Змеюка

– Так ты трусиха?

– Она очень смелая, – вступился Аркадий, – она с самой Змеюкой только что беседовала.

– Змеюкой?

Нос у долговязого удлинился, каска снова съехала на затылок.

– Ты сказал – Змеюка? Вы ее видели?

– Я же говорю, она с ней разговаривала, даже терлась о ноги.

– Покажи, Вася, где она терлась.

– Вот тут, – подняла выше уровня юбочки Вася левую ногу.

Клубы по интересам

В лагерь приехали затемно. На арочных воротах болталась старая жестяная надпись: «лагерь «Орлик».

Почему «Орлик», а не «Орел»? – хотел спросить Аркадий, но удержался.

У арки сидел тип с кипой на голове и читал что-то в планшете.

– Это, надо понимать, еврейский молодой ученый? – спросил немного насмешливо у Ивана Чолкина, владельца странного вида транспорта, Аркадий.

– Наш Альберт Эйнштейн, детективы читает.

Лагерь стоял неподалеку от моря. Деревянные корпуса, похожие на палатки, уходили в небольшой сосновый лесок. Аркадию стало сразу легче, будто он вернулся после долгого путешествия в Арктику на родину.

– Вам к Ерошину, – сказал Чолкин, – он у нас администратор.

Ерошин сидел в небольшой избушке и быстро писал в толстый гроссбух.

– Здравствуйте! – сказала Вася, выходя на середину кабинета. – Мы по путевке.

Ерошин резко поднял голову, лицо у него оказалось совершенно детским.

– И где они эти путевки берут, нет у меня свободных мест.

И голос у него был детским.

– Как это нет? – сделала два шага вперед Вася. – Моя мама…

– Ваша мама, моя мама, а постель свежую не завезли, хотите сами стирайте и сушите. В конце концов, вы же молодые и энергичные ученые.

Ерошин высказался, и повисла странная тишина. Все вдруг поняли, что здесь что-то не так.

– Можете спать на берегу моря. Здоровый воздух, немного комары покусают.

– А Змеюка? – сделала еще два решительных шага вперед Вася.

Ерошин задал глупый (так оценил Аркадий) во всех отношениях вопрос:

– Вы вдвоем?

– Ну да, – оглянулась на Аркадия Вася. – Мы всегда вдвоем.

– А что это вы про Змеюку тут говорили? – встревожено спросил Ерошин.

– Потому что мы с ней близко познакомились, – ответила Вася.

– Ага, – сказал Ерошин и вышел из-за стола.

Это был настоящий карлик и вовсе не мальчишка, просто у него такое выражение детское было на лице.

Он обошел вокруг Васи, словно вокруг скульптуры в выставочном зале, подошел к Аркадию.

– Тогда вам придется спать эту ночь вместе.

– В одной койке?

– Еще чего не хватало, в одном курятнике. Там разберетесь. Это у нас такое общежитие для внезапно приехавших. Вы ведь приехали внезапно. Ерошин пристукнул короткой ногой.

Надо сообщать о своем приезде, чтобы я мог планировать.

– Вы, оказывается, и планировать умеете, – съязвила Вася.

Ерошин резко обернулся, глаза его сверкали.

– Я юмор понимаю, но не всегда.

– Так куда нам идти?

– Но вы же разнополые! Значит, придется спать в одной комнате, другого ничего придумать не могу.

– Мы еще дети, школьники, – сказала Вася взрослым голосом (таким голосом говорила их учительница по обществоведению).

– Я вижу, кто вы, дайте слово, что никаких таких-этаких не будет.

– Даю слово пионера, никаких таких-этаких не будет! – громко выкрикнула Вася.

– Пошли, – решительно двинулся к двери Ерошин. – На всякий случай сообщу, что величать меня Ерошин Вадим Сильвестрович.

Ерошин долго вел их по посыпанной желтым песком дорожке мимо одинаковых домиков, похожих на скворечники. В некоторых горел свет, но в большинстве окна были темными.

– А где же публика? – спросил заинтересовавшийся таким положением вещей Аркадий.

– Публика в зале на семинаре.