Дух победителя

Дух победителя
Александр Путинцев

В произведении показана жизнь курсантов военно-морского училища. Главный герой после жёсткого отбора попал в сборную команду по гребле, которая через год стала победителем страны. Оказавшись талантливым спортсменом, он одержал победу и на первенстве страны по боксу. Жизнь героя насыщена спортивными соревнованиями, любовными и флотскими приключениями. Читателя ждут захватывающие неожиданные повороты. В силу обстоятельств его отчислили из училища и направили служить матросом на крейсер Черноморского флота. Как сложилась жизнь главного героя в дальнейшем? Смог ли он выдержать и преодолеть все жизненные трудности и испытания судьбы?

Фото на обложке сделано автором.

Имена персонажей изменены, а некоторые являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

Александр Путинцев

Дух победителя

Глава 1. Как я стал курсантом «Голландии»

«Не может быть, чтобы при мысли, что и вы в Севастополе, не проникло в душу вашу чувство какого-то мужества, гордости и чтоб кровь не стала быстрее обращаться в ваших жилах…»

Лев Николаевич Толстой

Вот никогда бы не подумал, что я вдруг окажусь в Голландии. Даже без загранпаспорта. Представляете, вот только что закончил школу, сдал выпускные экзамены, и уже оказался в Голландии. Но всё по порядку.

Мой старший двоюродный брат Анатолий закончил Севастопольское высшее военно-морское инженерное училище, сокращённо СВВМИУ. Он служил на Северном флоте. И как-то проездом заскочил к нам в гости. Анатолий был в морской форме, в звании капитана-лейтенанта. Я в то время учился в десятом классе и метался на распутье: какой выбрать ВУЗ, чтобы продолжить обучение. Вот он меня и удивил, давай, говорит, поезжай в Голландию, пойдёшь по моим стопам.

Я поинтересовался: «Так ты, вроде, в Севастополе учился, а не за границей». И тут он рассказал мне впечатляющие факты. Быть может они и повлияли на моё решение в мучительном выборе дальнейшего жизненного пути.

С названием «Голландия» связан один курьёзный случай. Когда брат проходил корабельную практику на крейсере «Дзержинский», он попал на строевой смотр, проводимый Главкомом ВМФ СССР Горшковым. Обходя строй курсантов, Главком, остановившись около брата, вдруг возьми и спроси у него: «В каком училище обучаетесь, товарищ курсант?». Ответ последовал незамедлительно: «В «Голландии», товарищ Адмирал Флота Советского Союза!».

Главком удивился и начал интересоваться у сопровождающих его офицеров, почему он не знает, что в СССР уже начали обучаться в военно-морских учебных заведениях Голландии…

«Так почему училище, где ты учился, называют «Голландия»? – спросил я.

И вот что брат рассказал.

Название «Голландия» ещё тянется с петровских времён. Сам Пётр Первый учился в Голландии искусству кораблевождения. Там же постигала эту науку и русская молодёжь, но специалистов не хватало, поэтому Пётр Первый приглашал в Россию лучших голландских мастеров. Так, в Кронштадтской крепости, построенной для защиты столицы, появился посёлок Новая Голландия.

Мачтовый лес вначале привозили из-за границы. И лесные склады в Кронштадте и Санкт-Петербурге стали называть «Голландиями».

Когда основали Севастополь с целью образования Черноморского флота, понадобилось много лесоматериала. Лес везли из Николаева и Херсона через Симферополь в Севастополь, и эта единственная в то время дорога выходила на Северную сторону города. Лесной склад на Северной стороне моряки, прибывшие в Севастополь с Балтики, стали называть Голландией, а за ними и все горожане. Постепенно это название закрепилось за балкой, бухтой, затем и пристанью. Да и курсанты Севастопольского ВВМИУ своё родное училище иначе, как «Голландия», и не называли.

Вот так я и сам неожиданно для всех и, в первую очередь, для себя решил пойти по стопам брата и стать курсантом «Голландии».

Я вовремя подсуетился. Собрал необходимые документы и через военкомат отправил в приёмную комиссию СВВМИУ. Оставалось дождаться вызов, сдать выпускные школьные экзамены, и получить аттестат о среднем образовании. И лишь потом представится возможность покорить первую вершину жизненных испытаний.

