Поезд жизни на колее судьбы

Чуть позже пятнадцати часов началось торжество в ресторане. Александр с Елизаветой приехали к четырнадцати часам. Пока они ждали, решили сыграть с родителями в карты, у отца они были с собой, сев в конце зала. Екатерина и Антуан находились все время вместе рядом и беседовали, изредка отвлекаясь на организационные мероприятия. Дураком остался три раза Александр, который утверждал, что ему просто не везет. Была очень хорошая, «домашняя» атмосфера, но азарт игры порой брал свое. Без пятнадцати минут стали собираться гости и игру прекратили, перейдя к общению друг с другом. Все несли подарки жениху и невесте. Родители ушли общаться с родственниками, которые приехали на свадьбу, а Александр, обняв Елизавету, сидел в конце зала. Они только здоровались с теми, кто приходили, обменивались несколькими словами. Приехали и Мари с Жоржем. Постепенно собрались все, кто должен был быть, включая тамаду и музыкантов. И торжество наконец началось.

По слову взяли родители Екатерины, сказав поочередно "теплые» слова дочери и ее избраннику. Мари сказала на французском, Екатерина перевела для всех. Всем столом буквально заставили что-то сказать и Александра. Он долго сопротивлялся, но потом встал из-за стола, вышел на свободное место перед столом и, активно жестикулируя руками начал говорить:

– Знаете, – Екатерина начала синхронно переводить для Антуана, – моя младшая сестра…не всегда была такой, как сегодня, как последние месяцы…Она не была такой счастливой. Последний раз я помню ее такой еще маленькой девочкой, которая радовалась подарку на праздник, – Александр усмехнулся, Екатерина прекратила переводить из-за эмоций и смотрела только на брата, с влажными глазами, а гости посмеялись его фразе, – почему мы стремимся взрослеть? – Александр перешел на серьезный тон, – для чего? Зачем нам это нужно, если детьми мы искренне радуемся, искренне переживаем все, что происходит? Ведь у взрослых нет такого…мы не плачем, потому что стесняемся, мы не смеемся, потому что боимся выглядеть глупо. Мы всего боимся. Боимся выставить себя посмешищем, опозориться, когда нет ничего позорного, боимся других людей. И боимся сами себе в этом признаться. Откуда, откуда повелось, что настоящий мужик никогда не плачет? – «настоящий мужик никогда не плачет» он сказал намеренно низким голосом, – скажите мне. Или у настоящего мужика нет эмоций? Я не люблю все эти фразы, что мол, я мужик, я тружусь, а ты жена должна за мной ухаживать. Не люблю! Потому что это не так. Я принимал непосредственное участие в воспитании моей сестры, Кати. Я видел как она росла, – у самого Александра стали наворачиваться слезы, – я видел как из этого маленького сморщенного комочка выросла красивая, умная женщина. Я всегда был готов отдать для нее все, что у меня есть. И всегда желал ей самого лучшего. И сегодня, я вижу свою сестру радостной, счастливой, искренней. Я вижу ее осознанный выбор. Скоро у нее будет за кем ухаживать самой, а я надеюсь стать дядей. Но я никогда не забуду того, как, будучи старшим братом, гулял с ней, держа ее за маленькую ручку, которой она так обхватила мою руку, будто боялась того, что я ее где-то оставлю…забуду…потеряю. И сейчас, Катя, – он обратился уже к сестре, – я разжимаю эту руку и ты разожми свою. Беги впереди меня, а я буду наблюдать за тобой со стороны. Смотреть на твое счастье, на улыбку твоих губ, на твои светлые и открытые глаза. Но уже издалека, – он уже подошел вплотную к сестре, у которой слезы лились из глаз, и наклонился к ее уху, – будь счастлива, Катя, и помни, что чтобы не случилось я всегда рядом с тобой.

Екатерина буквально вскочила с места и бросила на брата, обнимая его.

– Спасибо тебе, Саша, – она говорила это сквозь всхлипы, – спасибо.

Весь стол тронула речь Александра. Родители и Елизавета тоже не скрывали слез, остальные просто смотрели на них, когда сестра обнимала брата, а брат сестру.

– Я люблю тебя, – сказала она брату.

– А ты только сейчас это поняла? – он посмеялся, посмеялась и Екатерина, и весь стол.

