Змеюка

– Ну, это в будущем, нам же важно получить ответный сигнал от пропавшей девушки, если мы, конечно, хотим ее найти.

Аркадий слушал взрослых, ему не терпелось высказать свое мнение, которое у него только созревало, но которое, много раз с ним такое случалось, быстро оформлялось, когда он начинал говорить.

Это качество он обнаружил в своем устройстве на экзамене по физике. Ему попался билет с вопросами, на которые он не знал ответа. От отчаяния решил взять учителя нахрапом, быстро заговорил.

Первые слова были просто сумасшедшими, директор школы, а он принимал экзамен, поднял голову и с удивлением посмотрел на Аркадия.

Этот взгляд только подхлестнул. И вдруг Аркадий, помимо своей воли, начал отвечать, словно читал текст из учебника.

Какая-то сила извлекла из памяти знания, ему оставалось облекать их только в слова.

Тогда он получил пятерку, но крепко запомнил об этой своей особенности. Почему такое происходило, мог лишь догадываться.

Получалось, объясняя другим, объяснял себе. В потоке слов его энергия находила энергию тех слов, которые, складываясь в словосочетания, восстанавливали знания.

Знаниями, вывел для себя Аркадий, могут быть простые наблюдения, лежащие без дела в отсеках памяти. Призванные отчаянием-усилением специальной поисковой энергии – они помогали их обладателю выйти наружу.

Точно так же случалось с человеком, об этом Аркадий много раз читал. Когда чрезвычайные обстоятельства призывали дремлющие силы, человек совершал такое, чего не мог совершить в обычном своем состоянии.

Например, убегая от преступников, перепрыгивал через высокий забор, к которому в обычное время и подойти боялся.

Волнение и интонация отчаяния, прозвучавшие от Семена, которого Аркадий очень уважал и считал гением, дивным образом передались ему. Он вдруг почувствовал, что перед ним разверзается бездна, что если в данный момент не найдет выход, то рухнет целый мир, совершится Армагеддон.

– Позвольте мне сказать, – услышал Аркадий свой голос.

Витас прищурил глаза, Семен остановился от неожиданности (Аркадий уже успел прослыть молчуном, и Василиса считала его не очень разговорчивым)…

– Я вот что думаю. Наш сигнал просто не доходит до адресата. Я ничего не понимаю в параллельных мирах, о которых вы тут говорите, но мне кажется, сигнал должен быть не от прибора, а от человека.

Прибор должен создать свою как бы ракету, в которую поместить этот сигнал, чтобы его никто не мог нарушить, спутать.

Вот на научной конференции я услышал, что этот Дракон еще ребенок. Это была догадка, которая меня поразила. Откуда такое мнение, почему ребенок?

Да потому, что когда мы с Василисой увидели Змеюку, то не испугались ее, а Василиса побежала ей навстречу, и Змеюка эта терлась своим мощным торсом о ее ноги. Она с Василисой играла, как играют дети на детской площадке.

Возможно, Змеюка и появилась потому, что ей понадобилось увидеть колыбель своего рождения, ее позвала родная кровь.

Вот вы, Георгий Сергеевич, говорили, что когда мы засыпаем, попадаем в этот параллельный мир. И правда, мне часто снится мой старший брат, попавший несколько лет назад под машину. Мы с ним разговариваем, делимся мыслями, он часто спрашивает, как мы тут живем.

Я отвечаю, а утром мне страшно, я ведь не верю в параллельные миры. Хотя есть же сонники.

Нам в школу приносили, я читал. Там пытаются объяснить сны.

Создано много догадок, это отец рассказывал. Ему снится все время война в Афганистане, на которой он никогда не был.

Почему такой сон, другое дело, но он видит то, чему не был свидетелем, а значит, попадает в параллельный мир. Аналогичная история и со Змеюкой.

И еще, вспомните, что кто-то на конференции рассказывал об островах, куда приплывают размножаться котики.

