Звёздный янтарь

Поначалу неуверенно, выписывая зигзаги, я погнал дребезжащую развалюху. Что требовало от меня предельной отдачи сил и внимания.

Благо, особо раззевать хайло было особо не на что: таких супер-пупер-достопримечательностей, как гигантский чешуйчатый дуб, больше не попадалось. Так что я худо-бедно спрявлялся с "необузданным мустангом" Степана Данилыча вплоть до того момента, как заметил поблизости с дорогой непонятного предназначения угловатую конструкцию. В мозгах тут же включилась функция "необузданное любопытство". Я малость засмотрелся, тщась понять, что это за хрень такая и "просохатил" здоровенную яму – не автобан, сука…

Машина подпрыгнула чуть ли не полметра, выскочила на обочину и стала, как вкопанная. У пассажиров после таких перепетий, ясен пень, возник дискомфорт. И сразу у обоих прорезался дар оратора. В принципе, беззлобные, но довольно заковыристые маты так и посыпались на мою бедную голову. Впридачу из кузова вывалилось несколько чемоданов коллег по экспедиции. Собирать их пришлось мне, как виновнику происшествия, и, вообще, как "козлу отпущения" как таковому.

После ворочанья неподъемного багажа, несмотря на протесты камрадов, я дал себе несколько минут передышки. Заодно прогулялся до виновного в "вылете с трассы" объекта.

Cтранная конструкция при ближайшем рассмотрении оказалась брошенным колесным трактором. Правда, без колес, да и вообще без всего, что было по силам открутить и унести хомо сапиенсу без использования техники. Однако бомжики-старатели поработали на славу.

Дочиста обглоданный остов некогда мощной машины основательно затянуло вьюнком. А из кабины через отсутствующее лобовое стекло тянулся к солнцу молодой дубок. Так-то прикольно… Наша сентиментальная преподша по литературе, увидя такой натюрморт, непременно сказала бы, как это символично, что слабый росток пробился через стальную плоть бездушного механизма на волю. И под это дело подвела бы мораль: тяга к жизни может творить чудеса.

Но делу время – потехе час. Надо было ехать. Я сделал пару селфи на фоне раскуроченного трактора и вернулся к машине…

ГЛАВА 11. По дороге с облаками.

Через некоторое время я понял, что спутники на вынужденной остановке не тратили время даром. Разливать в неподвижной машине было не в пример удобнее. И Вася с Данилычем явно этим фактом воспользовались по полной – из кузова послышались обрывки какой-то разудалой песни. Я сделал вывод, что высказывание Данилыча насчет "бухло кончается" было далеко от истины.

Беда не приходит одна. По закону подлости на первой же развилке я свернул не на ту дорогу. А выяснилось это минут через десять, когда машина уперлась в какую-то полуразрушенную хибару. Что за фигня? Если это гараж для "машины" Данилыча, тогда все понятно. Эти развалины идеально подходят друг для друга. По виду строение давно заброшено, однако, к ней накатана вполне приличная колея? Может, здесь место встречи толкиенистов или еще каких извращенцев? Интересно, что здесь произошло: стекла в крохотных окошках выбиты. На стенах, прямо как в боевиках, мелкие оспины от дроби и большие дыры явно от пуль. Искромсанная свинцом дверь висела на одной петле, покачиваясь от легкого ветерка. В нос шибануло пороховой гарью. Куда это меня занесла нелегкая?

Тут, видно, и до Степана Данилыча дошло, что мы заплутали. Он выпорхнул из кузова с прытью, никак не соразмерной с его состоянием. И, бледнея на глазах, запинаясь на каждом слове, велел мне возвращаться на развилку. На мои вопросы, куда нас занесло и что здесь произошло, он только сказал: "Разворачивай нафиг, валим отсюда по-быстрому! Поганое место!".