А желающих покорить Севастополь было много. Красивый город, тёплое приветливое Чёрное море, стройные ряды военных кораблей, стоявших на якоре вдоль всей Севастопольской бухты, множество морских офицеров и моряков, снующих по улицам города и вдоль Приморского бульвара, красивые девушки и молодые женщины, стреляющие восхищёнными глазами, и многое другое, что так приятно волновало, покоряло и глубоко проникало в душу новичка. Всё это пропитывало каждую клетку чувством гордости, мужества и высокой любви к самому Севастополю, ко всему Военно-морскому Флоту и, в целом, к стране. Эти чувства испытывал каждый, кто оказывался в прекрасном городе-герое Севастополе. Каждый камень на мостовой дышал героическим прошлым. Морской воздух, пропитанный мужеством и духом погибших моряков, имел невероятное воздействие на сознание человека: тот, кто оказывался в такой обстановке превращался в настоящего патриота и преданного гражданина своей Родины. Именно в Севастополе начинаешь остро осознавать свою принадлежность к великой стране.

Не исключением оказался и я. Я сразу влюбился в Севастополь – по моим жилам забурлила горячая кровь.

Желающих поступить в училище было много. Всех приезжих размещали в казармах, расположенных в четырехэтажных спальных корпусах и предназначенных для проживания курсантов. Всего было три корпуса.

Казарма из себя представляла длинное помещение, где в два ряда стояли двухъярусные кровати. Я занял свободное место на втором ярусе. Рядом со мной разместились ребята, с которыми я сразу познакомился: один мой земляк с Урала, другой из Иванова. Земляка звали Павел, а из Иванова – Толя Варшавин, шустрый кудрявый паренёк. Фамилию Павла я не запомнил, потому что он не сдал вступительные экзамены и уехал поступать в Одесскую мореходку. Но он мне помог в случае, о котором я и хочу рассказать.

В казарму заселились разношёрстные и своенравные вчерашние школьники. Приехали со всех сторон огромной страны. Сразу же образовались группки на земляческой основе. Особенно запомнились ребята из Одессы и близлежащих областей Украины. Их было достаточно много, и их группа была наиболее сплочённая и шумная. Они вели себя уверенно и нагло, шумя каждый вечер до поздней ночи. Накануне была усиленная подготовка и сдача вступительных экзаменов, и этот шум просто раздражал и мешал полноценному отдыху. Все молча терпели и пытались уснуть.

Лидер той группы был крупный полный парень, мы за глаза звали его «центнер». Самое интересно то, что он передумал поступать в училище и собирался завалить следующий экзамен, чтобы поехать в Одесскую мореходку. Он был самый шумный и высказывал вслух отрицательные реплики в адрес Голландии и абитуриентов. В атмосфере висели элементарное неуважение и наплевательское отношение ко всем без исключения. Одним словом, эта свинья уже всех достала. Осталось определить, кто её «заколет».

– Бараны, куда вы поступаете? – продолжал плеваться центнер. – Это же атомные подводные лодки! У вас писюны стоять не будут… Поехали лучше в мореходку, вот там романтика!

Его окружение смеялось и язвило комментариями. Наконец, я не выдержал и уверенно сказал:

– Слушай, мешок навоза! Если ты не выключишь свой мерзкий граммофон, тебя придётся отправить на свиноферму!

Опаньки. Никто такой дерзости не ожидал. Наступила неожиданная тишина. Секунд на десять. Центнер завис, соображая, как себя вести. Программа оказалась не защищённая от вирусов.

– Это кто там мычит? Я не понял! – рявкнул центнер. В его голосе почувствовалось раздражение.

– Так это ты, оказывается, баран, раз не понимаешь и мешаешь всем спать! – резко отрезал я. Послышались редкие смешки.

– А ну-ка пойдём выйдем в гальюн, я хочу посмотреть на тебя! – уже уверенно сказал центнер.

– Пойдём! – согласился я и спрыгнул со второго яруса.

За ним в гальюн пришли человек пять. Со мной по бокам стояли Павел и Толик Варшавин.

Центнер, красный и озлобленный, подошёл ко мне и впялился маленькими бегущими глазками.

– Ну, что будем делать? – тряся вторым подбородком, выпалил он.

– Предлагаю договориться по-хорошему: вы больше не шумите, не оскорбляете и даёте всем спать. Отбой в 23.00 для всех одинаков. Я считаю, это будет правильно и справедливо, – уверенно, глядя в глаза, сказал я.

– Ну, ты даёшь! – зарычал центнер. – При всех назвал меня бараном, унизил, так сказать, и говоришь, это правильно и справедливо. Что, назад сдаёшь, обосрался?

