Заметки о сценарном ремесле. Часть 1

***

Бывают очень тяжелые случаи. Когда приходится буквально нести ученика на себе, тащить вперед от дедлайна к дедлайну, преодолевая сопротивление и попутно пролечивая застарелые неврозы, а иной раз и обучая элементарным манерам. Это те самые случаи, когда не спишь ночами, когда по четыре раза перечитываешь сданную с опозданием домашку. И это именно тот случай, когда дойдя до финала и держа в руках готовый, написанный моей кровью сценарий, именно этот ученик скажет небрежно «А что вы такого сделали-то? Я же сам все написал». Сам-сам. Успокойся. Молодец. И чувствуешь, как дыхание останавливается. Никогда к этому не привыкну.

***

Из-за дождя разлилась речка. Еще вчера я ее еще как-то перепрыгивал по каким-то корягам. Сегодня уже не перепрыгнуть. Ширина примерно метров семь. Глубина – примерно по колено. А место такое, что обойти нельзя, только возвращался. Стою, думаю. Блин, разве я – один из тех парней, которые вот так решают проблемы? Разворачиваются и просто уходят? Снял кроссовки, носки, закатал штанины и вошел в воду. Ну, такое. Холодно. Перешел, натянул носки, надел кроссовки и дальше побежал.

***

Если вы любите кино про кино, не пропустите сериал «Предложение» (Offer). Автор сценария Майкл Толкин, вы понятия не имеете, кто это и совершенно зря. Это чувак, который, помимо всего прочего написал сценарий «Игрока» Олтмана – кстати, тоже фильм про Голливуд, показывающий механику того, как запускаются новые проекты и как люди готовы убить ради своего кино. «Предложение» – это сериал про то, как снимался фильм «Крестный отец» – моя любимая эпоха, эпоха Беспечных ездоков и Бешеных быков. Некоторые перипетии выглядят немножко наивными – условно, вы ведь не хотите нас действительно заставить волноваться о том, снимется Аль Пачино в «Крестном отце» или нет:) но в целом история сама по себе очень драматична. И очень хорошо сделана линия мафии, сделана без залепухи и очень уважительно – при том, что в реальности эта линия была более или менее побочной. Но самое главное в этой истории вот что. Творческим людям почему-то кажется, что когда они делают Тот Самый Проект, все всегда должно получаться как бы само собой. А вот фиг. На самом деле очень частно никто не верит в проект, кроме автора. Ключевую фразу в момент отчаяния выкрикивает продюсер: «Да черт возьми, нам хоть раз хоть в чем-то повезет с этим чертовым фильмом!» Но и здесь есть ловушка. Кажется, что, если ты преодолел все препятствия, решил все проблемы и все-таки снял свое кино – ты получишь в итоге свою награду – славу, деньги, успех. И снятое тобой кино остается в веках. Но и это бывает не всегда. Иногда ты проходишь этот адский путь, а в конце получаешь уничтоженную карьеру, растоптанную репутацию и долги, которые ты выплачиваешь до конца жизни. Да еще и кино получается плохое.

***

Отличники не умнее троечников. У них просто КОСТЬ ПЯТЕРОЧНАЯ!

***

Сижу на диете, каждый день бегаю по 17 км, а вместо меня где-то на чердаке худеет мой портрет.

***

Иногда меня пугает то, как изменился мир за последние годы. Когда мне было 16 лет, я пас коров. Не фигурально, а в прямом смысле – пас коров, копал картошку, рубил дрова. Время было такое – конец 80-х, и место было такое – поселок Сямжа, Вологодская область. Я помню, что это такое – вставать в 5 утра, чтобы до школы переписывать в тетрадь стихи Пастернака, потому что в библиотеке книгу дали только на неделю. Помню, что такое – купить на черном рынке в Вологде пластинку группы «Моторхед» или Джимми Хендрикса. Помню, как отрезал от резиновых перчаток не знаю, как эта штука называется – такое тонкое колечко, и вставлял его в катушечный магнитофон вместо порванного пассика. Как смотрел в первом сямженском видеосалоне «Американского ниндзя», «Рэмбо» и фильмы с Синтией Ротрок. Помню, как плакала мама, когда нам в начале девяностых отрезали телефон за неуплату. Номер до сих пор помню – 2-13-36. Помню фотоаппарат «Смена 8-м» и то волшебное чувство, когда при свете красного фонаря на фотобумаге вдруг проступает картинка.

А сейчас я могу смотреть на телефоне кино в высоком разрешении. В моем букридере – около 500 книг, которые нужно прочитать. Память моего плеера вмещает примерно в двадцать раз больше музыки, чем у меня ее было лет в двадцать пять, а у меня ее было много. Мои часы могут выходить в интернет. Часы, мать их!

Но самое интересное не это. В конце концов, двадцать пять лет – это большой срок. Интересно то, как изменился мир за последний год. И как он изменится еще.

***

Что получается, когда в кино нет ничего лишнего – это любой фильм Брессона. Полтора часа Брессона весят столько же, сколько три часа любого другого режиссера.

***

Давно думаю о том, что сценарий пишет автор, а пьеса сама себя пишет.

***

В Сямже очень короткое лето В середине мая в тени может лежать снег. В конце сентября может пойти снег. В июне еще очень холодно. В четыре утра просыпаешься оттого, что солнце лупит в окна. Думаешь – ура, сегодня наконец-то можно будет купаться. А часам к десяти утра все небо затянуто тучами, а к обеду собирается дождь. И так день за днем. По настоящему жарких дней за все лето выдается около недели, может быть, дней десять в конце июля – начале августа. А иногда и только один день. Обычно ледяная, вода в реке прогревается настолько, что можно лежать в воде и не чувствовать ее вокруг себя. Машины проезжают по дороге, поднимая пыль и кажется, что эта пыль делает воздух еще горячее. Очень высокая влажность, поэтому кажется, что на улице жарче, чем есть на самом деле. Коллега отца выходит из леса и заходит к нам, попросить напиться воды. Лес гудит от комаров. Но как писал Толстой в «Казаках» – если бы не было комаров, то не было бы и этого жгучего ощущения счастья. Счастье – найти прошлогоднюю вырубку, усыпанную земляникой и обирать ее ягодка за ягодкой в кепку, потому что не возвращаться же домой за корзинкой. Вечером сидишь на крыльце с Набоковым в руках. Напротив сосед дядя Саша сидит на крыльце, курит. Второй сосед дядя Саша ремонтирует трактор. Мама в доме варит варенье из собранной земляники, папа что-то строгает в гараже, Ленка играет с девчонками. А мимо по дороге проходят под ручку две десятиклассницы – красивые, как две королевы. Проходят сначала в одну сторону, а потом в другую. И вся улица на них смотрит. И все. Только один такой вечер, а назавтра слушаешь «Riders on the storm» на проигрывателе, песня заканчивается, а звук дождя остается и вдруг понимаешь, что дождь не на пластинке, а на улице. А в следующем году встречаешь одну из тех десятиклассниц. Идет сгорбившись, на ней мужская спортивная куртка на два размера больше, лицо обветренное, немытые волосы, а самое страшное – навсегда потухший взгляд. И понимаешь, что в ее жизни, может быть, только и было, что один тот солнечный летний день и один вечер этого дня, когда она шла с подругой и все взгляды были прикованы к ним. Но было ведь, было.

***

Почти вся классическая литература, начиная с царя Эдипа – она про то, что во всем плохом, что происходит в мире, виноват ты. Все эти христианские авторы две тысячи лет твердили: Бог дал тебе все, человек, а ты все про%бал! Наша великая русская литература – она же вся как тот детектив у Умберто Эко, в котором читатель вдруг обнаруживал, что убийца – он.

И советская литература эту традицию бесконечного стыжения читателя подхватила на отличненько. И все тридцать постсоветских лет у нас поощрялась и приветствовалась именно такая литература – расчесывающая чувство вины у читателя.

Как легко, просто и приятно автору надеть белое пальто и сказать читателю, что это ты, читатель, во всем виноват.

А слабо хоть раз сказать вместо «виноват я»? Написать роман, в которое преступником оказывался бы автор? Взять хотя бы все эти обличающие крепостничество романы, написанные рачительными и состоятельными крепостниками, миллионерами и самодурами. Себя им не приходило в голову обличать. Они обличали ТЕБЯ.

Коллизия «виноват я» гораздо интереснее. Она может и отвести от автора подозрения, как в «Основном инстинкте» (вы что, думаете, я совсем дура, чтобы описать в своем романе убийство, которое я совершила?), и навести на них, как в случае Нэнси Брофи, которая написала роман о том, как убить свое мужа и в конце концов таки его убила. И была разоблачена именно благодаря роману.

Но еще интереснее попробовать рассказать совсем другую историю. Не о вине, а о прощении. И тут была только одна удачная попытка две тысячи лет назад, но ее, мне кажется, вообще никто толком пока не понял.

***

У меня часто спрашивают, как описывать реальных людей, чтобы они не узнали себя и не обиделись.

Коллеги!

Если они прочитают, они все равно обидятся:) Так что я бы советовал вовсе не париться по этому поводу. Ну обидятся и обидятся, нечего было дружить с писателем, сами виноваты. Если вы дружите с писателем, вы должны понимать, что все, что вы скажете в его присутствии, будет в его книге. И вы сам тоже будете в книге.

И ЭТО ЗАКОННО.

***

А есть еще французская форма сценарной записи – на спичечном коробке: «Он – подонок, заворожённый героями американских фильмов. У неё акцент. Продаёт « New York Herald Tribune». Это не совсем любовь, а скорее – иллюзия любви. Всё плохо кончится. Нет, хорошо. Или плохо».

***

Перестал читать одного современного автора фэнтези после того, как он сказал, что магии не существует. Если ты сам не веришь в то, что пишешь – как я могу в это верить?

***

Самое трудное – научиться отличать то, что хочешь ты, от того, что хотят от тебя другие.

***

Один человек пишет: «Заметил давно, что люди, которые преуспевают в науке, бизнесе и вообще достигаторы – не очень успешны на личном фронте». А вот у меня другое наблюдение. Заметил давно обратное – люди, которые преуспевают в науке, бизнесе и вообще достигаторы – как правило, очень успешны на личном фронте. А вам как кажется? Вспомните знакомых достигаторов – они успешны на личном фронте, или нет?

***

К вопросу о том, на чем нужно останавливать рассказ. Нужно ли рассказывать всю историю целиком? Вот, например, «Арго» – это прекрасная история о спасении шестерых американцев в Иране, сбежавших из посольства. Финал фильма – американцы спасены. И ни слова о заложниках из посольства, погибших во время спасательной операции буквально на следующий день после освобождения этих шестерых. То есть история кошмарного провала показана как история успеха. У нас толк в правильных финалах знал Сталин. Эйзенштейн хотел Невского закончить смертью героя во время путешествия в Орду, когда он, между нами говоря, предал нашу страну, отбросив ее лет на 500 назад относительно Европы. Но Сталин сказал – такой хороший князь, зачем ему умирать? И фильм заканчивается победой над крестоносцами и пафосной речью про «от меча и погибнет».

***

Вооружившись желудем, мальчик пытался познакомиться с девочкой. – Сын, девочкам от нас нужны совсем не желуди! Мудрый папа, как всегда, оказался прав. Девочке был нужен мячик.

***

Когда мне было лет двадцать, я ненавидел интервью. Я ненавидел придумывать вопросы, ненавидел задавать их и ненавидел потом это интервью часами расшифровывать. Но потом один опытный журналист научил меня, как правильно брать интервью. Он сказал: «Включаешь диктофон и говоришь – «Ну?» И все. С тех пор я полюбил интервью.

***

Как самое унылое в мире дело превратить в веселое приключение? Я сегодня весь день занят самым унылым делом в мире – подключаю онлайн-кассовый аппарат. Нужно успеть до 1 июля, иначе бамбарбия киргуду. Дело это не простое, нужно заполнить десять страниц бумажек, не сделав ни одной ошибки, а потом два раза съездить в налоговую. И я начал думать – а как бы мне это унылое дело сделать легко и приятно? Решение очевидно – нужно обратиться за помощью к специалисту! Как вы все уже догадались, главный специалист по легкому и радостному подключению онлайн-касс в Москве – это Татьяна Мужицкая. В ответ на мой вопрос она сказала, что нужно подключить не просто «кассовый аппарат», а «Кассовый Аппарат, Который Увеличивает Доходы В Два Раза». О! Как мне это сразу-то в голову не пришло. Это же совершенно меняет дело. С этой мыслью я весело и быстро заполнил 10-страничную анкету, допустив всего три (спойлер – потом выяснится, что четыре) ошибки. Распечатал, расписался и вышел из дома. Иду к метро и думаю – наверное, такие аппараты не выдают в обычной налоговой, нужно ехать в Гринготтс. Хорошо, что он на той же станции метро, так что по пути. Еду в Григоттс. И думаю – блииииин, сейчас там очередь из 70 человек, буду ждать, а потом все закроется прямо передо мной. Но тут же спохватился – в Гринготтсе такого никогда не бывает. И действительно. Пробиваю талончик. Через секунду (я не вру, реально через секунду!) загорается мой номер на табло. И тут выходит угадайте кто? Ну угадайте! Нет, не угадали! Выходит Джо Роган, собственной персоной. Причем молодой. С шевелюрой. И весь в татуировках и с металлическими браслетами. Давайте бумаги, говорит. Я не удержался, сказал – «блин, круто выглядите». В общем, пять минут – все сделано. Как хорошо, что я выбрал Гринготтс, в налоговой бы полдня проваландался. Метнулся домой, включил фискализацию, распечатал отчет, метнулся опять в Гринготтс, позвали Джо Рогана, он за пять минут сделал мне карточку. Я отправил карточку Куда Надо, получил подтверждение, что все работает. Все заняло три часа. Кааааааайф. Таня, спасибо! Вот бы я неделю таскался в налоговую, стоял бы в очередях, да еще подключили бы мне обычную онлайн-кассу. А в Гринготтсе – все быстро, круто, и подключили кассу, которая будет притягивать нам в два раза больше денег! ЗЫ. Кстати, знаете, что произошло, когда Джо Роган нашел у меня в документах ошибку? Он сказал – «тут у вас ошибка, надо исправить». И я ее исправил.

***

Читаю-слушаю сейчас много всякой-разной психологии. И вот там все про травму, да про травму.