Кобура была тяжеленной.
Конечно, не гиря, но сомнений не было – там, внутри, лежало что-то из цельного металла. Не пластмассовый пистолет. И даже не те пистолетики, что стреляют шариками. Ему случалось держать в руках даже «шариковую» винтовку. По сравнению с этой кобурой она бы показалась детской лопаткой.
Барсучонок отпустил кобуру и прикрыл створку шкафа. Теперь он старался разобрать каждое слово из разговора в коридоре.
– Вы просто незнакомы со спецификой нашей работы, – убеждал журналист. – Часто бывает, что журналиста куда-то не пускают – и получается особенно интересный материал. Вот, например…
– Может быть. Я не слежу за газетами. У меня тесто сохнет, давайте потом.
Барсучонок выглянул в коридор через полуоткрытую дверь.
Диана стояла посередине коридора, непоколебимая, как стена. Поверх привычной одежды сиял белоснежный фартук, а в руках она держала скалку.
В дверях замер и не хотел уходить приземистый человечек в потертых брюках, похожий на сверчка.
– Ладно, благодарю вас за интересный разговор, – произнес он. – Я думаю, что мы снова встретимся и вы найдете, что сообщить нашим читателям.
Вьюн отступил на шаг и сунул руку в карман, словно собираясь достать ключи. Девочка шагнула вперед, готовая закрыть дверь, – и тут ударила белая вспышка.
– Вы отлично получились. – Вьюн сунул фотоаппарат в карман и отступил к лестнице. – В статье пригодится.
– Стой!
– Что такое?
– Я чуть не забыла, – Диана отступила на шаг, освобождая место в коридоре, – у меня есть кое-что, что может вас заинтересовать.
– Это очень любопытно…
Вьюн шагнул в коридор и посмотрел на дверь, примериваясь для нового удачного кадра. Барсучонок отпрянул, чтобы точно не попасть на пленку.
Но тут случилось нечто совсем неожиданное.
Кель шагнула вперед, одновременно замахиваясь, – и одним движением лихо врезала Вьюну ногой в пах.
Журналист взвизгнул и согнулся. Диана с совершенно каменным лицом встала перед ним, ухватила скалку, словно двуручный меч, и с размаху припечатала журналиста по затылку.
Вьюн обмяк и рухнул, словно мешок с картошкой.
***
Наступила очень особенная тишина. Барсучонок вдруг различил очень много всего: как ворчит вода в канализационных трубах, шелестят листья деревьев под окнами…
А где-то далеко, в соседнем дворе, кто-то лупил гитару и пел на мотив из «Нирваны»:
Сбегай!
Сбегай, мой друг!
За пивом!
Ларек на углу!
Хотя бы один стакан!
О-е, о-е!
Хотя бы один стакан!..
Диана отшвырнула скалку и начала обшаривать карманы Вьюна. Спустя секунду фотоаппарат был у нее в руках. Она схватила его, попыталась разорвать пополам – и пару секунд Барсучонку казалось, что у нее это действительно получится.
– Давай я помогу, – предложил он.
Кель посмотрела с подозрением. Потом протянула мальчику фотоаппарат. С таким лицом протягивают саперу бомбу, которая уже начинает пищать.
Виктор взял камеру. Она оказалась намного легче пистолета. Раз – и достал пленку, два – засветил, три – свернул, четыре – спрятал обратно.
Фотоаппараты тогда были пленочные.
– Все. Твоей фотографии у него больше нет.
– Спасибо.
Фотоаппарат вернулся на место. Диана отступила на шаг, уперла руки в боки и впервые задумалась.
– Я думаю, его можно отпустить, – предложил Барсучонок.
– А если он расскажет об этом в редакции?
– «Пятнадцатилетняя девочка избивает нашего корреспондента»… Знаешь, Диана, мне кажется, такой материал покажется бредом даже в «Тайнах и ужасах»!
– Ладно, в этом я тебе верю.
Кель отправилась на кухню, послышался шум воды. А Виктор смотрел на журналиста и пытался понять – почему сейчас, стоя над избитым телом, он не испытывает ни малейшего страха?
Диана вернулась без скалки и с огромной кружкой холодной воды.
– Отойди в комнату. Пусть думает, что я одна.
Девушка присела на корточки и брызнула журналисту в лицо.
Вьюн застонал и поднял веки.
– Рада была пообщаться с вами. – Диана изобразила улыбку. – Для меня это большая честь. Давайте я помогу вам встать!
На лестничной клетке Вьюн уже был способен двигаться сам. Перевел дыхание и загрохотал вниз по лестнице, даже не оглядываясь.
Диана захлопнула дверь. Замок щелкнул, словно пистолетный затвор.