Anamnesis mali. История беды

– Да, конечно… Но… не знаю, почувствовала вдруг что-то… Объяснить не могу, просто тревога какая-то накатила. Да сильно так накатила, до боли…

Я взял в ладони её щёки и заглянул в мокрое от слёз лицо:

– Всё хорошо, Кларик. Всё хорошо. Давай-ка вместе твою тревогу откатывать. Незачем тебе тревожиться, малыш. Да и некогда: сейчас к нам раненые конвейером поступать начнут.

Она всхлипнула и слабо улыбнулась:

– Ладно. Не буду больше. Ты извини, я что-то расквасилась…

Я поцеловал солёные от слёз губы и повторил:

– Всё хорошо. И всё будет хорошо. Я знаю.

Кларочка кивнула:

– Я тоже, – глубоко вздохнула и старательно вытерла глаза платочком, – Ладно, Паш, пошли к Зотову. Послушаем, что он скажет.

– Пошли.

Илья Сергеевич являл собой нездоровое зрелище: бледный, покрытый крупными каплями пота, с голубовато-серыми губами.

– Боль в груди есть? – поинтересовался я.

Зотов отрицательно покачал головой.

– Морфин. Боль купирована, – шёпотом сообщил мне на ухо Петрович.

Я кивнул и присел на краешек кровати:

– Вы хотели мне что-то сказать? Я слушаю.

Подкидыш молчал и покусывал серые губы, явно не решаясь начать разговор. Мы втроём молча ждали.

– У меня инфаркт, да? – наконец, выдал Зотов.

Я кивнул:

– Да. Это не слишком удивительно, учитывая стресс, который вам пришлось пережить.

– Я умру? – второй вопрос Ильи Сергеевича был привычным, ожидаемым, но от этого – не менее дурацким.

Я вздохнул:

– Мы все умрём. Вопрос лишь – когда? Вы же понимаете, Илья Сергеевич, что дать вам какие-то гарантии я не могу. Мы не в часовой мастерской.

– Понимаю… – прошептал Зотов.

– Могу лишь сказать, что инфаркт миокарда – болезнь, разумеется, серьёзная, но вовсе не безусловно приводящая к смерти. Будем лечить.

– Хорошо… спасибо. Но… я хотел не об этом поговорить.

– А о чём?

– Его надо остановить! – выпалил Илья Сергеевич.

– Кого именно? – уточнил я.

– Этого… не знаю его имени. Он не представлялся…

– Того, кто был с вами в машине? – догадался я.

– Да. Он сумасшедший… и страшный человек… Его необходимо остановить, пока… – больной умолк и отвёл взгляд в сторону, на стену.

– Пока что?

Тишина. Видно было, что Илью Сергеевича одолевают нешуточные душевные терзания.

– Ладно, расскажу с самого начала! – решился он, наконец, – Видите ли, я работаю ведущим инженером на «Тяжмаше»…

Зотов опять сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня. Долго, словно ожидая реакции.

– Я должен как-то это прокомментировать? – поинтересовался я.

– Э-э-э… нет. Вы же знаете, что производят на «Тяжмаше»?

Я кивнул и улыбнулся:

– Примерно. Наверное, в Нерограде не найдётся человека, который бы этого не знал.

Ещё бы. Гигатский оборонный завод, на котором в лучшие времена работала добрая треть народонаселения нашего, совсем немаленького, города. Что точно производил «Тяжмаш» никто, разумеется не знал, зато всем было известно, что его продукция каким-то образом связана с баллистическими ракетами стратегического назначения.

– Я проработал на «Тяжмаше» без малого тридцать лет, – продолжил свой рассказ Зотов, – Пришёл сразу после института: такой, знаете ли, энтузиастик с горящими глазами. Да и немудрено: в те времена попасть на наш завод молодому специалисту было за счастье. Это же «оборонка»: тут тебе и положение с уважением, и деньги неплохие, и перспективы… Да ещё, в качестве бесплатного приложения, так сказать, некий ореол таинственности: как же, тружусь, мол, на секретном предприятии, своими руками кую щит Родины… Сковал, ………ь!

С кривой улыбкой Зотов неожиданно выругался. И тут же спохватился:

– Простите, ради Бога… Вырвалось. За последние дни столько всего накипело, что немудрено… Так вот, через год после того, как я пришёл на завод, родился проект ПУМ, – Илья Сергеевич опять умолк, переводя дыхание.

– Какой проект? – переспросили хором мы с Петровичем.

– ПУМ. Это я разработал проект, – с какой-то злой гордостью заявил Зотов.

– Здорово… наверное. А что означает «ПУМ», – поинтересовался я

– Это потом, чуть позже… Пока попытаюсь объяснить суть проекта. Видите ли, мы стали делать огромные такие… ну, назовём их футлярами. Да, так точнее… Так вот, «Тяжмаш» начал выпускать большие цилиндрические футляры из сверхпрочного титанового сплава. Способные выдерживать огромное давление…

– А зачем? – тихо спросила Кларочка. Она присела в уголке на корточки и огромными серыми глазищами неотрывно смотрела на Зотова.

– Не перебивайте, пожалуйста. Эти футляры доставлялись в морской порт и загружались в трюмы специальных кораблей, замаскированных под танкеры. Собственно, они и были танкерами: с нефтью, с ничего не подозревающим экипажем и прочими атрибутами простого гражданского судна. На котором лишь два человека, включая капитана, знали о том, что внизу, под ёмкостями с нефтью, есть потайные трюмы с нашими футлярами….