него уже потратила, – после этих слов стало понятно, что не в доброте дело.

По большому счёту непривычный язык не очень был и нужен молодому гастарбайтеру, пока он работал на стройке какого-то большого сооружения, где все говорили на родном или близком к родному языке. Но, видно, уроки тёти Дилсуз не прошли даром, и Далер со временем стал понимать, что говорят местные. Сам же он стеснялся говорить с ними. Произносил только отдельные слова, без которых невозможно было купить продукты в магазине, куда его время от времени посылали старшие, а также ответить на вопрос начальника или полицейского.

Когда строительство объекта закончилось и ждали следующую работу, его наставник, которого дядя просил за ним присмотреть, перевёл Далера в другое место, где они выполняли небольшие заказы или разовые поручения.

Однажды его отправили в магазин. Он собрал по полкам заказанное и прошёл на кассу, где сидела красивая женщина, очень похожая на его маму. По сути, всё внешнее сходство заканчивалось тем, что кассир была большая и улыбчивая. Но Далер почувствовал, что доброты в этой незнакомке было не меньше, чем у мамы. Со дня её смерти он не ощущал такого. Рядом с женщиной стоял мужчина её же возраста, они даже были чем-то похожи. Хотя для маленького гастарбайтера почти все местные на одно лицо.

Далер терпеливо ждал, пока они наговорятся, – ему было приятно находиться вот так близко и вспоминать ощущение тепла и уюта, что испытывал, только когда родители были живы.

Когда мужчина ушёл, поцеловав женщину в щёку, она повернулась к спокойно ожидающему парню и улыбаясь сказала:

– Извини, это брат мой, я его так редко вижу. Давай посмотрим, что тут у тебя?

Далер молча выложил на ленту свои покупки, кассир, взяв товар привычным движением, быстро находила штрих-код и после знакомого всем писка считывателя складывала в пакет. А закончив процедуру, назвала стоимость и рассчитала. Далер забрал сдачу и уже собирался уходить, как вдруг женщина резко встала и протянула руку к карману его рубахи, где лежали деньги. Подросток испуганно отпрянул, забыв про пакет с продуктами.