История одного профессора

История одного профессора
Александр Пикалов

Книга погружает читателя в историю о бесконечной войне между небесами и адом. Чем больше читатель будет погружаться в события, тем очевиднее для него будет становиться простая истина – не все ангелы абсолютно чисты, и не все демоны абсолютно темны. Долгая жизнь среди людей изменила и божественные сущности, и адские создания.

История одного профессора

Александр Пикалов

© Александр Пикалов, 2020

ISBN 978-5-0051-8422-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жуткая статья

Я занял свое любимое место в автобусе – примерно в центре салона, в ряду за спиной водителя, у окна. Кресло рядом со мной пустовало, да и вообще автобус был практически пуст – оно и понятно: время приближалось к полудню, и весь рабочий люд уже сидел на рабочих местах. В салоне ехали только несколько пенсионеров, да мамаша с ребенком лет трех, который мирно спал на ее коленях.

Я прислонился щекой к прохладному стеклу и стал смотреть на проплывающий мимо городской пейзаж.

Яркое весеннее солнце ощутимо нагревало внутренности автобуса, становилось жарко, но прохладное стекло не давало мне взопреть, так что ехал я с комфортом.

В голове всплыл недавний разговор с редактором – пожилой женщиной с внешностью типичной училки. Ариадна Витальевна, так звали редактора, не хотела принимать мою новую рукопись и прошлась по ней в довольно жесткой форме.

– Алексей, – сказала она, протирая стекла больших очков в старомодной роговой оправе, – ваш новый роман никуда не годится! Все идеи и сюжетные ходы банальны и предсказуемы, герои плоские и невыразительные, а ваш художественный слог оставляет желать лучшего. Такое ощущение, что вы писали свой роман на коленке в перерывах на занятия чем-то более важным!

Я сидел напротив своего редактора, опустив голову, и действительно ощущал себя проштрафившимся школьником, которого чихвостит строгая учительница.

– Ну, Ариадна Витальевна, – в голосе сами собой появились просительная интонация и заискивающие нотки, – неужто ничего нельзя сделать?

– Ох, Алексей, Алексей, – женщина покачала головой, – вы хоть представляете, сколько вас таких молодых писателей приходит ко мне? Каждый мнит себя минимум Палаником, а максимум Толстым! Представляете, сколько рукописей, типа вашей, прошло через мои руки?

– Да уж, вам не позавидуешь, – я решил сильнее подмазаться к редактору.

– Вы все пишете о каких-то далеких мирах, планетах, какие-то орки-гоблины-маги в каждой книге через страницу! А знаете, что самое простое для писателя? О чем нужно писать?

– О чем же? – я заинтересованно наклонился вперед.

– Все очень просто – пишите о том, что знаете! – Ариадна Витальевна нацепила очки на нос и снова пролистала мою рукопись. – Нет, нет, к сожалению, это в печать точно не пойдет!

Редактор аккуратно сложила принесенные листы в прозрачный файл и вернула мне.

Целую неделю я ходил по квартире из угла в угол, думая, о чем же написать. К моему жестокому разочарованию, после долгих размышлений я пришел к выводу, что в моей жизни не происходило никаких событий, о которых стоило бы рассказать.

«Писать о том, что знаю!» – эта фраза крутилась у меня в голове, не давая спокойно есть и спать.

– А что я знаю? Да ничего не знаю! – я в ярости швырнул диванную подушку в сторону письменного стола и сбил ею ворох газет, которые зачем-то складировал на своем рабочем месте. Газеты испуганными птицами разлетелись по комнате, и я, чуть поостыв, принялся их собирать.

На глаза мне попалась местная «желтая» газетенка с кричащим заголовком «Они среди нас!». На фото был изображен благообразного вида старичок, за спиной которого разворачивались два крыла – одно ангельское, другое явно демоническое. От нечего делать я развернул газету и начал читать заметку. Старичок оказался профессором какого-то вуза, которого упекли в местное отделение психиатрической больницы за маниакальную одержимость оккультизмом и демонологией.

Я прочел статью несколько раз. В моей голове закрутились идеи и мысли. Во что бы то ни стало я решил встретиться с этим профессором и поговорить с ним. Даже если все его бредни не стоят выеденного яйца – это тем не менее будет полезный жизненный опыт общения с психически нездоровым человеком!

Весь следующий день я провел на телефоне – звонил в редакцию газеты, выяснял имя и номер журналиста, который брал интервью, затем звонил в клинику, стараясь выбить себе свидание с профессором. Как оказалось, попасть к нему в отделение для буйнопомешанных было очень сложно! Служба охраны запросила мои паспортные данные, анкету с предыдущего места работы и чуть ли не анализ крови! В любой другой ситуации я бы уже давно опустил руки и оставил бы эту затею, но при полном отсутствии идей для новой книги и задетый словами Ариадны Витальевны о моей последней работе, я вцепился в возможность встретиться с профессором мертвой хваткой!

Спустя неделю звонков, переговоров и сбора всяческих справок и документов я, наконец, получил разрешение на встречу с седовласым узником отделения для буйных. Осуществив первый этап, я испытал ни с чем несравнимое чувство удовлетворения и собственной победы, но радовался я недолго – к беседе следовало основательно подготовиться, а времени оставалось мало: пропуск был всего на один день – на завтра! Всю ночь я изучал материалы о старичке, его прошлые работы, биографию и историю того, как он попал на лечение. Стройной картины все равно не получалось! Складывалось впечатление, что жил человек, как все – семья-дети-работа, все стандартно, и вдруг слетает с катушек и начинает говорить о демонах и ангелах. Бред. В полнейшем смятении я лег спать, решив отдаться на волю судьбы.

