Каникулы в деревне

Как же давно эта дорога не проносилась под ним… Как же давно он не видел этих мест… Поля, казалось, были бескрайними, но эта иллюзия быстро рассеялась, стоило лишь автобусу переехать через небольшой пригорок, и дорога потянулась книзу. Впереди сразу же глазам предстала и сама деревня – вся немного затхлая и старая престарая. При одном взгляде на нее в сердце проникала ее атмосфера, когда люди живут совершенно не так, как в городе. Здесь все друг друга знают, и в какой-то мере деревню можно назвать большой-большой семьей. Да, несомненно, бывают ссоры, но где ж их не бывает то…

Чем ближе автобус приближался к деревне, тем больше в душу Максима проникало предвкушение. Но вместе с предвкушением там же очень уютно разместилось волнение, которое мгновенно породило вопросы. Как его примут здесь? Найдет ли он здесь хотя бы маленькую частичку счастья, так необходимую ему сейчас… Эти вопросы могли породить новый поток самых разных мыслей, но Максим силой отогнал их из своей перегруженной головы, потому что ему совершенно не хотелось загрузиться именно сейчас, ведь это могло испортить все впечатление от приезда. Он вообще давно стал замечать, что не так уж важно, что на самом деле происходит вокруг – гораздо важнее, как ты к этому относишься. Иными словами, твое восприятие действительности порождает твой позитив или негатив. И чем больше человек погружается в плохие мысли, тем больше они затягивают его в свои глубины.

Максим все это прекрасно понимал, и его попытки измениться и стать позитивным человеком были поистине огромны, но он не мог себя изменить полностью, как ни старался, что, конечно, его сильно огорчало. И именно по этой причине он сейчас старался выкинуть из головы плохие мысли, потому что боялся, что они затянут его слишком глубоко, и он просто не сможет потом из них выбраться.

Деревня оказалась уже совсем близко, и до нее оставалось буквально две-три минуты езды, что, с одной стороны, не могло не радовать, так как от поездки на автобусах сильно утомляют, но с другой стороны, волнение резко усилилось, и никакие очередные попытки сдержать его больше не имели успеха. Плюнув на все, Максим стал просто дожидаться приезда. Ясное дело, его никто не ждал на остановке, так как тетка не была предупреждена о приезде племянника, но все равно в животе свербело, а предвкушение, появившееся еще минут десять назад приобрело просто невероятное действие. Ему почему-то казалось, что сейчас, когда автобус, наконец, остановится, должно произойти что-то необыкновенное, что-то такое, когда говорят: «Wow».

Но вот автобус повернул на главную улицу деревни, и уже совсем рядом показалась остановка. Сердце начало выпрыгивать из груди, дыхание участилось, ведь цель была так близко. Он ведь ждал этого все последние дни, и вот это сбывается. Скрипнули тормоза, и после того, как автобус остановился, поток поднявшихся пассажиров строем направился к выходу. Максим тоже встал, ожидая своей очереди, и волнение словно бы аккуратненько проткнули иголочкой. На сердце становилось все легче, и его потихоньку начало отпускать.

Подошла его очередь, и, когда он вышел, его подошвы мягко стукнулись о местную твердыню. Голова поднялась вверх, и взгляду Максима предстала деревня, в которой он не был уже пять лет. Несомненно, многое здесь изменилось, но в основном все было то же самое. Честно говоря, Макс ожидал чего-то большего, и то ощущение чего-то необычного начало очень быстро куда-то пропадать.

Люди таращились на него во все глаза, нисколько не стесняясь, но Максим понимал их. Деревня являлась своим маленьким мирком, в котором редко появлялся кто-нибудь незнакомый, а когда появлялся, это сразу же становилось известным всем и каждому, потому как секретов в деревне быть никак не может. Как говорится, в одном конце пернул – в другом сказали обосрался.

Максим все-таки справился с направленными на него заинтересованными взглядами, и, повернувшись в сторону, в которой, если ему не изменяла память, находился теткин дом, направился в его сторону. Ноги сами несли его по маршруту, по которому он ходил в детстве, в то время, как в памяти его всплывали картинки из прошлого. То здесь, то там, пока он шел, дома стояли уже не те, что были раньше. Некоторые из них приобрели более красивый вид и расширились за счет пристроек к дому, а некоторые прозябали в полнейшей заброшенности, так что становилось понятно лишь при одном взгляде на такие дома, что в них никто не живет.

В деревне Простоквашино было лишь три улицы, но и здесь, если, конечно, постараться, можно было заблудиться. Улица, на которой жила тетка Максима, находилась на улицу выше от той, на которой останавливался автобус, а сам дом стоял практически в самом ее конце. Но этот факт нисколько не огорчал Макса, и вообще, у него на лице играла широченная счастливая улыбка. Он только сейчас начал понимать, что жутко скучал по этой деревне. Здесь все было другое, и Максим словно попал в совершенно другой мир, в котором природа сохранила более первозданный вид, чем в городе. Но самая большая разница ощущалась в воздухе. Дышалось очень легко, и это было очень необычно для Максима. За пять лет, в течении которых он ни разу сюда не приезжал, он уже совершенно забыл, что значит по-настоящему чистый воздух, и лишь теперь в памяти его начали понемногу просыпаться те ощущения детства, когда дышишь чистым деревенским воздухом, полным кислорода.

Но кроме всего прочего в глаза сильно бросалось отсутствие людей. За то время, пока Максим шел по Первомайской улице, на которой и находился дом тети Насти, ему повстречалась лишь одна бабулька преклонных лет. Она даже остановилась, когда увидала незнакомого юношу, и глазенки ее начали сквозь очки прожигать его лицо насквозь, пытаясь извлечь из памяти, откуда она его может знать. Но видимо память подвела ее, потому что взгляд ее даже не думал сменяться на более дружелюбный, и Максиму пришлось продолжить свой путь, наплевав в глубине души на эту бабульку. Если обращать внимание на каждого, кто не так на тебя смотрит, можно и с ума сойти.

Но вот вдалеке показался знакомый домик, который очень хорошо запомнился Максиму. Правда в воспоминаниях он казался немного больше, но это, скорее всего, из-за того, что воспоминания принадлежали тому Максиму, которому было лет одиннадцать, не больше, а сейчас он вон как вырос, что самому дивно в зеркало глядеть. Домик все приближался и приближался, в то время как Максим все больше замедлял шаг. Он пытался найти ответ на вопрос, почему он это делал, но внутри его черепной коробки на этот счет не удалось найти абсолютно ничего. Может, он банально боится? Но чего? Ведь всего лишь минуту назад в нем все было полно решимости поскорее увидеть драгоценную тетушку, по которой Максим очень соскучился. Но вот теперь им овладевал полнейший ступор, и он уже был на грани полной остановки. Нет, еще шаг. И еще… Макс заставлял идти самого себя, как какого-то раба, ведь он прекрасно понимал, что иначе не получится ? слишком уж велик страх.

И он все-таки осилил оставшееся расстояние, хоть и с большим трудом. Ноги с приближением к домику начали наливаться свинцом, и переставлять их становилось все труднее и труднее. Когда же Максим увидел тетушкин домик вблизи, сердце его застучало быстрее, разливая внутри непослушного тела горячее волнение. Казалось, что его воспоминания в один миг приобрели настолько яркие краски, что не выдержали и выбрались в реальность, и вот он стоит перед домиком, который видел последний раз мелким пацаном, и который все эти пять лет звал его к себе.

Открыв калитку, Максим подошел к окну, и костяшки его пальцев легонько ударились несколько раз о стекло. На одеревеневших ногах, Макс вышел обратно из садка, и принялся ждать с замиранием сердца. И в нем вдруг началась борьба. А что, если тетя Настя будет совершенно не рада его видеть? Что, если он зря сюда приехал, и она сейчас скажет ему об этом прямо в лицо? Дурные мысли никак не желали уходить из распухающей головы, а тетка все не выходила. Макс уже совсем было отчаялся и собирался уходить, как вдруг в ограде послышались чьи-то негромкие шаги. Дыхание Максима участилось, и он замер, притихнув и сказав себе: «Будь, что будет». Шаги были уже совсем близко… И вот дверь отворилась…

На пороге появилась тетка. Но время и тут приложило свою руку, так что Максим даже не сразу узнал ее ? лишь спустя пару секунд до него, наконец, дошло, что пять лет сказались на ее возрасте и внешности так же, как и на его. Максим был до сих пор очень взволнован и был рад видеть свою драгоценную тетушку, которая, кстати говоря, тоже не сразу признала своего племянника.

Когда она только вышла, и взгляд ее упал на стоявшего перед воротами юношу, глаза ее прищурились. В голове у Максима даже пронеслась неожиданная мысль, неужели она его не узнаёт? Но спустя несколько секунд тишину нарушил тетушкин голос:

– Максимка?

И не дожидаясь ответа, она резко заключила племянника в крепкие объятия, так что у Макса даже затрещали ребра.

– Привет, Тетушка, ? поприветствовал он тетю Настю, освобождаясь от реброломающих объятий.

– Здравствуй, Солнышко! ? озарила она его счастливой улыбкой на раскрасневшемся лице. ? Заходи давай, устал поди с дороги то.

И она чуть ли не силком потащила его внутрь.

Немедленно был поставлен чайник, а на столе быстренько начали появляться кушанья.

– Ты садись, я сейчас все сделаю, ? сказала тетушка, одевая фартук. ? Мне одной то не для кого было готовить, сам понимаешь. Зато для такого гостя, как ты, сам бог велел что-нибудь вкусненького приготовить.

– Да не стоит, тетя Настя, ? попытался было воспротивиться Максим, но попытка эта была погашена в зародыше словами:

– Еще чего! Столько лет любимого племянника не видела, а тут мне такая возможность за ним поухаживать подвернулась. Неужели я ее упущу? ? сказано это было таким тоном, что Максим больше не решился ей возражать, а принялся за более интересное занятие ? осматривание помещения.

В углу кухни стояла печка, лишь благодаря которой зимой можно было обогреть жилище. Максиму тут же вспомнилось, как он зимой после долгого катания на горке грел над плитой замерзшие руки. Видимо, печь не переделывали ? лишь подлатали кое-где и побелили. А так, она была точно такой же, как и годы назад.

Паласы под ногами и диван, на котором расположился Максим, были уже другие. Да оно и понятно ? кто ж захочет пользоваться старыми вещами, когда есть возможность взять что-нибудь новое. На стенах висели уже другие обои, а на кухне стоял новенький кухонный гарнитур. Видать, Гришка, взрослый сын тетушки, не забывал родную мать и помогал ей. Осознав эту мысль, Максим вдруг поймал себя на легкой зависти Гришке. Ведь он, Максим, не мог ничем таким похвастаться. Он лишь хотел побыстрее отделаться от родительской опеки и даже думать не думал о том, чтобы о них заботиться. И тут он видит совсем другое ? сын заботится о матери, как только может и помогает ей при любой возможности.

Подтверждение своим гипотезам Максим получил практически незамедлительно, когда решился спросить:

– Тетя Настя, а где сейчас Гришка?

Тетушка, не отрываясь от готовки, отвечала:

– Переехал в город, нашел хорошую работу, ? в ее голосе промелькнула тоска, но она сразу же попыталась ее скрыть. ? Но я очень рада за него. Любая мать могла бы гордиться таким сыном.

– Он часто к вам ездит?

Казалось, тетушка на секунду задумалась.

– Приезжает, когда находит время, ? и все-таки, как бы тетушка не пыталась скрыть тоску и какую-то печаль, она так и сквозила в ее словах. ? Помогает, чем может. Видишь, какой кухонник мне купил, ? последними словами она как будто подбадривала саму себя. Видимо, несмотря на помощь сына, она была чем-то недовольна, но старалась об этом не говорить и не признаваться даже самой себе.

Максим не решился развивать эту тему дальше, потому что проникся ситуацией тетушки. Он тут же понял ее печаль, лишь стоило ему поставить себя на ее место. Любимый сын теперь был настолько самостоятельным, что ему больше не нужна была помощь матери. И хотя он старался делать для нее по возможности все, что в его силах, чтобы компенсировать недостаток внимания, но на сердце у нее все равно была рана, и залечить ее было очень трудно.

– А как поживает Лиза? ? с осторожностью спросил Максим тетю Настю о ее дочери.

На этот раз никакой заминки не было, и, когда тетушка начала говорить, в голосе ее уже не слышалось горечи.

– Ой, слава Богу, все замечательно! ? как раз в этот момент тетя Настя закончила, наконец, свои манипуляции на кухне, так что через несколько секунд перед Максом на столе появился, кроме всего прочего, еще и очень аппетитно выглядевший салат. ? Представляешь, ? добавила тетушка, садясь, напротив Макса, ? я ведь теперь бабушка.

Когда она сказала это, в ее глазах заплясали искорки счастья, а лицо озарила светящаяся улыбка. Увидев ее такой счастливой, Максим поневоле и сам заулыбался во всю ширину рта.

– Круто, ? вырвалось у него. ? Значит, я теперь дядя? Слушайте, а кто родился ? мальчик или девочка?

– Девочка, ? ответила тетушка, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать от радости. ? Алисой назвали.

– Красивое имя.

И они так проговорили несколько часов подряд. Разговор шел обо всем на свете, начиная детьми и заканчивая политикой. Пока разговаривали, Максим угощался всякой вкуснятиной, приготовленной тетушкой. Честно говоря, то, как готовила тетя Настя, ему нравилось гораздо больше, чем готовка его матери, но своей маме он этого, ясное дело, никогда бы сказать не решился, но от себя скрывать этого не мог.

– Тетя Настя, вы готовите просто обалденно, ? наконец сознался он. ? Прям, пальчики оближешь.

– Ахахахаха… ? раздался громкий смех тетушки. ? Для любимого племянника ничего не жалко. Хочешь, я еще приготовлю? ? вдруг спросила она.

– Нет, нет, спасибо, ? поспешил Макс остановить порыв драгоценной тетушки. ? Я итак объелся до отвала, так что, боюсь, не встану. ? И он улыбнулся как можно теплее, чтобы как-то сгладить мягкий отказ на заботу.

На минуту повисло молчание, но оно не было тяжелым. Так молчат понимающие люди, когда просто уже не о чем говорить. Но это ни в коем случае не значило, что оно хоть чуть-чуть их тяготило. Каждый думал о своем, вспоминая, о чем бы еще поговорить.

– А как там поживает мой старший брат? ? вдруг спросила тетушка. Взглянув на нее, Макс увидел серьезную заинтересованность на ее лице.

– Да с ним вроде как все нормально, ? немного неловко отозвался Максим. ? Он ведь мой отец, и я не знаю, как его оценивать непредвзято, ? сознался он с потяжелевшим сердцем.

– А если оценивать предвзято, что бы ты про него сказал? Только честно!

Из груди Макса вырвался вздох. Вообще-то он ни с кем не говорил на эту тему, но тетушка была, в каком-то смысле, даже более родным человеком, чем иной раз родители, и он вдруг понял, что и сам не против поделиться с ней своими мыслями.