Я пожал плечами и развернул машину. Доехал до перекрестка, где Данилыч не поленился снова выскочить и показать нужную дорогу. Так мы болтались между болот что-то около часа. На исходе моего терпения, да и топлива в баке таратайки, наконец добрались до места. Бесконечные заросли колючек вдоль дороги расступились. Сразу бросились в глаза ряды оранжевых надувных домиков с эмблемой нашего института. Несколько дощатых построек по соседству – должно быть, база местных ученых – в сравнении выглядели жалкими лачугами. Ага, значит коллеги уже обустроились. Это хорошо, нам меньше работы.

По другую сторону от дороги начиналась территория раскопок. Это и было Каменное Поле – самый загадочный на сегодняшний день объект исследования внеземной археологии. Работа велась с небывалым размахом. Такое столпотворение я раньше видел только в старинном документальном фильме про стоительство Беломорканала. Между изрезанными траншеями участками громоздились холмы перелопаченного грунта. Туда-сюда сновали юркие землеройные машины, на разгороженных бечевками площадках копошились люди…

Я с любопытством глазел по сторонам, тем самым ослабив контроль за своенравной колымагой. Очередная мелкая неприятность не заставила долго ждать. До наших домиков оставалось каких-то метров 300, но топливо изволило кончиться. Машина, напоследок разродившись облаком копоти, заглохла точно посреди дороги. Как раз в тот момент, когда из-за земляного вала приспелось выползти задним ходом самосвалу с грунтом. Тяжелая машина неумолимо надвигалась на нас, еще чуть-чуть, и наша таратайка превратится в лепешку с мясной начинкой. Данилыч и Вася что-то орали, размахивая руками. Им бы выскочить, да видно со страху не догадались, или были не в состоянии после усиленного лечения забористой самогонкой.

Я бешено засигналил. Многотонный самосвал остановился в последний миг, замерев в считанных сантиметрах от нас. Машинист грузовоза, видимо тоже не на шутку перепугался. Чего он там у себя включил, нажал, не знаю. Но кузов его самосвала неожиданно стал подниматься. А груз – бурая грязь вперемежку с песком, – соответственно посыпался, или, точнее сказать полился, на многострадальные чемоданы вкупе с моими пассажирами.

К чести водителя грузовика, просыпалось совсем немного. Но что такое "немного" для 10-тонной махины? Наш фургончик теперь напоминал детскую песочницу с забытыми в ней кубиками-чемоданами и двумя красномордыми клоунами.

Вместе с выскочившим из самосвала водителем – молодым вихрастым пареньком с вытаращенными от содеянного глазами, – мы откопали Данилыча. Василий же выбрался сам, пробив завал, как былинный Илья Муромец после встречи с Соловьем-Разбойником.

– Извините, – лопотал вихрастый, с неподдельным удивлением глядя то на багровые от пьянства морды Васи и Данилыча, то на мою – серую от грибных спор. – Вы так резко остановились. Я не заметил…

Данилыч, видно желая поиметь что-то с этого инцидента, а может просто в силу нетрезвого состояния, начал скандалить. Для начала он красочно выматерился и оскорбил водителя грузовика "слепошарым дурнем".

"Ой-ой, не надо бы нам сейчас раздувать скандал, – подумал я. – Понабежит начальства, а Вася полупьян… или полутрезв?… Мы же еще крайними останемся".

Несколько слов шепотом Василию на ухо и тот, хоть и сам чуть теплый, все махом уладил – зажал Данилычу рот широкой ладонью и, выплюнув горсть песка, прошепелявил:

– Ежжай, друг, твоего кощяка тут нет. Это у нас горючее вдруг законшилось, вот и заштряли пошреди дороги…

Вихрастый кивнул, но с места не тронулся, изумленно таращась на Данилыча. Хозяин песочницы на колесах услыхал,что шоферюгу-вредителя отпускают с миром (уши-то ему не заткнули, только рот). И стал яростно вырываться из медвежьих объятий Василия.

– Поторопись, товарищ. На нас уже внимание обращают, – выплюнув весь песок, уже нормальным голосом сказал Вася. – Долго не удержу, здоровье сегодня не на том уровне.

В третий раз вихрастого уговаривать не пришлось. Он пулей запрыгнул в машину, и, окатив нас дизельным выхлопом, погнал прочь. Скоро мы потеряли его из виду, а наш водитель потерял надежду содрать хоть какую-то компенсацию за ущерб.

Получив неотъемлемые права гражданина – свободу передвижения и слова, Данилыч потребовал объяснений. Мы с Васей еле убедили нашего скандального водителя не поднимать шум. Намекнули, что прижимистое начальство может придраться к его полувменяемому состоянию, и не заплатить по договору. Да и состояние вверенного ему багажа экспедиции было плачевным. Вот понабегут хозяева чемоданов, а они в грязи, в песке. Вася со всеми сразу не справится, так что бока нашей веселой компании намнут однозначно.

Нечего и говорить, что в который раз за все пришлось отдуваться мне. Василий, мастер на хитроумные выдумки, мигом изобрел "гениальный план" как нам выкрутиться перед руководством экспедиции. По его легенде, я с канистрой для топлива должен идти к нашему лагерю. Мой жалкий вид после взрыва гриба-дождевика несомненно смягчит каменные сердца археологов. И, скорее всего, меня, убогого, даже не будут бить, а если будут – то вполсилы. Что потерялись на сутки – с этим понятно. Машина сломалась и все такое. Про землю в багаже этот стратег велел сказать почти правду – мол, просыпалась из пронесшегося мимо грузовика, номер и марку которого мы, "будучи в шоковом состоянии не смогли запомнить". А отсутствие хозяина фургона и собственно Васи предстояло объяснить так – дескать, наш водитель получил легкую травму и Васе пришлось героически тащить его на себе в медпункт.

Они и самом деле собирались в медпункт, который мы опознали по белому флажку с красным крестом. Но не для оказания первой помощи, а тупо разжиться там отрезвляющими пилюлями и пластырем для имитации ран. Чтобы потом во всей красе явиться на глаза суровому начальству. Данилыч – за гонораром, Вася – доложить о прибытии.

ГЛАВА 12. Явились не запылились.

Кое-как, изнывая под пекущим солнцем, я доковылял до лагеря экспедиции. Проклятая канистра всю дорогу противно хлопала по ноге, и я материл себя за то, что не догадался попросить топлива у водителя самосвала. Судя по вони из под капота его "ласточки", Данилыч так и заправляется: тормозит проезжающие грузовики просит горючки "чтоб доехать мне, несчастному, до заправочной…". Впрочем, Вася так быстро отправил грузовик восвояси, где уж тут было сообразить…

Добравшись до желанной тени от крайнего модуля, я понял, что моим надеждам не участвовать в обустройстве лагеря вряд ли суждено сбыться. Каким-то планированием здесь и не пахло: надувные домики рассыпались по площадке в совершенном беспорядке. Будто ребенок разбросал оранжевые кубики. Некоторые из них выглядели оплывшими на солнце комками пластилина из-за слабой накачки, другие – так и не распакованы из контейнеров. А более всего меня поразила абсолютная тишина – ни один человек не показался в поле зрения. Хотя по соседству – на участке местных ученых – жизнь била ключом.

Что же случилось? Где все? Перебирая в голове самые кошмарные варианты – эпидемию марсианского гриппа, нападение диких зверей и прочее, я все-таки решил заглянуть в модуль. Признаюсь, у меня и в мыслях не было героически броситься спасать товарищей от неизвестной напасти. Просто страшно хотелось пить, а в стандартном полевом домике теоретически должен быть НЗ бутилированной питьевой воды.

Я немного приоткрыл дверь и прислушался. Вроде тихо, никаких рычащих зверей и воплей о помощи. Только какое-то невнятное бормотание и странные звуки, очень похожие на храп. Спят после обеда? Однако… Проникнув в помещение, где почему-то царила темнота, я первым делом наощупь отыскал холодильник. Разумется, неработающий. Впрочем, бутылка газировки, пусть даже теплой, прекрасно утолила жажду. Я нащупал в холодильнике еще одну – первая ушла, как в сухую землю. От обильного питья на лбу сразу выступила испарина, но самочуствие заметно улучшилось.

Напившись, я занялся делами насущными: выяснять, кто тут сопит и храпит. И не придумал ничего умнее, чем врубить автономное освещение. Яркий свет залил помещение. Перед моими глазами предстала довольно сюрреалистическая картина.

Господа археологи валялись кто на кроватях, кто на полу в довольно экзотических позах. Все свободное пространство между спящими людьми было усыпано пустыми бутылками и банками. Судя по ароматам – напитков крепких, достойных ученых-певопроходцев. Довершали сей причудливый натюрморт: а) пивной бочонок – в единственном экземпляре; б) драные пакетики из под чипсов и пластиковые стаканчики – в неисчилимом количестве.

Резкая смена дня и ночи, которую я не подумав устроил, популярности мне не добавила. Сразу несколько товарищей, вынырнув из сладкого алкогольного забытья, одновременно уставились на меня. Один из них, прикрыв ладонью мутно-красные глаза, с трудом выдавил:

– Свет приглуши, пугало огородное!.. А не то – если мне помогут подняться – я тебе так накостыляю…

Я поспешил убавить яркость лампы, этот накостылять в принципе мог. Я узнал говорившего: Андрей Семенович Захаров, – известный археолог, и не только. Также он прославился на поприще охоты на инопланетных зверей. А еще слыл искусным чучельником. Признаться, не ожидал увидеть Захарова здесь. Я слышал краем уха, что Андрей Семенович отказался от каких-либо руководящих должностей, хотя на Титанусе он не впервые. Работал здесь какое-то время. И чтобы не последнего человека в экспедиции поселили с практикантами, не нюхавшими пыльных тропинок далеких планет? Довольно странно…

Археологи помаленьку начали подниматься. И то – день перевалил далеко за половину, пора бы уже. Я попытался выяснить, в каком домике расположилось начальство, но вместо этого мне выложили массу подробностей о вчерашнем банкете в городе. Чем кормили, чем поили, и кто чего потом начудил…

Проблемы у меня начались, как только один из ученых захотел умыться. Может, говорит, освежусь, полегче станет. И начал рыскать красными глазищами в поисках своего багажа. Прямо-таки край настал человеку искать с похмелья мыльно-рыльные принадлежности. Нашел бы лучше баночку пива и сидел в уголке, помалкивал… Идея оказалась заразительной, и всем остальным тут же приспичило лезть в чемоданы. И тут до всех дошло, что их багаж неизвестно где.

Почуяв недоброе, я незаметно, бочком, засеменил к выходу. Оставался один шаг до спасительной двери, когда хриплый окрик Захарова пригвоздил меня к месту:

– Стоять, очкарик! А ведь это ты и еще один, здоровый такой лось, должны были сопровождать вещи?

– Да, – пришлось мне признаться. – Собственно, я и спрашивал, где руководство. Надо же доложить, что багаж доставлен в целости и сохранности.

– И где же наше барахло?

– Здесь неподалеку. Просто в машине кончилось топливо, и мы встали в полукилометре отсюда, на границе лагеря. У меня с собой канистра, так что…

– Так какого ты сюда приперся! – возмутился Андрей Семенович. – Вся техника у местных, чеши до них, да поторопись – мне тоже страшно захотелось умыться. А еще мне не терпится переобуться в любимые тигровые тапочки. Ладно, беги уже, чучелко соломенное, пока я…

Не дослушав, я рванул через дорогу, на стоянку землеройной техники. Почему-то вежливая просьба налить мне немного горючки вызвала у аборигенов дружный смех. А один из них спросил:

– Это куда же тебе, дружище, ехать понадобилось? У нас что, в городе съезд зомби? А я и не знал… Или вы, упыри, пьете бензин по утрам вместо пива?

Работяг, понятное дело, вдохновил на веселый лад мой "грибной" макияж. Шутников утихомирил самый пожилой рабочий, как я понял из разговора – их старший, механик:

– Ладно вам зубы скалить! Налейте на четыре пальца, больше все равно не дотащит.