Их там тысячи, но каждая мать находит своего детеныша по крику. Там такая же картина, как и у нас, с той лишь разницей, что мы посылаем сигнал поля Василисы, считанный вашим аппаратом в помещении, в котором она долго находилась. Не мало ли?

Аркадий заметил, как внимательно его слушали. Да и сам удивлялся, откуда брались ловко составленные предложения, словно он всю жизнь говорил на этом языке? Еще немного, и он заговорит, как доктор биологических (или каких там еще) наук.

– Ну и? – с нетерпением спросил Семен Астафьев, очутившись рядом с Аркадием и заглядывая ему в глаза.

– Так вот, – почему бы нам не воспользоваться этой подсказкой – не стать голосом матери, который ребенок услышит и выделит из тысячи других сигналов?

К тому же, возможно, Змеюка также появилась здесь по вызову старшего родственника, является сюда постоянно по этому зову. Может, глубоко в прибрежных пещерах живет Змеюка – мать.

– Ты полагаешь, что нам надо создать родственный голос, к примеру, матери Василисы, и тогда наш прибор доставит этот голос в сигнале прямо к ней. И Василиса откликнется на зов матери?

– Именно так я и считаю, – гордо закончил Аркадий.

В его жизни не было еще столь длительной речи, которая бы была выслушана с таким вниманием.

Решение

Семен, как доктор, выслушал, казалось, всю вселенную. Был случай, когда приняли четкий сигнал, напряжение на площадке достигло предела. Но сигнал удержался несколько секунд и ушел в небытие.

– Я его поймал, – бегал вокруг прибора Семен, размахивая руками.

Вот кому достается больше всего, думал Аркадий. Его изобретение – прибор ЭНИСК- оказался всего лишь развлечением для посетителей планетария.

Даже Витас утешал Семена, постукивая легонько по плечу.

– Ты даже себе представить не можешь, – говорил Витас, – что ты сделал для науки. Если бы мы жили в Америке, или в какой другой капиталистической стране, я сегодня же привел к тебе миллионера. И он, не сомневаюсь, вложил бы свои миллионы в производство этого замечательного прибора.

Прибор хорош как для полиции, так и для разного рода шоу. К тому же еще нет доказательств, что с помощью ЭНИСКА мы не сможем найти нашу красавицу Василису.

Аркадий заметил, что про красавицу Василису Витас сказал впервые. Образ его девушки (от этой мысли он даже вздрогнул) становился сказочным. Скоро о Василисе стихи начнут сочинять.

Все эти уговоры-разъяснения еще больше вгоняли Семена в депрессию.

К Семену, как к раскаленному металлу, невозможно было подойти. Он бросался на людей, потому и находился в одиночестве.

Витас тайно звонил своему приятелю врачу, советовался, что делать, ведь так и до летального исхода недалеко.

Аркадий как-то пошел в туалет, а конкретней, в лес, находящийся недалеко, случайно услышал стоящего за густым кустарником Витаса.

Он как раз разговаривал по мобильному телефону с доктором.

По всей видимости, доктор правильно понимал ситуацию, рассказал о первых признаках, когда следует вызывать «скорую помощь». Но в конце разговора, Аркадий это четко слышал (очевидно, Витас повернулся к нему) доктор посоветовал прекратить работу по поиску.

После посещения туалета Аркадий погулял по берегу, с надеждой поглядывая в бездонное белесое небо и такое же белесое море, которые сливались и как бы захлопывали крышку стеклянного ящика.

Когда Аркадий вернулся на базу, Витас доказывал Семену Астафьеву, что им нужно вернуться в лагерь, обдумать хорошенько все, отдохнуть, а потом взяться снова за поиски. Главное, работать спокойно, иначе тут будет полный дурдом.

По интонации голоса руководителя экспедиции Аркадий понял, что он решение принял и пока окончательно не огласил его в слабой надежде, что в последний момент они найдут место, где находится Василиса.