Поезд жизни на колее судьбы

«Такие моменты нужны любому человеку в жизни. Муж должен иногда отдыхать от жены, а жена от мужа. Иначе они оба в скором времени, это понятие растяжимо на годы, устанут друг от друга так сильно, что дня не будет проходит спокойно из-за конфликтов. Даже по самым пустяковым вопросам и проблемам. Люди должны отдыхать друг от друга. Будь то коллектив на работе или семья дома. Если бы этого отдыха не было, то отношения между людьми испортились бы до невероятной степени. Устаешь от любого человека, даже от родного. Что говорить о чужих людях, с которыми человек просто вынужден находиться вместе, рядом».

Антуан вернулся домой поздним вечером. Когда он зашел, то увидел из коридора, что свет в комнате горит, хоть и тускло и услышал как работает телевизор. Когда он снял обувь и зашел в комнату, то увидел работающий телевизор и включенный у кровати, где, лежа на спине, сопела Екатерина, торшер. Антуан уменьшил громкость на телевизоре, но, как и торшер, не стал его выключать, чтобы Екатерина не проснулась. Он тихо снял с себя вещи, а затем в трусах и тапках пошел в ванную и закрыл за собой дверь.

Когда он вышел из ванной, обвязанный полотенцем, и зашел в комнату, Екатерина сидела на кровати и сонно на него смотрела. Свет все еще горел, но телевизор был уже выключен.

– Как погуляли? – зевая, спросила она.

– Да нормально, – как-то напряженно ответил Антуан, после облизнув языком верхнюю губу.

– Понятно, – она встал с кровати, – все ей показал?

– Не все, но многое, – он снова облизнулся.

– Молодец, – она подошла к нему и они поцеловались, – духи у твоей мамы ядреные! – смеясь, сказала она, будто разом взбодрившись, – ладно, пойду чистить зубы и спать, – она его чмокнула и ушла в ванную комнату.

Антуан же словно застыл, сумев лишь взглянуть слюну. Лишь через несколько секунд его отпустило.

– Ты со мной? – спросила Екатерина, забираясь под одеяло.

– Да я пойду, еще посижу. Чай попью, – ответил он, вставая со стула у кровати.

– Хорошо. Не задерживайся только, – сказала она, устраиваясь поудобнее.

– Не буду. Доброй ночи тебе.

– Спокойной ночи, – она погасила торшер, а Антуан подошел к ней, поцеловал и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Под звук закипающего на кухне чайника Екатерина «провалилась» в глубокий сон.

Антуан же просидел на кухне не меньше часа, смотря в одну точку на обоях, прежде чем выпил залпом уже давно остывший чай. Заведя будильник, он пошел спать.

Этой ночью Антуан спал беспокойно, правильнее будет сказать, что он вовсе не спал. Его лоб то покрывался испариной, а все тело потом, от того, что ему было жарко, но стоило ему откинуть в строну одеяло, под которым он лежал, то разом все его тело замерзало, что заставляло его вновь укрываться. Пальцы рук он не мог отогреть, даже засовывая их между ног под одеялом. Они постоянно оставались ледяными, будь то тепло или холод. Он ворочался, менял положение своего тела, рук, но никак не мог уснуть. Ночь для него тянулась слишком долго и слишком трудно было ждать конца это нескончаемой, как ему казалось, ночи.

Но все подходить к концу раньше или позже. Вот и эта тяжелая ночь для Антуана закончилась, перейдя в утро, что, правда, не добавило света на улице за окном. Звонка будильника он так и не дождался. Встав в пять утра, вместо запланированных шести, он переставил время будильника на то, в какое обычно встает Екатерина. Сходив в туалет, умывшись, он, не завтракая, тихо оделся, собрал нужные ему вещи и ушел как можно тише, чтобы не разбудить Екатерину. Даже замок он закрывал медленно и плавно, чтобы было тише.

Он ехала на своем Peugeot по дорогам утреннего города к гостинице, встречая на своем пути редкие автомобили. В центре города различного транспорта стало чуть больше. Управлял автомобилем он спокойно, без лишних эмоций, которых дорога не требовала в данное время.

Припарковался он недалеко от Европейской гостиницы без двадцати минут шесть. Заглушив мотор, он продолжил сидеть в тихой машине, которая ограждала его от всего остального мира вокруг. Руки он держал на руле, как и положено на два и десять часов, и смотрел в одну точку перед собой. Он так сильно сжимал обод руля, что его пальцы и руки стали дрожать от прилагаемого усилия. И вдруг он резко закричал, несколько раз ударил ладонями по колесу руля, а затем опустил голову на руль и закрыл глаза, начав чуть всхлипывать. Когда он открыл и поднял глаза, то слезы потекли по его щекам. Он дрожал всем телом, его мышцы часто сокращались, он напрягал их при каждого вздохе и расслаблял при каждом выдохе. Он громко дышал, глубоко вдыхая воздух ноздрями и выдыхая ртом. Он так сильно вжал ноги в пол, что казалось, будто сейчас он пробьет днище автомобиля и упрет их в асфальт. Стук раздавался у него в висках, все вены на руках, жилы на лице стали проступать наружу. Он весь покраснел, а спина стала покрываться холодным потом. Затем он начал постанывать. Все смешалось в одно – слезы, стоны, дрожь, нервы, напряжение. И с каждой секундой он чувствовал все острее и острее. Потом он стал ерзать по сиденью, дергаться, и повторял эти движения, увеличивая частоту. Он сейчас походил на сумасшедшего, на ненормального, от которого неизвестно чего можно ждать, который улыбается безумной улыбкой и смотрит в никуда. И моментально он прекратил эти движения, мигом застыл. Он закрыл медленно глаза, приоткрыл рот от того наслаждения, которое сейчас испытал, почувствовав как тепло, и даже горячо, и влажно стало ему в трусах. Он откинулся всем телом в сиденье и расслабился, легко вздохнул, почувствовав облегчение, после возбуждения.

Чуть отдышавшись, он привел себя в порядок как мог, смотря в свое отражение в зеркале заднего вида, и вышел из машины. Закрыв ее, он направился к гостинице.

На стойке регистрации он по-французски объяснил кто он, куда ему и зачем. Поднявшись на нужный этаж и постучав в нужную дверь, он стоял перед дверью в ожидании того, что ее ему откроют. И дверь открылась.

– Доброе утро, – без эмоций сказал он.

– Доброе утро, дорогой. Мы же договари…, – Антуан не дал договорить, втолкнув ее в глубь номера и зайдя сам, закрыв за собой дверь.

Екатерина проснулась от будильника. Она продолжила лежать в том же положении, что и секунды ранее, когда она спала, ожидая того, что Антуан сейчас его выключит. Но будильник продолжал трещать, а никаких телодвижений рядом с собой она не чувствовала и не ощущала. Тогда она открыла глаза и, между частым морганием глазами, увидела, что Антуана рядом с ней нет. Она потянулась к противоположному краю кровати, взяла в руки будильник и отключила его. Спросонья она совсем «потеряла» ориентировку вокруг и продолжила находится в полулежащем положении поперек кровати с будильником в правой руке. Все поняла она через несколько секунд, когда глаза перестали слипаться и она посмотрела на время. Стрелки часов показывали начало восьмого.

– Проспала я Антуана, – заспанным голосом сказала она вслух свои мысли, а затем «сладко» зевнула, потянувшись, – нужно собираться на работу.

Она начала сползать с кровати, смеясь и хохоча над собственной неловкостью. Впереди был душ, завтрак и сборы на работу. Начало новой рабочей недели, начало нового-старого круга будних дней.

«Все по новой. Снова».

С такими мыслями она прикрыла за собой дверь в ванную комнату.

