Три мудреца в одном тазу

– О!!! У!!! Угу!!! Йо!!! – принял на кулаки чудовище Гена. Арбузоподобные кулачищи просто выбили из зверюги дух. Майк Тайсон помер бы от зависти, увидев эту ходячую молотилку.

Гена схватил жуткую птицу за крылья, подтянул к себе и ударил лбом в клюв, едва не свернув его набок. А Валера прыгнул ей на спину, хватая тощую чешуйчатую шею и загибая ее, как трубочку для коктейля. Телохранители в унисон заработали руками и ногами, нисколько не смущаясь необычностью противника.

Они не умели одновременно драться и думать.

Монстр что-то проскрипел и свалился на палубу мешком, надломив клювом одну из палубных досок. Крылья вяло затрепетали, но, похоже, взлететь из такого положения существо не могло. Неестественно вывернутая шея слабо колебалась – позвоночник все-таки каким-то чудом уцелел.

– Ух, падла! – пробасил Гена, для верности наступая зверю на крыло.

– Сука крылатая! – наступил на второе крыло Валера.

– Все в порядке, шеф? – хором осведомились они, заботливо глядя на Колобкова.

– Живой… – растерянно поднялся на ноги Петр Иванович. Посмотрел на подергивающегося ящера, сглотнул, поняв, чего только что избежал, и восторженно воскликнул: – Ну, Генка! Ну, Валерка! А мне еще говорили – на фига тебе такие дорогие телохранители?! Мужики, да вы же мне жизнь спасли!!!

Два амбала смущенно потупились.

– Считайте, что оклад я вам уже повысил, – пообещал Колобков. – И премиальные выпишу. И еще чего-нибудь придумаю – пушки именные, что ли… Петрович, и тебе тоже – ты ж у нас прямо Муромец! С лопатой на Змея Горыныча! Некрупного, правда… Ты, вообще, как?

– Ар-р-р… у… ы… – с трудом поднялся на ноги механик. – Иваныч, я того… руку, кажись, сломал… о-о-о, как больно…

– Дайте, я посмотрю, – тут же завернула ему рукав Света. – Да, похоже на закрытый перелом лучевой кости… Гешка, ну-ка, принеси аптечку! И шины!

– А чего я-то?..

– Быстро!!! – рявкнула на него мать. – Слышал, что сестра сказала?!

Заполучив набор первой помощи, Света проворно и умело соединила сломанные концы кости, наложила шины, туго перебинтовала и зафиксировала руку косынкой, чтобы механик не вздумал ею двигать.

– Ну и дочка у тебя, Иваныч! – восхищенно ухмыльнулся Угрюмченко, глядя на правую руку. – Прямо докторша!

– Так кто ж ее родил-то? – довольно подбоченился Колобков. – Все, Петрович, отдыхай пока, у тебя боевое ранение.

– А с мышью этой летучей что делать будем? – осторожно подошел поближе Угрюмченко. – Ну и здоровая же…

– Папа, это же дракончик! – восхищенно раскрыла рот Оля. – А можно его оставить?!

– Ни-ни! – аж передернуло папу. – Если я захочу, чтоб меня сожрали, попрошу твоего хуймяка!

– Это хомяк! Папа, ну давай оставим дракончика, а? Он такой симпатичный!

– Вовсе и не симпатичный, – строго заявила мама. – И он все равно уже сдох.

– Да нет, вроде дышит пока… – прислушался Сергей. – Живучий… Шея на девяносто градусов повернута, а все равно живет…

– Прыгнем мы ежу на живо-о-от, еж кричит, но все же живе-о-о-т! – заголосили близнецы.

И тут же заткнулись – добрый папа ласково отвесил обоим по отеческому подзатыльнику. Аж искры из глаз полетели.

– По-моему, это птеродактиль, – заявила Света, приставив палец к губе. – Только странный какой-то. Размах крыльев почти как у птеранодона, но тело крупнее – он и человека унести может. А для рамфоринха великоват, и хвоста нет… И шипы эти на голове непонятные – таких ни у кого не было…

– Вот Светочка у меня умница, все знает… – умилился Петр Иванович, гладя ее по голове. – Я тебя в Оксфорд учиться отдам, хочешь? Или в Кембридж. Сама, в общем, выберешь.

– Папа, отстань, – вырвалась Светлана. – Дядя Сережа, вы как думаете – это птеранодон или все-таки птеродактиль?

– Да фиг его знает… – выдал авторитетное мнение Сергей.

– А по-моему, это просто здоровая летучая мышь, – высказался Угрюмченко. – Руку мне сломала, гадина…

– Черт крылатый, – покосился на ящера Фабьев. – Я такой пакости никогда не видел… Морского змея видел однажды, а таких чертей с крыльями…

– Морской змей? – заинтересовался Грюнлау. – Вы и в самом деле видеть морской змей?

– Потом как-нибудь… – поморщился штурман. – Это давно было.

Матильда Афанасьевна смотрела на поверженного звероящера и сердито поджимала губы. Тоже – хищник нашелся! Не смог Гену с Валерой одолеть! Эх, а если бы он все-таки скушал ее драгоценного зятя… глаза тещи заволокло блаженным туманом. Какие-то десять минут назад чуть было не исполнилась ее самая заветная мечта…

– Что с ним делать-то будем, Петр Иваныч? – спросил Сергей.

– А за борт сбросим, да и дело с концом, – пожал плечами Колобков. – Нефиг меня жрать было.

– Nein, nein, auf keinen Fall! – от волнения перешел на родной язык Грюнлау. – Wir sind nicht rechtskr?ftig… то есть, я говорить, что мы не иметь право уничтожать такой бесценный животный! Музей естественный история Мюнхен взять его и выставить в самый большой витрин! А если он еще живой…

– То мы его оставим себе! – обрадовалась Оля, безуспешно стараясь высвободиться из материнской хватки и погладить дракончика.

– …если он еще живой, то мы сдать его в зоопарк Гагенбек! – заявил немец.

– Или в Московский… – задумался Колобков.

Перед его мысленным взором появился огромный павильон в лучшем зоопарке страны, длиннющая очередь перед ним и вывеска: «ЖИВОЙ ПТЕРОДАКТИЛЬ!!! Передан в дар нашему зоопарку П. И. Колобковым». А ниже скромненько так – реклама фирмы «Питерстрой».

– Кулагин сдохнет от зависти… – злорадно усмехнулся Колобков, вспомнив своего вечного конкурента. – Ген, Валер, вы тут самые мощные – свяжите эту летучую мышь и сбросьте в трюм. Петрович, тебя рука не очень беспокоит?

– Да ничего, жить буду. Хорошо, что правая, а не левая – я ж левша.

– Ну тогда покажи им, где там что. У тебя места в трюме хватит?

– А то! – хмыкнул механик. – Обижаешь, Иваныч – чтоб Петрович да места свободного не нашел? Да у нас там сто пятьдесят кубометров запаса! Слоновью семью поместить можно!.. если утрамбовать, конечно, и ноги связать, чтоб не топотали.

– Тут такой большой трюм? – удивился Колобков. – Ты смотри – а я ни разу не спускался… Упущение! Это, выходит, на сувениры еще много места останется… Серега, а ты сбегай-ка ко мне в каюту, и принеси из сейфа пистолеты. На, ключи возьми. Раз тут такие динозавры летают, пусть Гена с Валерой при оружии ходят – мне спокойней будет…

Телохранители торопливо поволокли стреноженную зверюгу в трюм, предварительно выдав ей еще пару хуков, чтоб не дергалась. Звероящер только тихо крякал и безуспешно пытался взмахнуть крыльями. Петрович сломал ему одну лапу, Валера другую, а клюв у этой рептилии явно не служил оружием – слишком уж неуклюжий. Судя по крупным лапам со скрюченными когтями и мощным крыльям, позволяющим летать с большим грузом, охотился он на манер орлов – хватал добычу и сбрасывал с большой высоты на что-нибудь твердое.

– Интересно, чем его кормить?.. – задумался Колобков. – Светочка, прелесть моя кареглазая, что эти блеродактили жрут?

– Ну, раз он на тебя напал… – задумалась Света.

– Значит, Петра Иваныча ему и скормим! – закончила теща.