Паргоронские байки. Том 2

– У Хальтрекарока этих условок сто пятьдесят миллионов, – отмахнулась Абхилагаша.

– И поэтому их можно швырять направо и налево? – возмутился Совнар. – Давай вот посмотрим, что ты там такое накупила! Ну-ка, ну-ка…

– Не надо, это мое личное! – замахала руками Абхилагаша, рассеивая светящиеся письмена. – Совнар, что ты себе позволяешь?! Я любимая жена Хальтрекарока и дочь двух демолордов! У меня большие потребности! Если Хальтрекарок не может зарабатывать быстрее, чем я трачу, значит, ему надо лучше стараться!

– Хорошо, я ему так и передам, – кивнул Совнар. – А следующей наложнице-транжире я просто покажу твое чучело.

– Вы никогда не посмеете, – усмехнулась Абхилагаша. – Мои родители будут в гневе. Особенно мама.

– Думаю, откупиться от их гнева обойдется дешевле, чем продолжать тебя содержать, – быстро что-то подсчитал Совнар. – И думаю, что хозяин со мной согласится.

И засеменил прочь. Абхилагаша какую-то секунду пыжилась и надувалась, но потом бросилась следом и принялась уговаривать Совнара не докладывать ее любименькому пусику-лапусику. Рыжий кот пренебрежительно отводил голову.

Лахджа выдохнула с облегчением. Без Абхилагаши ее подпевалы сразу потеряли интерес к издевательствам и разошлись. Сидзука достала откуда-то свой листок с рейтингом и принялась высчитывать, как изменится расстановка сил, если из Абхилагаши сделают чучело.

Лахджа посмотрела на это, посмотрела… и тихо удалилась.

Найти Хальтрекарока несложно. Нужно просто идти на шум. На звон бокалов, хихиканье наложниц, охи-вздохи и раскатистый хохот. Хальтрекарок всегда в самом центре веселья, и раньше Лахджа использовала это, чтобы держаться от него подальше.

Но сегодня она ринулась с головой в пучину распутства. Получилось не с первой попытки, желающих и без нее хватало. Но в конце концов ей удалось доползти до своего господина и получить возможность перед ним лебезить.

За последние месяцы Лахджа в этом поднаторела. Хальтрекарок – не слишком сложная натура. Любую лесть принимает за чистую монету и воспринимает как должное. В развлечениях особых изысков тоже не ищет, стандартный разврат его вполне устраивает.

Ну как стандартный… по земным меркам оргии тут безумные, с кучей извращений. Но по крайней мере никакого членовредительства, никаких золотых дождей, гомосексуализма и педофилии. Лахджа слышала, что многим гхьетшедариям подобное еще как заходит, но Хальтрекарок сношает только сочных половозрелых девиц.

Пока Лахджа добралась до него самого…

Дегатти смерил Янгфанхофена тяжелым взглядом.

…ей пришлось через многое пройти. Она устала, обессилела и уже плоховато соображала. Еще один аргумент в пользу демонизации – от оргий ей точно не отвертеться, а демоны в этом плане гораздо выносливей.

Самого Хальтрекарока утомить вообще невозможно. Он работал, как на конвейере, и ему явно не надоедало. Демолорд барственно развалился на громадном ложе, восседал королем среди десятков наложниц. Ему с нескольких рук подносили кушанья, разминали плечи и ступни, а пенис ни секунды не оставался без внимания.

Лахджа прекрасно понимала, что не сможет сделать для Хальтрекарока ничего существенного. Ничего, чтобы заслужить его благодарность или хотя бы обратить на себя внимание. Разве что звезды сложатся как-то немыслимо удачно – но этого можно ждать всю жизнь и не дождаться.

Поэтому она просто выжидала правильного момента. Сумев постепенно переместиться к нему вплотную, она прошла через его «конвейер», но не отправилась восвояси, как делала обычно, а примостилась под бочком. Тоже стала подавать кушанья и разминать плечи, как бы невзначай оттесняя других наложниц. Те в ответ пихались локтями, но так, чтобы не побеспокоить Хальтрекарока.

За его спиной всегда шла подковерная борьба красавиц, но каждая старалась, чтобы хозяин ничего не замечал. Его страшно бесили склоки между наложницами, так что он если и наказывал, то либо всех подряд, либо кого попало.

– Господин, осмелюсь заметить, что сегодняшнее шоу было великолепным, – рискнула наконец подать голос Лахджа.

– Хм?.. – с легким недовольством произнес Хальтрекарок. – А…

– Разумеется, все предыдущие тоже были великолепны, – быстро добавила Лахджа. – Но мне кажется, сегодня твой гений вышел на новый уровень.

– А, тут ты права, – разгладился лоб Хальтрекарока. – Это действительно так, я постоянно совершенствуюсь.

– Да, господин! Вы неподражаемы, господин! – раздалось со всех сторон.

Лахджа тоже продолжала осыпать Хальтрекарока грубой лестью, с горечью размышляя, как низко она пала. Была подающим надежды психиатром, стажировалась в лучшей клинике Хельсинки, могла многого достичь – а теперь стелется перед каким-то тупым бесом… которому сама же случайно помогла.

Причем Хальтрекарок по-своему ей даже благодарен. Проблема в том, что лучшей наградой он считает возможность круглосуточно лицезреть его прекрасный лик.

А у нее ведь на Земле родители остались. Друзья. У нее парень был… они недавно начали встречаться, пока ничего серьезного, но… а, какого черта. Теперь она здесь. Надо как-то выживать.

И Лахджа продолжила мурчать Хальтрекароку милые пустяки на ухо. Какой он потрясающий, да какой он чудесный, да какой он красивый, да как она его любит, жить без него не может. Хальтрекарок довольно улыбался, слыша именно то, что хотел слышать. Он настолько был уверен, что все вокруг им восторгаются, что у него даже на миг не возникало сомнений: Лахджа говорит именно то, что думает.

– Я люблю тебя, мой господин, – как можно искренней произносила она.

– Я тебя тоже люблю, – милостиво погладил ее по голове Хальтрекарок. Словно собачонку потрепал.

– Но я люблю тебя сильнее! – хихикнула Лахджа самым глупым своим голосом.

– Да, ты сильнее, – согласился Хальтрекарок.

– А разве ты не должен был сказать, что это ты любишь меня сильнее?.. – надула губки Лахджа.

– Давай не перегибать палку, – лениво ответил Хальтрекарок. – В конце концов, я это вообще только из вежливости сказал.

– Из вежливости?.. – опешила и на секунду вышла из роли Лахджа. – Знаешь, а это обидно.

– Почему обидно? Я же проявил вежливость. Тебе должно быть лестно, что я делаю вид, будто ты мне небезразлична. Ну же, улыбнись. УЛЫБНИСЬ! – рявкнул Хальтрекарок.

Лахджа угодливо заулыбалась, пока хозяин ее не заставил. А то с него станется – Хальтрекарок запросто может наколдовать ей вечную, не сходящую с уст улыбку. Как у Джокера или того героя Гюго… как же его?.. Гуинплен, точно.

– Мой господин, прости свою глупую наложницу, – постаралась подпустить в голос грусти она. – Трудно улыбаться, когда знаешь, что не можешь быть полезной для того, кого любишь больше всех на свете…

– Как это не можешь быть полезной? – удивился Хальтрекарок. – Можешь.

И склонил ее голову к своему паху. Лахджа досадливо пошла по второму кругу, напряженно про себя размышляя, как же подвести разговор к нужной теме. Желательно так, чтобы Хальтрекарок не разъярился, не возмутился ее неблагодарностью… в общем, чтобы хотя бы уйти живой.

Лахджа старалась изо всех сил, так что Хальтрекарок остался довольным и расслабленным. И когда она снова смогла говорить, Лахджа просто выпалила:

– Я хочу быть полезной больше!

– Еще больше? – обрадовался Хальтрекарок. – Похвально! Мне нравится!

Когда закончился третий круг, Лахджа устало сказала:

– Я… я не это имею в виду. Мне бесконечно это нравится, но я имела в виду – быть полезной и за пределами постели.

– Это как же? – не понял Хальтрекарок.

– Так, как бывают тебе полезны другие жены… Ассантея, например… Помогать тебе в каких-нибудь делах, выполнять те задачи, что слишком ничтожны для твоего величия…

– А, вот ты о чем, – задумался Хальтрекарок. – Да, что-то я Ассантею давно не видел… А Абхилагаша проваливает все поручения… хм… Похвально, что ты сама вызываешься, но ты же смертная. Даже если я одарю тебя колдовской силой… ты все равно останешься смертной.

– А нет ли способа… я, возможно, глупость сейчас скажу, я всего лишь простая девушка и мне далеко до мудрости моего господина… но нет ли способа обратить меня в демона? Хотя бы в самого простого, как Безликие.