Монолиты готики

Великому Магистру, разумеется, намеков не делалось. Но, поскольку он был тактичен и сознателен, – в молодости не упускал случая попросить прощения у жертвы, прежде чем вонзить в нее клыки, – то уже давно сидел на диете, и, по слухам, многие годы обходился без питания. И, как ни удивительно, сохранял отменную форму. Создавалось впечатление, что внутри у него зашит ядерный реактор, вырабатывающий достаточно энергии, чтобы поддерживать жизнь в тщедушном теле (и, не исключено, даже избыток этой энергии). Жажда пропустила Магистра сквозь себя, изувечила, немилосердно выжала соки. Однако, старый вампир был далеко не прост, чтобы сдаться в связи с такой мелочью, как перерыв в питании. Его жажда жизни, которой ничуть не противоречила добровольная диета, была настолько велика, что не позволяла УСНУТЬ. Железная воля – инструмент более мощный, чем гидравлический пресс, – принуждала тело двигаться, а ум – оставаться острым, как бритва.

– Мое почтение, господин Огастус, – промямлил Лео. И, нагнувшись, ответил на рукопожатие. Как всегда, рука Магистра была сухой, как песок пустыни Гоби.

– Проходи, будь добр. И не обращай внимания на эти новации. – Глава Клана повел тростью в сторону ламп и кадильниц. – Скоро ты получишь ответы, уверяю.

– О. – Краулер проявлял чудеса красноречия. Он тащился за Великим Магистром, стараясь выдерживать темп. Это было не просто, а потому альбинос старался, чтобы его продвижение не выглядело так, словно он куда-то спешит.

Впрочем, дорогу осилит идущий. В отношении почтенного Огастуса данное высказывание обретало если не радикально новый смысл, то массу оттенков. Наконец обратный путь был пройден, и старик взобрался по миниатюрной лестнице в кресло. Сморщенная лысая голова выглянула из-за столешницы, размеры коей напоминали взлетно-посадочную полосу. Сам же стол представлял собой чудовищную конструкцию красного дерева, по ошибке названную «стол письменный, антикварный» – вместо того, чтобы выявить ее очевидную связь с кораблестроением. Эдакий авианосец среди столов.

Лишь после того, как расположился Магистр, Леонард позволил себе присесть. Таков этикет. Ветхое креслице жалобно скрипнуло. Рабочий пьедестал Огастуса возвышался над обстановкой, к которой причислил себя и визитер.

Крохотные черные глазки – кристаллы абсолютной тьмы, вмороженные в череп, – воззрились на Краулера. Тот незамедлительно почувствовал себя сваренным всмятку яйцом, хотя и глядел, как предписывал этикет, на лоб шефа.

Пауза начинала затягиваться. В голову альбиноса лезли самые панические догадки. На любые обвинения, пока еще мог соображать, он решил отвечать категорично и однообразно: «Я ничего не делал». Дадут ведь ему шанс оправдаться?!.

Или…

– Полагаю, ты гадаешь, зачем я тебя потревожил? – проскрипел глава Клана. – Немудрено. Я и сам теряюсь в догадках. Наша реликвия похищена.

– Я ничего не… Что?!. – Лео не поверил собственным ушам. – Реликвия?..

– Именно. Сегодня днем. Вероятно, в полдень. Злоумышленник пробрался в Зал Заледеневшей Вечности, и украл святыню. А заодно убил нашего брата.

– Кого? – спросил Краулер, с опережением изображая на лице горечь утраты (тогда как часть сознания ликовала, что сегодня не его черед нести дежурство).

– Титуса.

– О. Я знал его, Магистр. Он был мне другом. – На самом деле он терпеть не мог Титуса – напыщенного хлыща, чей род насчитывал жалкие две сотни лет.

Огастус кивнул.

– Что ж, он умер с честью. Так сказать, при исполнении. Однако, ему не удалось исполнить свой долг. Похититель умертвил его без каких-либо трудностей.

– Каким образом?

– Гм… – Старик помедлил, и эта пауза не понравилась альбиносу. – У тебя будет возможность осмотреть тело, если в том возникнет потребность. Титус был чистокровным вампиром, и убить его смог бы не каждый… Понимания этого для нашего разговора достаточно. Нюансы ты узнаешь позже.