Застолье продолжилось, гул и музыка наполнили зал, а Александр все продолжал смотреть в глаза сестры, которые никогда не были для него так близки. И Екатерина не отводила взгляда от брата, который сейчас был для нее ближе всех.

Уже не час и не два все гости пили, ели, разговаривали и шутили, разбавляя все это конкурсами. Некоторые были уже в меру пьяны, многие общались с соседями по столу, обсуждая насущные темы.

Но разом четыре человека покинули стол. Антуан и Жорж пошли на улицу курить, Мари просто вышла из-за стола, никому не сказав куда идет, а Александр сказал жене, сидящей рядом:

– Скоро вернусь, – он вставал из-за стола.

– Куда ты?

– Хочешь, чтобы испортил тебе аппетит? – сказал он с улыбкой.

– А, понятно. Иди, – она чуть шлепнула его по ноге с улыбкой.

Александр вышел из зала и пошел в туалет. Зайдя внутрь, он встал к писсуару и расстегнул штаны. Из кабинки доносились стоны мужчины и женщины.

«О, неплохо, неплохо».

С улыбкой подумал Александр и даже возбудился. Потом он различил, что мужчин двое. Это тоже его развеселило еще больше, но потом он разом напрягся и лицо его стало суровым, когда он услышал французскую речь. Знакомую французскую речь. Он застегнул штаны, слил за собой и подошел к кабинке из-за которой доносились звуки. Он постучал.

–

Ouvre

!

– крикнул он, что в переводе означает «Открывай!».

Александр услышал, как копошатся за дверью.

–

Ouvre

!

—

он сильнее ударил по двери, и добавил по-русски, – сука.

Он сказал это настолько громко, что в туалет, несмотря на то, что он мужской, вбежали Елизавета и Екатерина. В этот же момент кабинка открылась и там находились Антуан, Мари, Жорж. Александр на секунду застыл, а затем вытащил Антуана за одежду, крича:

–

Иди сюда, урод, …, – он добавил еще несколько матерных слов.

Крики, французская и русская речь смешались в одно. Ярость была в глазах Александра, когда он толкнул Антуана с такой силой, что тот повалился на плиточный пол. Александр уже кинулся к нему, когда голос и руки жены, а затем сестры остановили его. Они встали рядом втроем, Антуан лежал на полу, а Жорж и Мари стояли в кабинке. Все затихло, опустилась тишина, нарушаемая лишь частым дыханием Александра и Антуана.

– Убирайтесь, – сказала Екатерина по-французски, посмотрев на двоих в кабинке, – из города и из страны.

Они тихо и быстро вышли из туалета.

– Что здесь произошло? – она спросила у Антуана со злыми глазами.

Антуан опустил глаза в пол.

– Мать он свою тра….

– Молчи! – перебила брата Екатерина, – что здесь произошло? – задала она вновь тот же вопрос.

Молчал и Антуан, смотря в пол. Только одно слово он мог сказать:

– Прости…

Екатерина слишком сильно любила Антуана, чтобы принять безболезненно то, что произошло. Она не могла поверить в то, что увидела своими же глазами.

– Собирайся и едем домой. Саш, Лиза, – она повернулась к брату, – разберитесь с гостями. Я не могу больше здесь находиться.

Екатерина и Антуан вышли, а Александр и Елизавета медленно пошли обратно в зал, к гостям, не зная что им говорить и что делать.

– Извините за беспокойство, – начала Елизавета, – Екатерина так переживала, что ей стала не очень хорошо и они с мужем поехали домой. Так что, – она развела руками и пыталась улыбаться, хотя это у нее не получалось, – я считаю, что было бы неуважительно оставаться здесь, когда виновнице торжества плохо. Поэтому, извините, но прошу всех покинуть праздник.

– А что с ней? – крикнули из-за стола.

– Это по нашей, женской части. Пожалуйста…

– Уходите все, – перебил ее Александр, говоря мрачно, – моей сестре правда очень плохо. И без лишних вопросов. Извините, что праздник омрачился таким событием.

Александр дал всем понять, что торжество окончено. К ним с Елизаветой подошли родители.

– Ребята, что произошло? – обеспокоено спросила мама.

– Я вам дома все расскажу. Давайте собираться.