Живя в аду, не забывайте улыбаться людям

– Когда у вас здесь станет всё плохо, вам надеяться будет не на что и не на кого – вы все возопите от отчаяния. А что касается нашего слова, то оно обязывает нас всего лишь поддерживать связь, пока что-то не случится. В это время мы можем говорить что угодно и рассказывать о чём угодно, исходя из формулировки предложенных вами условий. Разве нет?

Си О Ха криво усмехнулся:

– Для богослова и философа вы слишком наблюдательны, а ум ваш цепок и изощрён в логике и анализе?!

– Не забывайте, что я долгое время изучал и преподавал отрокам Новейшую историю, а в том болоте без этих качеств никак.

– Ну да, конечно, – советник Императора не собирался уводить в сторону разговор и глупым спором нагнетать страсти. – Ну что ж, слово дано – слово взято, ничего уже менять не будем. Но я надеюсь на вашу любовь к человечеству и на вашу помощь не по принуждению, а… по зову совести.

Теперь уже Ай Си аШ улыбнулся почти ласково, но с печалью в глазах. Голос его стал тише и глуше, с хрипотцой:

– Самые подлые и кровавые человеческие экземпляры частенько, по политическим или сугубо личным, эгоистичным мотивам, обращались к совести, гуманности и мнимому патриотизму наивных людей, а с именем Бога вели миллионы оболваненных и оголтелых зомби убивать, вешать и сжигать себе подобных. Бесчеловечные дела всегда прикрывались высоконравственными лозунгами, девизами и идеалами.

Любой другой на месте Си О Ха повелительным тоном пресёк бы дерзкие речи отъявленных бунтарей, но он был очень умён, хитёр и выдержка никогда ему не изменяла.

– Я сейчас скажу то, что говорить не обязан, да и не должен, – он обвёл взглядом всех троих. – Мы можем стать очевидцами собственной гибели. Грядёт неминуемый планетарный коллапс. Наша планета почти истощена, сама природа, кажется, восстала против человека, поэтому нам просто необходимо нахождение и освоение новых жизненно пригодных космических объектов. А тут такой подарок… такой шанс!

Но и тут богослов и историк не упустил возможность эту откровенность интерпретировать в мрачных тонах, но таких реальных и так присущих человеческой натуре, что даже ярый оптимист не решился бы его оспорить:

– Чтобы и там сделать то же самое, что и на Земле? Установить бесчеловечные законы иерархии и ненасытные принципы потребления и накопления, что в итоге, со временем, приведёт к гибели любую планету, которую заселит сегодняшнее человечество. Мы же как саранча, только если раньше находились в стадии ползучих и прыгающих прожорливых саранчуков, сбившихся в кулиги, то теперь превратились в летающих, агрессивных и сплочённых плотоядных ящеров, всё пожирающих на своём пути. Сколько раз Господь даровал возможность своим творениям, нам и нашим далёким предкам, жить по его законам?! Мы уничтожили Фаэтон, опустошили Марс и Венеру. Да мало ли ещё что! А сколько поколений человечества было на Земле?! И у всех был шанс! Но никто не пожелал им воспользоваться. Мы не исправимы в своей стадной агрессии и в своей гордыни, особенно – в желании властвовать. Любой ценой! Вот такие мы есть. Но я очень надеюсь, что все пропавшие люди живы и что им там предоставлена возможность изменить себя и построить новое общество людей. Общество не закона и порядка, а общество Гармонии – в любви и согласии с Богом, с собой и с природой.

Терпению Эмиссара мог бы позавидовать всякий, будь то правитель или простой стражник.

– Поверьте, профессор, – сказал он, выказав при этом редкую для него эмоциональность, – я искренне желаю того же. Но как это узнать? Вот если бы вы смогли продержаться на связи полчаса, час, чтобы попытаться выяснить, что же там творится на самом деле, а потом сообщить и показать бортовому компьютеру звездолёта?! Там просто должна быть жизнь, пусть ещё в зародышевом состоянии!

