Открывая глаза

Пол пожал плечами: – Да всё, как и раньше. Занятий много, вот только практики никакой. Но вчера нам повезло: по ранам на теле умершего мужчины определяли причину его смерти. Хотя сделать это было совсем не сложно, – он оглядел всех и, видя, что три пары глаз прикованы к нему, добавил: – Просто на нем живого места не было – раны были и на голове и на теле и на конечностях.

– Я боюсь спросить, – поежилась сестра, – что произошло с тем беднягой?

– Мне кажется, лучше не вдаваться в подробности за столом, – подытожил Джерри.

– Да, извини, Ханна. Лучше вообще не надо было эту тему заводить, – ответил Пол, понимая, что испортил сестре аппетит, напугав её.

Митт укоризненно посмотрел на своего сына: – Ты хочешь сказать, что это мне не стоило заводить этот разговор, да!?

– Пап, что?.. Что с тобой? Нет, я не хотел тебя упрекнуть. Это же я сам заговорил не о том за столом.

– Не оправдывайся! Грош цена твоим оправданиям! Обвинить меня хочешь, что я ужин испортил!

Всеобщее приподнятое настроение резко пропало. Отец поднялся из-за стола.

– Пап, успокойся, пожалуйста. Я исключительно себя виню, что, не подумавши, заговорил о том, что испортило всем аппетит.

– Не вешай мне на уши лапшу, я же знаю, тебе бы только упрекнуть меня и не важно, в чем. До сих пор считаешь своего отца идиотом, который хотел испортить тебе жизнь.

– Если бы я так считал, то вообще с тобой не разговаривал!

– Ты, ты – Пол, не оправдал ни одной из моих надежд на тебя, и смеешь так себя вести. Иногда я жалею, что ты мой сын, а не Джерри!

Джерри хотел что-то сказать, но Митт его остановил; лицо девушки приобрело обреченный вид; Пол не поднимал на отца глаз.

– Спасибо за поздравления, Ханна, Джерри. И тебе, Пол, спасибо! – язвительно и нарочито зло бросил Митт и вышел из гостиной.

Пол тоже поднялся.

– Сестренка, извини ещё раз, ты сама всё видела. Давай позже поговорим, я тебе дам один хороший вариант для газеты, – посмотрев на своего будущего зятя, он добавил: – Извините ещё раз. Все было вкусно! Отдыхайте! – и, не сказав больше не слова, он удалился в свою комнату.

Когда шаги Пола затихли, девушка обняла своего любимого.

– Когда это всё закончится, Джерри?

– Надеюсь, что скоро… – он поцеловал её в лоб.

– Я надеялась, что переезд благотворно скажется на папе…

– Его рана очень глубока. Он действительно очень много хотел от Пола, не понимая, что своим стремлением делает хуже не только ему, но и себе. Пол бы ему никогда не сдался. И вот теперь на то, чтобы эта рана заросла, нужно много времени.

– Но ещё секунду назад он был в приподнятом настроении! Он первый заговорил с Полом! Как же так может быть!? И Пол, как будто не видел, что папе плохо?!

Немного помолчав, девушка продолжила: – Джерри, мне кажется, отцу нужно как-то помочь. Ты согласен со мной? – Джерри молчал, раздумывая.

– Ему надо бы жить там, где нет людей, там бы он поправил здоровье.

– Думаешь, здесь ему будет только хуже? – в отчаянии произнесла девушка.

– Не знаю, Ханна…

Глава 3

Октябрь 1860г

– Сколько можно ждать! Может быть, о нас забыли!? Оливуд, отведи меня в кабинет главного врача! – громко возмущался Пол, стоявший в одном из коридоров местной городской больницы, после полуторачасового ожидания врача, который должен был провести практическое занятие со студентами.

– Не распинайся, Гудвин, так бывает всякий раз, как мы приходим! Уже ходили, возмущались, но толку от этого было ноль! – засмеявшись, выкрикнул стоявший неподалеку Конол, который услышал слова Пола.

– К сожалению, Пол, он прав, злостью и негодованием ты ничего не добьешься, – ответил Полу Нейтон Оливуд, недавно окончивший ту же медицинскую школу, что и Гудвин, и теперь работавший помощником одного из хирургов, опытного врача, с большим нежеланием согласившегося взять под свою опеку молодого доктора. – Люди здесь работают с раннего утра до глубокой ночи, и им совсем нет дела до вас, пришедших попробовать себя в деле. – С легкой улыбкой на лице он добавил: – Я тоже, когда приходил на практику, не понимал, почему так долго приходится ждать, почему никто не ведет меня по палатам, почему врачи меня игнорируют! Тем более больница в этом здании всего несколько лет, а до переезда там и врачей работало не так-то много, так что мы ждали подольше вашего. Поэтому сейчас я прекрасно понимаю ситуацию, и советую тебе, как будущему коллеге, сказать спасибо хотя бы за то, что здесь есть я и я помогаю тебе скоротать время в ожидании доктора.

– А тебя так же, как ты сейчас нас, развлекал какой-нибудь молодой врач? – решил пошутить Пол, пытаясь тем самым успокоить свое нетерпение. Это было его первое в Нью-Йорке посещение больницы, целью которого была практическая отработка навыков лечения больных туберкулезом, а так же тех, кому экстренно была нужна помощь. Уже месяц, как Пол слушал от преподавателей высокие слова о важности этих занятий, о том, что если они договорятся с больницей, посещения растянут на целую неделю, чтобы каждый из студентов максимально попробовал себя на практике.

Эта практика была первым этапом подготовки к экзамену, который должен был состояться через полгода, и по результатам которого лучший студент, ещё до окончания обучения будет принят на работу в любую больницу штата Нью-Йорк и округа Колумбия, которую он сам выберет. Пол знал, что ему нужно приложить не малые усилия, если он хочет стать первым, поэтому он живо ухватился за появившийся шанс проявить себя, оставаясь после лекций на дополнительные занятия с преподавателями и проводя все выходные за книгами, чтобы максимально подготовиться к недельной практике. Поэтому напрасная трата времени выводила его из себя и сильно огорчала.

– Нет, эта практика, когда врачи берут себе в помощники выпускников, совсем недавняя, по крайней мере, в этой больнице. Только, если бы я знал, что спустя два года работы по-прежнему буду бегать на подачках, даже не подумал бы идти сюда! – весело добавил Нейтон, которого тоже понемногу стала раздражать сложившаяся ситуация: казалось, что пришедших студентов скинули на него, как на бесполезного сотрудника.

– А ты не можешь провести нам экскурсию? – немного помолчав, поинтересовался Гудвин.

– Теоретически – могу! Думаю, что мы бы даже обошлись без присутствия кого-либо из врачей. Вот только вы пришли сюда не на спектакль, а на работу, пусть и короткую! Мне влетит, если я позволю вам без чьего-либо разрешения и присмотра заниматься больными.

Не удовлетворившись ответом Нейтона, Пол продолжил:

– Неужто больных так много, что все врачи заняты? Мне кажется, это невозможно! Мы же не на войне!

– Видимо ты не знаешь, что у нас творится в городе, если так говоришь! С каждым днем увеличивается число иммигрантов, что влечет за собой много бед. Столкновения различных банд, болезни, которых становится всё больше по мере увеличения народа, причем многие болезни люди привозят с собой из Европы, – пытался разъяснить врач. – Но даже если закрыть глаза на все, что я сказал, вам бы всё равно пришлось ждать.

Видя немой вопрос стоящего перед ним человека, Нейтон произнес:

– Последнее время работающих в больнице врачей не так много. Большинство ездит на дом. К тем, кто может заплатить! Это, конечно, неправильно с той точки зрения, что лечить находящихся здесь, становится попросту некому, но кто же откажется от дополнительного заработка, когда здесь и условия не райские и платят не так много, как те, кого доктора лечат на дому.

– Да… я слышал об этом в школе. Ты тоже так зарабатываешь?

– Очень редко, в основном, когда больные впервые обращаются к нам. Большая же часть богатеев доверяет только опытным врачам. Это же практикуется не только у нас в больнице. Думаю, существует целая ярмарка докторов, предлагающих свои услуги, тем, кто может их оплатить.

– И какие меня ждут перспективы, если я приду к вам, как и ты, помощником? – решил поинтересоваться Пол.

– Если умеешь забивать скот, и стричь овец, то будешь жить в достатке, – серьезно ответил Оливуд. Недоуменный взгляд Пола заставил Нейтона от души рассмеяться. – Да подрабатываю я. На ферме, за городом, два-три раза в неделю. Поверишь, платят почти так же, как в больнице. А что касается дополнительного заработка от лечения на дому, то молодому врачу трудно вклиниться туда, где все ниши заняты. Все ведь хотят денег! Даже врачи!

Гудвину нечего было ответить. Поняв, наконец, что питать фантазии относительно своего будущего не стоит, молодой мужчина в задумчивости отвернул взгляд от собеседника и в очередной раз оглядел коридор больницы. Его глаза устали наблюдать одну и ту же картину: широкий проход, где может проехать небольшой экипаж, по одной стороне которого растянулись вдоль старых, частых, словно решето, окон весело беседующие студенты, а по другой – к стенам были прислонены шкафы с медицинскими баночками, колбами, флакончиками, названия которых были известны Полу ещё с подростковых лет, а между шкафами были двери, ведущие в палаты. На некоторых полках стояли микроскопы и собирали пыль всевозможные инструменты: акушерские щипцы, клизмы, инструменты дантиста; всё это было как-то хаотично расположено, что наводило на мысли либо о чрезмерной занятости врачей, либо об их неряшливости, мешающей разобрать внутренности мебели. Тускло-зеленого цвета стены давили на глаза, а слезавшая где только возможно краска придавала пространству коридора вид заброшенных трущоб. Все это вкупе отнюдь не поднимало настроения, отчего Гудвину полезли в голову определенные вопросы, которые рано или поздно встают перед каждым справедливым и настоящим человеком. Пол уже довольно давно был подвержен натиску душевных разногласий с самим собой, с одной стороны, чувствуя, что вопросы, которые в нем рождаются, никуда не уйдут, пока на них не будут найдены ответы, а с другой – страшно боясь ни то, что эти ответы искать, но даже позволять мыслям разгуливать в направлениях, как казалось, чуждых ему. Чтобы отвлечься, он повернулся в сторону своих сокурсников, которые стояли поодаль он него и Нейтона, о чем-то беседуя. Собрав вокруг себя товарищей, весельчак Салливан Росс рассказывал очередную глупую историю, а те не упускали возможность посмеяться над плоскими шутками, обычно не поднимающимися выше пояса. Пол иногда прислушивался к разговорам, но не находя их интересными, оставался с помощником хирурга. Среди присутствующих не было Сарита, что сильно напрягало Пола. Посещение больницы было обязательным, и не появление сына преподавателя наводило на скверные мысли. Размышляя над этим вопросом, Гудвин ещё больше злился, понимая по-своему причину отсутствия Уолсена и подводя себя к мысли, что он специально не пришел в больницу, так как знал, что сегодняшнее занятие не стоит и ломаного гроша.

Наблюдая за товарищами, Гудвин невольно стал вспоминать свое появление в школе. Он поступил сразу на третий курс, причем в середине учебного года, случилось это потому, что Пол очень хорошо сдал вступительные экзамены, заставив поверить преподавательский состав, что он обладает достаточными знаниями, чтобы не проходить заново всё обучение и не ждать нового учебного года. И так как группы уже давно были распределены, ему позволили выбрать в какой он будет учиться! Группы не делились по роду занятий: все студенты знали, что они учатся быть универсальными врачами, и если нужно, они станут принимать роды или ампутировать конечности, лечить катаракту или туберкулез; те же, кто намеревался углубленно изучить какую-либо дисциплину, после четырех лет должны были остаться в школе ещё на два года. Поэтому, особо не разбираясь, к кому примкнуть, Пол присоединился к тем медикам, которые сейчас весело коротали время, словно томительному ожиданию приглянулся лишь Пол.

Гудвина встретили довольно сухо. Мало кому понравилось появление многообещающего молодого человека в большой группе студентов, где почти каждый был уверен, что при хороших обстоятельствах он сможет лучше всех сдать выпускной экзамен. К тому же Пол был иммигрантом, что ещё больше отдаляло его от новых знакомых, которые в большинстве своем плохо относились к тем, кто каждый день сотнями приплывал в их город и оседал здесь на долгие годы, забывая, что все их предки сами приплыли когда-то на континент. И хотя сейчас Пол мог с легкостью назвать молодых студентов хорошими знакомыми, поначалу с ним вообще почти никто не говорил.

– Пол, ты чего тут стоишь? Пойдем к нам, Салли такие смешные анекдоты рассказывает! – улыбаясь, сказал подошедший Грегг. Он был весел, как и остальные медики, значит, шутили сейчас не над ним, что бывало очень редко. Грегг был единственный, кто с самого начала нормально общался с Полом, что было одной из причин, по которой студенты стали друзьями.

Ответить Гудвин не успел, так как из кабинета, расположенного напротив них, вышел пожилой мужчина, который, если бы на нем не было больничного халата, скорее походил бы на пациента, нежели на врача, так он был болезненно некрасив. Улыбнувшись кривыми зубами, почти не заметными за густой бородой вокруг рта, мужчина произнес: