Красное, чёрное, белое и нечто совершенно иное

А он без руки.
И точки от пуль на каменных цифрах:
Сорок один – сорок пять;

Бабы и старики

В очереди на автобус, до которого две минуты,
И те, кто в мирное время вздрагивают от салюта,

И старая вывеска, надпись: «Салон красоты»,
И новая рядом: «Памятники, кресты».

3.

Уголь,
небо
и кровь.

Богородица,
небо,
кровь.

Дай им угля и неба, а крови уже довольно,
Мира и лучшей доли им уготовь,
Сделай уже, чтобы не было больше больно.

Уголь,
небо
и кровь.

4.

Куришь, стоишь, обращается дым в ледяную взвесь,
Думаешь: что не сиделось, куда ты полез, дурак,
И отвечают – не где-то извне, а в тебе, вот здесь:
Слушай, мужик, помоги подтолкнуть, без тебя никак.

Без каждого,
Каждого,
Каждого
Тут никак.

Подходишь и тоже толкаешь.

Январь 2019 г., Луганск – Снежное

Они придут

Они придут из красного рассвета,
Из жадной необузданной весны,
Из этого непознанного где-то,
Где для живых придумывают сны.

Они придут с глазами цвета стали,
Пошутят, мол, когда ещё придём.
Расскажут, что однажды их забрали
Балтийский лёд
И волжский чернозём.

Они придут из страха и тревоги,
Из сорок первой гибельной зимы,
И скажут: «Мы живые. Мы не боги.
Смотрите, вы такие же, как мы.

И этот блеск, расплывчатый и зыбкий,
И этот свет, в который мы уйдём,
Останется в сияющей улыбке
На дедовском альбоме фронтовом».

Апрель 2018 г.

Бежит человек

Бежит человек и падает.
Следом другой человек бежит и падает.
Третий бежит человек и падает тоже.

Бежит человек, говорит: «Скоро и я упаду.
Страшно-то как, не хочется падать, Боже,
Я в неизбежности, в чёрном кошмаре, в аду, в бреду,
Дай мне упасть не больно, просто чтобы уснуть,
Страшно не видеть, что будет потом, за чертой, вовне,
Вдруг там вообще ничего, пустота, ледяная муть,
Будто бы я в земле и земля во мне».

Бог, разумеется, не отвечает.
Бог – это то, почему он ещё бежит,
Бог – это то, почему всё равно, несмотря ни на что, бежит,
Бог – это он, и мысли его, и слова, и страх,
Грязные руки его
И винтовка в его руках,
И каска его – смешная, не по размеру,
И грубая ткань шинели, и сапоги,
Бог превращается в ярость, в атаку, в веру
В то, что сегодня, хотя бы сегодня
Его не убьют враги.

* * *

Бежит человек и падает,