В автобусе совершенно не осталось пассажиров. Я ехал в полном одиночестве, вольготно расположившись на потертом сиденье. От конечной остановки общественного транспорта до здания лечебницы мне предстояло пройти еще около километра. Благо погода была солнечная и теплая.

Психиатрическая лечебница номер шестьдесят шесть располагалась в лесопарковой зоне. Я вышел из автобуса и зашагал по широкой тропинке в сторону светлого соснового бора. Лес, состоящий из высоченных корабельных сосен, был на удивление тих: ни стрекотания насекомых, ни щебета птиц – казалось, даже ветер здесь не дует! Ни одна ветка не шевелилась и не скрипела. Я для эксперимента наступил на лежащую посреди тропинки сухую ветку – оглушительный треск, которого я ожидал, донесся до меня будто через пуховую подушку – тихим и приглушенным. Озадаченный этим открытием я направился по тропинке дальше в сторону широкого луга, начинавшегося прямо за стеной сосен.

Выйдя на опушку, я остановился – зрелище было впечатляющим. Здание лечебницы было словно не из этого мира: посреди зеленого разнотравья весеннего луга приземисто занимало место здание из серого камня с узкими окнами, огороженное высоченным забором с колючей проволокой поверху. Я поймал себя на мысли, что без этой серой кубатуры местный пейзаж можно было бы назвать райским, но здание портило все впечатление, навевало тоску и угрозу.

Ощущая во рту вкус пыли, я подошел к железным воротам и нажал на кнопку интеркома. Загорелась зеленая лампочка, свидетельствующая о том, что меня увидели. Сверху грозно повернулась в мою сторону камера наблюдения, и я задрал голову, давая человеку за пультом рассмотреть меня. Я достал из внутреннего кармана куртки заранее подготовленный пропуск и помахал им перед глазком камеры:

– Эй! Впускайте меня уже! – крикнул я.

Ворота вздрогнули, будто не желая впускать меня внутрь, и нехотя поползли в сторону, открывая внутренний периметр учреждения.

Я вошел в ворота и зашагал по дорожке, посыпанной мелким гравием, к зданию лечебницы – навстречу мне никто так и не вышел.

Вблизи лечебница производила еще более гнетущее впечатление. Серые стены были выполнены, казалось, из цельного куска камня, в котором неведомо какими инструментами были прорублены узкие окошки, больше похожие на бойницы средневекового замка, света в окнах естественно не было, и сквозь стекла невозможно было рассмотреть что-то внутри здания. Вход же меня удивил и повеселил: обычный предбанник, выполненный из белого металлопрофиля, обшитый пластиковыми панелями; он больше напоминал уличный туалет в каком-нибудь провинциальном городке, чем пост охраны в таком суровом заведении.

Встряхнувшись и сбросив с себя тяжелые впечатления от местной архитектуры, я бодрым шагом вошел в здание. На входе стоял обычный совдеповский стол, за которым сидел скучающий охранник совершенно обыденного вида, рядом с ним стояла чашка остывшего кофе и лежал журнал с кроссвордами. Я закашлялся, стараясь скрыть смех.

– Вы к кому? – с трудом подавив зевоту, спросил меня представитель службы охраны.

– К Владимиру Семеновичу Вышеславскому, – бодро отрапортовал я. – Мне назначено, вот документы.

Я выложил перед охранником свой паспорт и разрешение на посещение. Толстые пальцы лениво развернули мое удостоверение, фамилия моя была вяло вписана в журнал посетителей.

– Ожидайте, Алексей Константинович, – сказал охранник и протянул мне обратно мои документы.

Я отвернулся от стола охраны и с интересом стал разглядывать вестибюль здания, вернее, ту его часть, которую мог рассмотреть со своего места. Прямо за столом охраны располагался пропускной турникет, следом коридор с рядами стульев у стен. На полу лежал покоробившийся кое-где от времени линолеум, стены стандартного песочного цвета требовали ремонта и штукатурки. Я в очередной раз удивился, насколько гнетущее и тяжелое впечатление производило здание снаружи, давя своим видом и помпезностью, и каким обыденным и даже жалким оно оказалось внутри.

Я стоял возле стены и рассматривал плакаты со схемами движения во время пожара и памятками об угрозе террористических актов и техногенных катастроф, как вдруг со стороны турникета меня окликнули.

– Алексей Константинович? – голос принадлежал молодому человеку в очках.

– Да, это я, – я подошел к турникету и, пройдя сквозь него, пожал протянутую молодым человеком руку.

– Меня зовут Михаил Адамович Берсеньев, я заведующий отделением для буйных этой клиники, – представился молодой человек.

Я невольно вскинул брови – парень выглядел едва ли не моим ровесником, а судя по не сошедшим еще юношеским прыщам, он вообще казался студентом старших курсов медицинского вуза! И надо же – заведующий отделением?

– Понимаю ваш скепсис, – сразу же понял мой удивленный взгляд Михаил Адамович, – выгляжу молодо, да еще эти проблемы с кожей, – молодой человек нервно дернул подбородком. – Но можете не сомневаться – все этапы обучения и работы я уже прошел, и добился этой должности не за красивые глаза и не благодаря чьей-то протекции!

– Да я даже не думал о таком! – я смущенно опустил взгляд.

– Ну, не будем об этом, – легко оставил тему заведующий отделением. – Скажите, что же все-таки привело вас к нам? Вернее, что – это понятно, мне интересно, почему вы решили навестить Вышеславского? За все годы, что он провел в наших стенах, к нему приходил посетитель только один раз!