Центнер придвинулся ко мне и протянул руку, пытаясь схватить. Я автоматически, как в волейболе, заглушил голову-мяч правой рукой. Моя жестко собранная ладонь легла на лоб вместе с переносом веса тела на левую ногу. Получился хлёсткий и сильный удар за счёт передачи всей массы через поворот туловища и движение правого плеча. Центнер, как подкошенный, рухнул задницей на холодный пол и бестолково заморгал испуганными глазками. Тут же подскочил Толик и ногой толкнул его в грудь, и тот, откинув руки назад, плюхнулся на спину, его маленькие глазки выпучились и часто заморгали. Кто-то ещё пытался вступиться, но его ловко за грудки оттащил и прижал к стенке Павел. Центнер сразу понял, что высказывать вслух своё мнение в адрес славного Военно-Морского Флота чревато нехорошими последствиями, и ребята, избравшие службу на атомных подводных лодках, это наглядно доказали. Когда я спросил, кто ещё желает поиграть в волейбол, – жаждущих не оказалось. На этом противостояние и закончилось. Стороны пришли к обоюдному мирному согласию, и в казарме теперь после 23.00 наступал уставной отбой. Лишь изредка раздавался чей-то лёгкий юношеский храп, да иногда нечаянно доносился еле уловимый ухом кем-то предательски пущенный пук. В целом, наконец-то, нас обуяла заслуженная благодать!

Вскоре успешно были сданы все вступительные экзамены. Из принятых абитуриентов в училище составили списки по факультетам с переводом всех в статус курсантов. Мы получили военно-морскую форму и нас активно начали готовить к принятию Присяги.

Огромную радость и гордость вызывала у курсанта военно-морская форма, полученная каждым по своему размеру: синяя роба, морские ботинки гады, чёрные хромовые ботинки, чёрные брюки, фланельки синие и белые, тельняшки без рукавов и с рукавами, в том числе и тёплая, гюйс, ремень, где на пряжке изображён якорь, бескозырка. Мы поочерёдно примеряли весь комплект формы и любовались собой. Потом важно пришивали погоны с золотыми якорями и курсовку со звёздочкой на левом рукаве. Кто не умел пользоваться иголкой и ниткой, тут же приобретал опыт. Потом следовали каждодневные тренировки на нижнем плацу, где расположены спальные корпусы. Каждый день отрабатывали строевой шаг, регламентированный строевым уставом и применяемый военнослужащими при движении: при подходе к начальнику и при отходе от него, при выходе и возвращении в строй, во время торжественного марша, при выполнении им воинского приветствия в движении – словом, мы прошли курс молодого бойца и нас в течение месяца подготовили к торжественному принятию Присяги.

Наконец, этот День настал. Каждое слово, прозвучавшее от Сердца и Души, глубоко врезалось в память:

«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников. Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей советской Родине и советскому правительству. Я всегда готов по приказу советского правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Вооруженных сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей жизни для достижения полной победы над врагом. Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».

Вот и всё. Я закрепил статус курсанта Присягой и полностью окунулся в курсантскую жизнь.

Хотя уже прошло много лет с той поры, когда я учился в Голландии, но те проведённые курсантские годы я до сих пор не могу забыть. Считаю, что это было самое лучшее время в моей жизни, не смотря ни на какие трудности и лишения. Мы тогда взрослели и мужали, испытывая чары первой любви и горечь разочарований и предательства. Но это были чудесные годы, потому что мы, молодые и сильные, верили в себя и шли только вперёд на встречу своей мечте и целям. Даже, порой, совершённые ошибки нас не пугали, а давали новый толчок и дополнительную энергию к их устранению.

Я давно хотел описать курсантскую жизнь. Она очень многообразна. Нет смысла описывать учебную программу и время, потраченное на сам учебный процесс. Всё происходило так же, как в любом инженерно-техническом высшим учебном заведении. Только освоение материала всех предметов было на высоком уровне и под контролем офицеров и старшин военно-морского училища. Для этой цели были организованы обязательные ежедневные вечерние самоподготовки. Сидя в своих классах, мы изучали пройденный материал и выполняли все задания. Лишь воскресенье позволяло курсантам расслабиться, и то, если не имел долгов. В профессорско-преподавательском коллективе училища в то время работало много крупных учёных и офицеров, имеющих богатый боевой и педагогический опыт, все они являлись классными специалистами флота, об этом много и подробно написано в соответствующих специальных источниках.

Мне давно хотелось рассказать о спортивной жизни курсантов, честно и подробно обо всём том, что я сам пережил и оставил в своей памяти. Курсанты такие же парни, как и все гражданские: со своими желаниями, проблемами, чувствами и эмоциями, и ничто человеческое им не чуждо.

Сразу прошу прощения у тех, кто узнает себя или посчитает, что написано слишком откровенно. Но это всего лишь художественный вымысел автора, и некоторые образы и поступки героев могут быть лишь случайным совпадением.