Поезд жизни на колее судьбы

– Сколько схватки длятся?

– Ну час-два, если все в порядке. Могут дольше.

– Понял, – Александр надел носки и стал натягивать брюки.

Они быстро собрались, но не в спешке, и вышли на улицу. Прогрев, меньше обычного, машину, Александр тронулся.

Ночью дороги были свободны, поэтому доехать до места назначения можно было быстро. Александр и Елизавета не нервничали, скорее это было возбуждение, которое переполняло их, и которое передавалась телу от мыслей. Через несколько часов в их жизни должны наступить перемены. Причем кардинальные. Никто из них не знает что именно будет, но оба знают, что сейчас они проводят последние часы «старой» жизни перед наступлением «новой». Дорога, по которой кататься колеса их автомобиля, ведет их к иному, еще не познанному, неизведанному, закрытому до сегодняшнего дня. Они едут, провожая последние, уже даже не часы, а минуты февраля. А значит, и последние минуты зимы. Ребенок родится в первый день весны. Как меняется, оживает природа весной с приходом тепла, так и рождение ребенка приходит в жизнь Александра и Елизаветы, как символ «новой» для них жизни. Но ни Елизавета, ни Александр, несмотря на все эмоции, не забывали о том, при каких обстоятельствах зачат ребенок и какие события предшествовали и сопровождают его рождение. А они действительно были ужасны. Никто не мог «залезть в голову» Екатерины и узнать ее мысли. Но в этом нет необходимости, чтобы понять, что ей от этого не может быть приятно. Ей придется отдать буквально часть себя. Пусть она отдает родным людям, в добрые руки, но ключевое слово здесь «отдает». Одно дело отдать книгу, пластинку, да даже деньги, но чтобы отдать своего ребенка это нужно пережить сильные эмоциональные переживания. И неизвестно как это все скажется на здоровье ребенка, его психике.

– Скажи, – начала Елизавета, – ты когда-нибудь думал, точнее…мог бы себе предоставить, что возможна такая ситуация, в которой оказались мы втроем?

– Нет, – угадывая мысли, жены ответил Александр.

– И я нет.

– Да ни одному нормальному человеку такое в голову не придет никогда.

Из приглушенного радио раздавалась песня, написанная Элтоном Джоном и Берни Топином «Goodbye Yellow Brick Road» c одноименного альбома. Этот альбом Александр любил еще с того времени, когда писал его на пленку с английской пластинки, которую взял на пару дней. До сих пор он так и не купил этот двойной альбом и не слушал его полностью уже давно.

– Чего только в этой жизни не бывает, – продолжала Елизавета.

– А что бывает! – с улыбкой сказал Александр, – что бывает, – заключил он уже без улыбки.

– Как думаешь, заявиться мамаша?

– Честно, не знаю. Надеюсь, что нет. Но произойти может всякое. Мы ни от чего не застрахованы.

– Это верно, – на выдохе сказала Елизавета.

Александр припарковал свой автомобиль и они вдвоем быстрым шагом пошли к больнице.

– Добрый вечер, – Александр обратился к женщине за стеклом, – нам звонили от Андрона Ивановича.

– А, да, да. Александр? – поинтересовалась женщина.

– Да.

Елизавета встала рядом с мужем.

– Ну вы понимаете, что наверх вам нельзя. Ждите здесь. Андрон Иванович спуститься к вам как только закончатся роды.

Возможно, такой скорый приезд не был необходимостью, но это эмоции.

– Спасибо, – сказали Александр и Елизавета одновременно и отошли в сторону.

– Что делать будем? – спросил Александр.

– Ждать, – ответила Елизавета.

Они сели на скамейку.

