Anamnesis mali. История беды

– А что в футлярах-то? – не выдержав, спросил я.

– Разве я не сказал? – удивился Илья Сергеевич, – Ракеты. Межконтинентальные ракеты с десятью ядерными боеголовками каждая. Те самые «СС-20», которые наши тогдашние потенциальные противники ласково прозвали «Сатаной». Впрочем, не совсем те самые: ракеты для наших футляров производились в особой модификации… но об этом чуть позже.

В палате повисла тишина. Где-то глубоко во мне начал зарождаться страх. Как тогда, год назад… Неужели Кларочка была права в своих тревожных предчувствиях?!

– Так вот, после загрузки наш танкер с секретом отправлялся в дальнее плавание. И где-нибудь в Атлантике или в Тихом океане, в заданной точке, открывались специальные люки в днище судна. Танкер при этом даже не останавливался, – Зотов помолчал немного, отдышался и продолжил, – Один из наших футляров уходил на дно. Вместе с содержимым. На глубину от полутора до трёх километров. Всего в рейс танкер брал на борт пять ракет.

Опять долгая пауза. Никто из нас не решался нарушить звенящую тишину.

– Футляры были отцентрованы таким образом, что вставали на дно в вертикальном положении. И, разумеется, так там и оставались. Ждать своего часа…

– Сигнала к запуску? – понимающе кивнул Петрович.

Зотов криво усмехнулся и помотал головой:

– В том-то и дело, что нет… Всё гораздо проще… и страшнее. В футляры были вмонтированы специальные устройства. Способные принимать шифрованный радиосигнал даже на таких глубинах. Раньше считалось, что это невозможно. Даже подводные лодки для сеанса радиосвязи вынуждены были либо всплывать, либо выбрасывать радиобуй с антенной. А я придумал, как принимать сигнал глубоко под водой! – в голосе Зотова вновь зазвучала гордость.

Мы слушали, не перебивая.

– Раз в сутки футляр принимал радиосигнал сразу из нескольких штабов РВСН…

– Каких штабов? – переспросила Кларочка. Она придвинулась ко мне и больно вцепилась в мою руку.

– РВСН. Ракетных войск стратегического назначения. Штабы РВСН разбросаны по всей стране. И от каждого из них раз в сутки в автоматическом режиме посылается сигнал для наших футляров. Из года в год. Каждый день. Вот уже почти тридцать лет… – Зотов покачал головой, – Вы только представьте себе!

– Мда… впечатляет… Но что за сигнал-то? – не унимался Ванька.

– Понимаете, в тот момент, когда футляр сбрасывался с судна, ракета внутри него приводилась в боевую готовность. И включалась программа запуска. Весь фокус в том, что наши устройства принимали и принимают сигнал отмены пуска! – Илья Сергеевич обвёл нас торжествующим взглядом, – Вот в чём суть проекта «ПУМ».

Я почувствовал, как в животе неприятно зашевелилось что-то холодное и угловатое. Кларочка тихо ойкнула.

– То есть, вы хотите сказать… – неуверенно начал я, но Зотов меня перебил:

– Все ракеты, размещённые в ПУМ, готовы в любой момент стартовать к своим целям. Если только не получат сигнал отмены хотя бы от одного из штабов…. – он невесело усмехнулся, – А теперь я скажу, как расшифровывается «ПУМ». Есть два варианта: официальный и неофициальный. В первом варианте «ПУМ» означает «пусковая установка модифицированная». Вот так, без затей. Но все, кто знает об этом проекте, называют его иначе: «последний удар мертвеца». Это точнее, верно?

– Да уж… – потрясённо пробормотал Петрович.

– Даже если первым ударом противника будут уничтожены все штабы РВСН, ракеты из наших установок всё равно стартуют. А их – сотни! Разбросанных по всем океанам на огромной глубине, невидимых для спутников… – прикрыв глаза, закончил Зотов.

– Страшно… – прошептала Кларочка.

– Страшно, – согласился Илья Сергеевич, – но представьте, каков сдерживающий эффект проекта! Противник знает, что в случае полной своей победы – он обречён! Чудовищный парадокс, верно?

– Так противник знает? – уточнил я.

Зотов усмехнулся:

– Ну, не идиоты же они! Конечно, наши заокеанские «друзья» знают о существовании проекта ПУМ. Я даже не исключаю, что утечка информации о нём была специально организована нашими спецслужбами. Знают, – но ничего изменить не могут! Потому что найти ракету в океане на такой глубине – невозможно.

– Наверняка, у них тоже есть что-то подобное?

Илья Сергеевич пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, есть. Даже наверняка – есть. Проблема не в этом…

– Так в чём же?

Рассказчик тяжело вздохнул

– Одна из наших установок была размещена не в океане…

– А где?! – хором воскликнули Кларочка с Ванькой.

– Не знаю, помните ли вы… В начале восьмидесятых, если не ошибаюсь, США решили разместить свои ракеты средней дальности в Западной Европе. Была чудовищная международная склока, вылившаяся в очередной виток холодной войны. И, в качестве нашего ответа зарвавшимся буржуям, кем-то наверху было принято решение установить несколько ПУМов в Карпатах… Потом, правда, передумали. Но одну ракету успели-таки установить на Западной Украине…

– Но, позвольте… Ведь там, насколько я понимаю, надёжно спрятать межконтинентальную ракету невозможно: её моментально засекут со спутника… или с самолёта-шпиона! А если местоположение установки известно, она становится первоочередной целью, верно? Какой тогда смысл: ведь ракета не переживёт первый удар? – перебил я Зотова.

– Вы правы. Но видите ли, в Карпатах нашлось-таки место, где оказалось возможным надёжно замаскировать ракету, – развёл руками Зотов.

– Это где же?

Илья Сергеевич надолго умолк. На бледном лбу его проступили крупные капли пота. Щёки ввалились, да и весь он вдруг как-то осунулся. А нос – заострился.

– Я должен вас предупредить… То, что я сейчас расскажу – информация, которой располагают лишь несколько человек на планете. Три-четыре… от силы. Включая меня самого. Если узнают многие – последствия могут быть самыми непредсказуемыми… и печальными, – тихо проговорил Зотов.

– Так может, не стоит нам ничего рассказывать? – я пожал плечами.

– Стоит… Если со мной что-нибудь случится… а при инфаркте, как я понимаю, случиться может всё? – он вопросительно посмотрел на меня.

Я молча кивнул.

– Так вот, если меня не станет, никто не сможет остановить этого… человека, – последнее слово далось Зотову с заметным трудом, – А его непременно надо остановить. Любой ценой!

– Да кто он, в конце-то концов?! – не выдержал Петрович.

– Позже… Я расскажу по порядку. Чтобы вы поняли…

– Не перебивай, Иван. Пусть рассказывает, – я перевёл взгляд на Зотова, – Продолжайте, Илья Сергеевич. Мы слушаем.

Он помолчал ешё минуту-другую, беззвучно шевеля синеватыми губами и покачивая головой. Наконец, решился:

– В Карпатах есть озеро. Небольшое, но очень глубокое – до двухсот метров. Насколько я понимаю, это нехарактерно для тех мест. Видимо, в силу своей нехарактерности, оно так и называется: «Чудове». Чудесное по-русски. Вот на дне этого озера и установили ПУМ.

– И что, разве ракету нельзя засечь уже на такой глубине? – удивился я.

– Можно, конечно. И засекли бы с любого спутника, если бы не маленький нюанс: озеро – лечебное. Вода там насыщена радоном, поэтому радиационный фон в том месте намного выше естественного. Это и маскирует фон от ядерного заряда, – Зотов грустно улыбнулся, – Говорят, там на берегу даже что-то вроде небольшого санатория есть… с водолечебницей. Вот ведь – ирония судьбы! Знали бы тамошние пациенты, что в озере припрятано…

– Как же так?! Район что, даже не охраняется?! Рядом со стартовой установкой межконтинентальной ракеты может разгуливать кто угодно?! – изумился Петрович.