Леонард и не подумал спорить. В мозгу его возник образ, который он представлял не раз (как и в отношении некоторых других сородичей): Титус лежит в луже крови, с осиновым колом, торчащим из груди. Возможно, Магистру неприятно это обсуждать, вот и все. Годы сделали его сентиментальным.

– Вы говорили, что реликвию похитили в полдень, – тактично сменил тему Краулер. – Маловероятно, что к злодеянию причастны прочие Кланы, верно?..

– Разумеется, – отмахнулся Огастус. – Им ни к чему красть реликвию. Она принадлежит всем нам, сообществу вампиров в целом. Другие Кланы просто могли ПОПРОСИТЬ. Однако, то обстоятельство, что кража состоялась днем, отнюдь не служит стопроцентным алиби. В конце концов, дело можно доверить людям, или… иным существам. В одном ты прав – исполнитель не являлся вампиром. Днем Цитадель пуста, а мы, почивая в своих гробах – уязвимы. Наибольшую опасность представляет полдень. Потому-то я упомянул о нем. Страшно подумать, что ЕЩЕ мог натворить вор, будь у него другие задачи.

Альбинос машинально кивнул, размышляя о том, как же все-таки хорошо, что ему не приходится обитать в Цитадели. А также о том, какие меры безопасности следовало предпринять по возвращении в фамильное поместье.

– Он пришел при свете дня, – продолжил старик, – поскольку знаком с нашими нравами. По ночам в Цитадели полным-полно братьев, и провернуть аферу было бы сложнее. В полдень же похититель пришел и ушел незамеченным.

Лео прикусил язык, потому как намеревался задать дурацкий вопрос «не видел ли его кто-нибудь». Еще он заметил, что глава Клана предпочитает называть злодея «вором» и «похитителем», а не «убийцей». У этого тоже имелись причины. Так сказать, вопрос приоритетов. Смерть Титуса казалась столь ничтожным событием в сравнении с «кражей века», что называть преступника «убийцей» было бы кощунственно по отношению к расе вампиров.

– Я потрясен случившимся, э-э… до глубины души, – сказал он. – Тем не менее… Простите, если мой вопрос покажется бестактным… – Краулер собрал разрозненные кусочки духа, не в силах больше терпеть: – Зачем вам понадобился Я?..

Магистр пристально на него посмотрел. В черных глазах мелькнули огоньки – свет звезд, отраженный от арктической льдины, – отчего альбинос вжался в кресло. Но Огастус усмехнулся, обнажив мелкие острые зубки. Остроконечные уши шевельнулись. Примерно так усмехался Волк, узнав, что Бабушка дома.

– А ты не догадался? – спросил старик, и, не дожидаясь, пока посетитель покачает головой, пояснил: – Все очень просто. Видишь ли, меня разбудили в шесть вечера, когда обнаружилась пропажа – смена Титуса окончилась, и другой страж, спустившийся в Зал, нашел труп. Само собой, я не выспался, да и вообще – в мои-то годы подобные потрясения вреднее, чем святая вода. – Леонард учтиво улыбнулся такому заявлению. Ему было известно, что Магистр не упускал случая посетовать на здоровье, хотя, похоже, смог бы переварить и фунт кремния. – Я не сомкнул глаз, будучи занят исключительно тем, что обдумывал сложившуюся ситуацию. А она весьма непроста. По известным причинам, я не могу вести расследование лично. Мне необходимо оставаться здесь, и, чтобы не возбуждать подозрений, заниматься текущими делами Клана. Посему, требуется доверить поиск злодея и реликвии надежному и ответственному лицу, которое, не привлекая внимания, могло…

Огастус вновь замолчал. В голову Краулера закралась нехорошая догадка – собеседник практически забил ее туда молотком. БОЛЕЕ ЧЕМ нехорошая.

Скверная.

– Что-то не пойму, – медленно проговорил вампир, – неужто на МЕНЯ намекаете?!.

– Именно, сынок, – кивнул старик. – Твоя кандидатура удовлетворяет всем требованиям.

– Разве?.. – уточнил альбинос. – Я могу отказаться?

– Нет.

– Просто спросил. Ну а почему, собственно, я?..