Время тянулось и тянулось. Александр поглядывал на часы по несколько раз за минуту, что впрочем не ускоряло, а даже замедляло течение времени. Но нужно было только ждать. Одно из самых неприятных чувств – ожидание. В этот период ты не можешь ничего уже сделать, от тебя ничего уже не зависит, ничего нельзя изменить, невозможно вмешаться. Приходится просто ждать. Для разных ситуаций этот процесс может растягиваться от нескольких минут до нескольких лет. Нервы напряжены, накал переполнен, эмоций уже просто не осталось. Но необходимо ждать, потому что больше ничего не остается. Во время ожидания все отходит на второй план, кроме самого процесса. Трудно сосредоточиться на чем-то другом, когда ждешь. То есть, получается, что и там ничего нельзя сделать, но и другим заняться довольно проблематично. Каждый нерв Александра был напряжен. В его голове словно стучали отбойным молотком , а в ушах был слышен звон. Состояние Елизаветы практически не отличалось от состояния мужа. Он даже и не думал, что она настолько переживала все это. А она действительно переживала. Не подавая вида снаружи, она каждый день все больше и больше накручивала себя, сама не понимая для чего. Ее голова была полна самых разных мыслей, там прокручивались сотни линий связи, сотни исходов. Она очень уставала не от работы в школе, а от работы мысли. Она читала лекцию, писала на доске, проверяла работы на автомате, по привычке, по памяти, потому что ее мысли были заняты не тем, чего требует учебный процесс. Но при всем при этом, она не была похожа на «приведение». Она была все также активна, мила, бодра. Вот только наедине с собой, она давала волю чуть выпустить эмоции и чувства. Очень хорошо «очищать голову» помогал секс. Тогда она просто отключала мозг и получала удовольствие. В такие моменты Александр, если бы захотел, мог делать с ней все, что только пожелает. Она не была бы против. Она сама бы просила его не останавливаться. И ей бы это нравилось. Порой, жизненные ситуации могут поменять человека до неузнаваемости.

Так что же выходит – каждый их нас немного маньяк? Да. В каждом человеке живут инстинкты насильника, убийцы, извращенца, вора, садиста, мазохиста и другие. Вопрос лишь в том – выпускать их из себя или же нет? Мы их сдерживаем внутри себя до определенного момента, до определенной ситуации. Кто-то проносит их «запакованными» всю жизнь, а кто-то их открывает. Кто-то умеет их контролировать и выпускать когда это необходимо и закрывать когда нет необходимости. Долгий ли путь от тихого и спокойного человека до настоящего зверя? Нет. Хватает одного шага, чтобы кардинально поменять человека. Еще вчерашний тихоня, которого гнобили несколько человека, сегодня убивает своих обидчиков. Но он не будет делать этого для удовольствия. Его довели до этого, подвели к такому шагу. И он не будет убивать всех вокруг, а только своих обидчиков. Он ощущает желание сделать это, но не получает от этого удовольствия. Но сделав, получает умиротворение и мигом успокаивается, сам, возможно, до конца не осознав что именно сейчас он сделал. Нужно капать землю, чтобы получать урожай. Женщина, один раз сказав мужчине в постели: «Делай со мной все, что хочешь» – не представляет как опасны эти слова. Как и для нее самой, так и для мужчины. У кого-то может просто, что называется, переклинить все и обратно, к нежности, будет уже просто невозможно вернуться. Для любого поступка может хватит лишь одного слова, одного, пускай даже незначительного, движения, одного взгляда. Что движет человек доподлинно еще неизвестно. Но нормальность дается очень тяжело. Это постоянное сдерживание напряжения, удерживание в себе всего самого трудного и страшного. Каждый в жизни хотя бы раз думал о том, что в обществе называется «плохим». Все говорят как это плохо, ужасно, но наедине со своими мыслями думают о том же самом. Только кто-то думает, а кто-то еще и делает. Очень много в нашей жизни хитросплетений и путаницы.

А время все шло. И ничего не менялось, кроме редких людей приходящих и уходящих и врачей, проходящих мимо них.

– Знал бы, книжку с собой взял, – сказал устало Александр.

– А ты думал как будет? Ясно же было, что к ней нас не пустят, – с уставшей улыбкой говорила Елизавета.

– Может, тебя домой отвести?

– Зачем?

– А чего тебе тут сидеть. Поспишь. А я тебе все уже потом расскажу.

– Нет уж. Сидим вместе, – она прижалась к мужу.

Он приобнял жену. Но через несколько минут уже вновь заерзал.

– Ну чего ты?

– Ну не люблю я ждать вот просто так, – Александр встал, – это хуже.

– Я знаю. Но что из этого? Ускорить процесс мы не можем.

Через секунду оба улыбнулись фразе Елизаветы.

– Согласна, глупо сказала, – проговорила она сквозь улыбку.

Александр подошел к женщине за стеклом.

– Ты куда? – спросила жена.

На ее вопрос Александр, не оборачиваясь, только согнул левую руку в локте и выпрямил указательный палец, мол, «подожди».

– Извините, – обратился Алексанрд к женщине, которая, в отличи от них, была довольно бодра.

– Да, да?

– У вас нет чего-то типа нард, шахмат, карт?

У женщины было удивленное лицо, однако она что-то подняла со своего стола, а через секунду положила колоду карт перед Александром.

– Спасибо.

– Не за что, – с улыбкой сказала она.