Выйдя из ванной в халате, она пошла на кухню готовить завтрак. Посмотрев в окно, она увидела, что машины нет и с теплыми мыслями подумала об Антуане.

«Поехал провожать маму. Заботливый сын (она улыбалась сама себе). Мне с ним очень повезло и скоро мы будем семьей (она вспомнила о свадьбе). Это прекрасно. Осталось всего ничего и смогу наконец спокойно спать на животе (улыбка не сходила с ее губ. Она проснулась в замечательном настроении). Время, конечно,…летит. Вроде совсем недавно мы встретились в Париже, были вместе в поезде…а сейчас уже вот. Треть осталось от всего срока.(она уже не улыбалась, а была просто спокойна). Вот так проходит вся жизнь…бег, спешка, работа. Но и радости есть, конечно же, без которых все вокруг было бы серым и унылым. В детстве вот хорошо! Ни политики, ни проблем, ни заботы о деньгах, благосостоянии и прочем! Конечно, детство тоже разное бывает…»

– Но это детство, – она продолжила монолог уже вслух, – голова не забита той ерундой, которая считается нужной для жизни, для существования вообще. Ну у разных детей в разных странах и детство разное. Да бывает, что в одной стране оно может быть у одного ребенок диаметрально противоположным нежели у другого. И наша будущая жизнь зиждется на том, что было заложено нам в детстве и в юности. Да и у отличных родителей бывают дети гопота, и наоборот, у ужасных родителей вырастают очень приличные и хорошие дети, которые хотят вырваться из того в чем они росли и стремятся к этому, – затем она резко перешла к другой мысли, – не все в этом мире можно купить и продать. Есть и то, что не продается, – закончила она со злостью и одновременно отречением в голосе.

Екатерина продолжила готовить завтрак, но мысли все у нее уже спутались, однако настроение было таким же хорошим.

– Спасибо что подвез, – сказала Мари, выходя из машины у аэропорта с сумкой в руках.

– Пожалуйста, – ответил Антуан, не поворачивая голову к матери, – хорошего пути.

– Спасибо, – сейчас они были как два антипода, улыбчивая и радостная Мари и хмурый, злой Антуан, – я тогда беру билеты в декабре к вашей свадьбе?

– Бери, если хочешь. Я тебе все рассказал по датам.

– Хорошо. А что ты на меня не сморишь, дорогой? И молчишь все?

– На самолет опоздаешь. Да и мне еще репетировать сегодня. Поеду сейчас.

– Хорошо, любимый. Скоро вновь встретимся. Пока, – она изобразила губами поцелуй.

– Пока, – он потянулся, чтобы закрыть дверь машины.

Как только он закрыл дверь, машина резко рванулась с места даже с небольшим визгом колес. Он уезжал не смотря в зеркала заднего вида. А когда бросил взгляд, то увидел, что мать продолжает смотреть ему вслед, держа сумку в руках. Он резко и одновременно аккуратно отъехал с дороги, припарковал машину и, выйдя из нее и закрыв, побежал к Мари.

Как только он оказался рядом, он выхватил сумку из ее рук, поставил ее на землю и крепк обнял мать, даже чуть приподняв ее над землей.

– Я люблю тебя! – сквозь слезы говорил он ей на ухо и часто целовал в ухо, шею, волосы, – люблю.

– И я тебя, – она тоже обняла его и прижималась всем телом как можно ближе.

Они стояли так, не замечая людей, машин вокруг. Антуан дрожал всем телом, не мог удержать руки на одном месте, перемещая их по спине Мари, часто целовал ее.

– Поедем, дорогой, пойдем! – стала она его успокаивать и чуть отстранять от себя.

– Не могу, не могу тебя отпустить, – говорил он часто дыша, не прерывая поцелуи.

– Все. Хватит. Идем, – она отстранила его с силой.

Взяв с земли сумку, она пошла в здание аэропорта. Антуан через несколько секунд пошел следом за ней, нагоняя мать с каждым шагом.