– Знаю, ты удивлен, – кивнул Магистр. – Но, подумав, я пришел к выводу, что ты оптимально подходишь к выполнению данной задачи. У тебя острый ум, облаченный в молодое, крепкое тело. Ты располагаешь обширным кругом знакомств, и, насколько мне известно, не увлечен какой-либо общественно-полезной деятельностью, отрыв от которой мог бы показаться чем-то из ряда вон выходящим. Твое обычное времяпрепровождение и без того ДОСТАТОЧНО странное. Однако, это не главное. Основная причина заключается в том, что у тебя имеется ХВАТКА. А еще – хорошая наследственность.

Леонард почти физически чувствовал, как раздулось его самомнение. Но последняя фраза заставила насторожиться. При чем здесь наследственность?

– Простите?..

– Твой отец. Он решал для нас кое-какие проблемы. Так сказать, улаживал дела. Особенного, деликатного сорта. Понимаешь, что я имею в виду?..

Последний в роду Краулеров предпочел покачать головой. Его папаша был скрытным, необщительным типом – даже по меркам вампиров. То и дело отлучался, приносил в дом странные вещи и виделся со странными субъектами. Супруга утверждала, что он числится в тайном обществе вампироненавистников.

– Разве ты не знал? Впрочем, это лишний раз свидетельствует в пользу моего решения. Твой отец всегда держал язык за клыками. Неплохие шансы, что И ТЫ проявишь ту же лояльность и преданность в любом порученном деле. – Огастус сложил сухие ручки на столе, поверх стопки каких-то бумаг. – Отличный брат был. А ты, верно, недоумевал, зачем ему таскать с собой оружие?..

Тут глава Клана попал в самую точку. Папаша альбиноса самым пристальным образом следил за всеми веяниями в оружейном бизнесе. Сперва бренчал мечами и кинжалами, затем, по мере технического прогресса, переходил на более актуальные железки – пистоли и револьверы. Последние почти мгновенно наводнили весь мир, уровняв в правах слабых и сильных, но у старшего Краулера появились еще раньше (он хвастал, мол, «господин Кольт изготовил эти игрушки персонально для меня»). Лео считал, что это просто дурацкая мания, но сейчас, после вопроса Магистра, старые догадки вернулись к жизни.

Оказывается, «улаживал дела»… Как правило, вампиры не нуждаются в оружии, поскольку их физическая сила и способности, принимаемые за сверхъестественные, сами по себе являлись могучим оружием. Нужда в инструментах, изготовленных людьми, возникла в тех редких случаях, когда требовалось уладить особо ДЕЛИКАТНЫЕ проблемы – таким образом, чтобы подозрение не пало на Клан.

Альбинос узнал об этом сравнительно недавно, два-три десятилетия назад, но переменить мнение об отце не решался. Теперь же понимал, что в его револьверах могли быть и серебряные пули… А в арбалетах – осиновые стрелы.

– Понимаю, – сказал наконец Краулер. – Значит, вы желаете, чтобы я продолжил славные традиции нашего рода… Чем же объясняется ТАКОЙ перерыв?..

– Всему свое время, – многозначительно ответил Огастус. – Дела улаживались, как и прежде. Но я чувствовал за тобой огромный потенциал, и знал, что, рано или поздно, Клан будет нуждаться в тебе. Как, собственно, и вышло.

«Лучше бы «поздно», – подумал Леонард. – А «когда-нибудь» было бы вообще замечательно»…

– Надеюсь, мне не придется улаживать дела ДЕЛИКАТНОГО сорта – вы знаете, что я имею в виду, – и, после расследования, Клан будет думать обо мне лишь в ракурсе отдаленных перспектив. «Рано или поздно», как и прежде. Для дел такого рода хватает дуболомов, с менее тонкой душевной архитектурой.

Во время монолога альбинос старался, чтобы предательская дрожь не закралась в голос. С каждым словом он все больше пьянел от своей же дерзости, а какая-то часть его сознания была не в силах поверить, что он говорит в таком тоне с Великим Магистром. Тем не менее, эти слова следовало сказать. В противном случае, его будут использовать как мальчика на побегушках, разменную монету, которой не стыдно пожертвовать ради важного дела…

Шеф воззрился на него поверх стола. На мгновение черные глаза воплотили беспросветный вакуум Космоса. Затем бледные губы разошлись в улыбке: