ИНЖЕНЕР

– Я думаю, от трех месяцев, до полугода – а там посмотрим.

– Хорошо, что-нибудь еще, Геннадий Николаевич?

– Детали сами продумайте, а вот, что касается направления вашей работы, то подумайте вот о чем: круг общения – я имею в виду самые близкие люди. Я знаю, что он не женат, но проверьте, на всякий случай, может девушка есть.

– Слушаюсь.

– Нужно будет вокруг него незаметно создать такую, я бы сказал плотность трудностей, чтобы он в ней увяз, как муха в варенье. В общем, пусть поменьше думает о работе и побольше об окружающей его действительности. Пусть удивляется, поражается и подумывает о смене места проживания с дебилами, на места с нормальными людьми.

– Ну, вообще-то, не такие уж мы и дебилы, если вы, без таких Сергеев, у себя, в центре цивилизации, справиться не можете.

– Извините полковник, – косо глянул на него Генка, – погорячился. Ну, я в общих чертах вроде бы все вам обрисовал. Трудности на работе, трудности среди родных и знакомых, трудности в быту. Все должно быть, как бы само собой, не бросаться в глаза, но крайне эффективно. Через пару – тройку месяцев не я должен с ним «случайно сталкиваться», как в первый раз, а он должен меня искать и умолять об отъезде.

– Слушаюсь, Геннадий Николаевич… вопросик позволите?

– Вы, полковник, вопросов задавать можете сколько угодно. Для меня важно, чтобы вы все четко для себя сразу все уяснили, чем потом бегать и икру метать.

– Просто раньше мы работали с чиновниками несравненно более высокого масштаба и все получалось. Стоит ли этот инженеришка такого вашего внимания? Может пугануть его хорошенько и делов-то, потом пакуем его и на самолет до Майами, ну, или денег побольше. Ну, все же уже отработано… что с этим мудрить-то?

– Да нет, – раздражился Геннадий, – тут дело хуже. Мало того, что он честный, так он еще и идейный… подлец. Что же касается способностей этого инженеришки, то нам бы с десяток таких, весь мир бы нам пятки лизал. Потому и операция необычная, что человек попался настоящий, да еще и талант, с-скотина. Поэтому повторю еще и еще раз полковник – действовать нужно крайне осторожно, чтобы у него крыша не поехала, но настойчиво и главное – непрерывно. Он должен ощутить, что его жизнь из полосатой, как у всех, превратилась в одну сплошную черную полосу. Не мне вас учить, может он и на первой ступени споткнется и побежит маме жаловаться, а от нее ко мне. Я ему, подлецу, покажу любовь к родине… хочет по жизни чистеньким пройти и, нигде не испачкаться – чистоплюй. Может, и я так хотел бы… как хорошо: жены – нет, детей, наверное – нет, друзей – нет, врагов – нет, богатств, над которыми надо трястись – нет, ничего не надо – все кругом хорошо. Даже на машину не заработал, ничтожество. И почему Господь таким фраерам дает талант, а нам с вами, полковник, людям, умеющим радоваться жизни – нет, вот ответьте, где справедливость?

Полковник выбрался из машины, аккуратно хлопнул дверью и по мягкой земле углубился в перелесок. За перелеском, нахмурясь, пересек небольшую опушку, лесополосу из двух рядов старых тополей и вышел на гравийную дорогу к большому, черному, с тонированными стеклами Джипу, рядом с которым он казался просто карапетом. Хлопнула дверца, неслышно заурчал мотор и огромная, как броневик машина, мощно и резко набрав скорость, исчезла из виду. Остались только весенний, малахитовый лес, щебетанье птиц, порхающие там и сям разноцветные бабочки и умиротворение. Как хорошо, когда нет людей. Или, может… таких людей?

ГЛАВА 6

– Товарищ полковник, – докладывал молодой, красивый и здоровый, лет тридцати пяти сотрудник ФСБ в штатском, своему начальнику, – объект не имеет каких-то привязанностей личного характера. Нет ни жены, ни детей, ни любовницы, во всяком случае, при поверхностном его изучении. Встречается правда с девушкой, зовут Ольга, но отношения носят, с нашей точки, какой-то странный, платонический характер. Она в свободное от работы время занимается рисованием, ну, вот они и ходят в наш городской музей, либо на природу – она рисует… он смотрит.

– Он что, тоже рисует?

– Пока доподлинно не известно, но, по-моему, нет.

– Дальше.

– Мы за ней немного понаблюдали: у нее есть еще два ухажера, похоже, с серьезными намерениями, она девка красивая, но тянет, видимо выбирает, причем, мы навели справки, оба не бедные, поэтому, нашему, скорее всего, ничего не светит.

– Он что, ухаживает?

– Нет, по-моему.

– Дальше, – проговорил начальник, поглаживая пухлыми руками богатую полировку стола.

– Так, далее, м-м, вот, друзей значит у него нет. Вообще, товарищ полковник, в моей практике такое впервые, чтобы человека совершенно не за что было зацепить.

– Нас с тобой, майор, об этом предупреждали. Плохо, плохо, что ж это за человек такой, странно даже. Чем же он занимается-то целыми днями?

– Похоже только работой. Ему, видимо, интересна только она, не зря же он в институте часто ночует.

– Жаль человечка, ни сам радости жизни не понимает, ни другим радоваться не дает. Самые вредные люди на этой земле. Животное – только для себя живет.

– Так точно, товарищ полковник. В институте, в лаборатории, живет кот, но я не думаю, что у него к нему привязанность. Там все-таки окраина города – поля, лес, огороды, скорее всего, просто содержат как мышелова.

– Как звать?

– Кого, кота?

– Как меня звать – я знаю.

– Не знаю… узнать?

– Не надо, – полковник пожевал губами и слегка дернул головой, как будто ему мешал тугой воротник, – давай дальше. Какой делаешь вывод?

– Вывод, товарищ полковник не утешительный, – тяжело вздохнул майор, – видимо, у объекта нет настолько близких людей, через которых мы могли бы на него воздействовать.

– Либо есть, но мы его не знаем. Ладно, значит так, Шерлок Холмс, наблюдение продолжить, если что-то интересное, немедленно ко мне на стол… немедленно.

– Слушаюсь.

–Постарайся поглубже вникнуть в их отношения с этой, как ее, Ольгой. Не нравятся мне их отношения, это безобразие какое-то. Короче, я должен знать, о чем они говорят.

– Сделаем.

– Как наш сотрудник в институте?

– Тупой, на роль друга не подойдет, я с ним говорил. Кстати, он об объекте отзывается также, как я вам и доложил – то есть, с одной стороны общителен, не сухарь, не зазнайка, но новых знакомств не заводит, а старых не поддерживает, женщин сторонится…

– Животное.

– Да, так вот, сторонится…, кота кормит хорошо, гладит по голове, но привязан, или нет, – майор пожал плечами, – хрен его знает.

– А кот?

– Что… кот? Сторонится, или нет?

– Я тебя спрашиваю, привязан к нему кот, или нет? Чего ему его сторонится-то, если он его кормит?

– Не знаю. Узнать?

– Не надо, – полковник безнадежно махнул рукой, – ну что ж майор, придется тебе заняться созданием для нашего отшельника друга. Есть у тебя кто на примете?

– Товарищ полковник, я думал на эту тему и по зрелом размышлении пришел к выводу, что вопрос этот не простой.

– Неужели? – полковник иронически посмотрел на него.

– Да, не простой. Во-первых, мы не располагаем большим выбором среди наших сотрудников, которым мы могли бы довериться, из-за особой секретности проводимой операции.

« Хорошо излагает, – одобрительно подумал полковник».

– Во-вторых, – продолжал майор, – наш человек должен, хотя бы немного разбираться в технике, чтобы объекту было интересно с ним говорить, хотя бы на элементарном уровне. А мы даже не знаем, в какой области он работает, – майор вопросительно посмотрел на начальника.