Барсучонок шагнул из комнаты. Ноги дрожали, как дрожат чашки на откидном столике плацкартного вагона… в поезде, который несётся в никуда.
Диана повернулась к нему лицом. Скалка осталась на кухне, в руке была только кружка. Но девушка все равно казалась была очень опасна.
– Послушай, – сказал лаборант, невольно отступая на шаг. – С компьютером я закончил. Если хочешь, можешь посмотреть… а потом я уйду. И обещаю, что больше не вернусь и никому не расскажу о том, что здесь видел.
– Ты чего?
– Я не хочу, чтобы меня так били.
Диана отшвырнула кружку. Кружка упала и покатилась – где-то далеко-далеко, на самом краю вселенной.
– Я клянусь тебе, – заговорила Кель, глядя прямо в глаза и с поднятой правой рукой, – что никогда и ни при каких обстоятельствах, исключая те случаи, когда это будет необходимо для спасения твоей жизни, я не причиню тебе физическую боль. Если я нарушу эту клятву – можешь меня убить.
– Знаешь, Диана… мне кажется, убить тебя будет непросто.
– Не важно! С сегодняшнего дня – ты мой друг. Я друзей не бросаю.
И они пожали друг другу руки.
***
…Вот так и получилось, что лаборант Виктор Барсучонок влип окончательно.
5. Дьявольский «Ламборджини»
Родители Барсучонка преподавали в нашем университете. И он на собственной барсучьей шкуре убедился, что родители-учителя – это не просто факт биографии, а почти диагноз.
Люди они были неплохие. Любили единственного сына и, как могли, давали ему то, что он просил. К счастью, просил Барсучонок немного. А еще они любили французов, коллег и демократию.
Ненавидели они губернатора Адамковского. Барсучонок слышал о нем, кажется, с момента рождения. А может быть, и с момента зачатья.
И тут скрывалась тайна.
Виктору казалось, что губернатор был всегда. И что он правил областью еще с тех времен, когда большой страной правили Горбачев, Черненко и другие люди со смутно знакомыми фамилиями. И будут продолжать править несколько столетий, как библейские патриархи.
Но совсем недавно выяснилось, что Адамковский стал губернатором всего лишь пять лет назад. Это никак не тянуло на древность. В том году Виктор ходил в четвертый класс. Но он был почему-то уверен, что родители уже тогда ругали губернатора на чем свет стоит. В чем же дело? Может, они ругали всех губернаторов, по очереди?
Видимо, тут была замешана какая-то пространственно-временная аномалия.
Утром, за завтраком, он видел, что Адамковский опять выступает по телевизору. Даже в пиджаке и с галстуком губернатор все равно был похож на типичного дачника, который едет в пригородном автобусе с граблями и пакетом рассады.
Губернатор Адамковский, как всегда, собирался чего-то не допустить.
– Удивительный человек. Коммунистов с регионалами помирил, – заметил отец.
– Это где? В нашем областном совете? – Барсучонок попытался изобразить осведомленность. Он точно помнил, что давно, еще в детстве, кто-то из регионалов очень громко ругал губернатора.
– Я о том, что его теперь все ненавидят. Даже коммунисты.
– Вот оно как.
Камера показала стол с более дальнего ракурса. Теперь можно было увидеть и других участников заседания. Два десятка пожилых людей в серых пиджаках усердно перебирали бумаги.
– Вся банда собралась, – заметила мать. – Вон, Пацуков сидит. Бывший почетный свиновод РСФСР, совсем в люди выбился.
Управляющий делами губернатора Самсон Иванович Пацуков был в черном пиджаке. Когда камера переключалась на ближний план, можно было разглядеть его здоровенные наручные часы с полудюжиной циферблатов.
– Зарецкого видно? – спросил отец.
– Не показывают, – процедила мать сквозь зубы. – Зачем ему светиться? Он и так всех знает.
Барсучонок покопался в памяти. О Зарецком он помнил только фамилию.
– А кто такой этот Зарецкий? – спросил он. – Министр какой-нибудь?
– Зарецкий отвечает за деликатные дела, – ответил отец. – У него нет даже официальной должности. Он просто самый главный.
Барсучонок пошел в коридор и стал надевать ботинки.
– Ты на митинг пойдешь? – спросил отец.
– А что, будет митинг?
– Губернатор запретил. Но он все равно состоится. У вас в школе не говорят об этом?
– Если и говорят, я не помню.
– Учителя, скорее всего, будут вас запугивать. Слушать их не надо. Вот увидишь, будет что-то грандиозное. – Отец понизил голос. – Самди вернулся.
– И его арестовали? – с надеждой спросил Барсучонок.
– Они даже с этим не справились. Ян Иосифович прячется, конечно. Но на митинге будет. Нам надо идти. Сегодня все решается. Если мы допустим это в нашей области – то это расползется по всей стране.
– Я не могу пойти. Мне надо помочь другу настроить Интернет.
– Да как ты не понимаешь…
Барсучонок и правда не понимал. Он был весь в своих мыслях.
Конечно, Интернет у Дианы и так работал. Но вдруг он сломается? Компьютерная техника в женских руках ломается часто.
Было бы хорошо, если бы он сломался!
***
Барсучонок тоже не любил губернатора. Впрочем, для нас это нормально. Губернаторов не любят почти везде.
Но главного регионала, Яна Иосифовича Самди, он не любил еще больше.