– А вы не допускали мысль, – вступил в разговор Ви Са Ше, – что отключение всех приборов происходит под влиянием внешних, точнее, внутрипланетных разумных факторов? Все наши версии основаны на земных знаниях, которые мы стараемся прилагать ко всему, с чем сталкиваемся. Это неправильно. Что во всех случаях является ключевым? – И не дав времени на ответ, ответил сам. – Правильно. Ведь всё упирается в эту минуту земного измерения, в течение которой происходит что-то решающее, что-то кардинальное, и не зависимо от того, кто там – человек или робот. А ведь никто из них не подал ни одного сигнала тревоги, ни одного возгласа о грозящей опасности. Почему? Не успевали? Даже крикнуть? Возможно, за завесой тумана скрывается разумная жизнь, для которой родной туман не является препятствием для наблюдения, а затем внезапного воздействия на чужака?! И вовсе не обязательно, что всех сразу же уничтожают.

– Очень хочется на это надеяться, – вставил фразу Се Ро Че.

Пропустив мимо ушей последнюю тираду, Си О Ха ответил:

– Мы допускали множество мыслей и версий, в том числе, и нечто подобное, и даже старались, имея все доступные данные, вдумчиво и всесторонне анализировать, лишь гипотетически допуская в своих умозаключениях такой аргумент, как допустимая возможность существования НЕКТО или НЕЧТО. И думали над этим, уж будьте уверены, спецы в своей области, люди, отдавшие науке себя без остатка. И что же? В итоге, мы всё равно сбивались на невероятные фантазии, достойные разве что писателей-фантастов прошлого.

На минуту воцарилось молчание. Все о чём-то думали. Первым заговорил Ай Си аШ, с некоторой долей смущения:

– Я, конечно, очень сильно сомневаюсь, что сказанное мною каким-то образом заинтересует вас, но раз уж вы упомянули писателей-фантастов, то… Может, кто-нибудь из вас, хотя бы случайно, слышал о таком, когда-то очень известном и популярном, писателе-фантасте двадцатого века Станиславе Леме и его знаменитом романе «Солярис»?

– Дорогой профессор, – оживился У эН Си, – в нашей Космической Академии, в которой я имею честь преподавать, в обязательную программу не входит, но настоятельно рекомендуется, в том числе и мною лично, изучение лучших творений фантастики всех времён и народов.

Все с любопытством слушали и никто не вмешивался. Умный и сообразительный академик, не дав ответа на конкретно поставленный вопрос, резюмировал из него вывод в виде своего вопроса, вспомнив и скопировав старую идею на современную реальность:

– Если я правильно вас понял, вы предполагаете, что нечто подобное происходит на Фантоме, только в роли разумного организма выступает не Океан, а Туман?

– Как альтернативная версия, она, по-моему, ничуть не хуже.

– Граждане, – вмешался Эмиссар, – вы сбиваетесь уже даже не на фантастику, а на какое-то сказочное фэнтези. Разумные Океаны, Туманы… – Но после небольшой паузы размышлений, он смягчился. – Ладно, допустим, теоретически, что так оно и есть. Планета принимает незваных гостей, Туман с минуту их изучает, каким-то образом отключает всю электронику… а что дальше? Это первое. А вот второе. Почему эта планета является точной копией Земли? И для кого, скажите на милость, существует атмосфера, вода и плодородная почва? Ведь всё во Вселенной просто так не возникает, всё упорядочено и целесообразно. Всё имеет свой смысл, порой, правда, очень далёкий для нашего понимания. Но в конкретном случае, всё элементарно просто и вывод напрашивается один – Фантом ждёт своих жителей!

– А что если он, Туман, – сделал очередное предположение Ай Си аШ, – не просто изучает пришельцев, отключая электронику, а полностью их сканирует? И не просто сканирует наше биологическое устройство, а наблюдает нашу духовную сущность? А уже потом читает наши мысли, что является следствием первого?! – доля историка в Ай Си аШе давно уступала богослову и фантазёру-романтику. – Почему не допустить мысль, что он видит наши души так же отчётливо, как мы, например, видим друг друга при ярком свете на расстоянии вытянутой руки? И только после этого, после тщательного духовно-душевного осмотра, на что и уходит ровно минута, уже принимает окончательное решение о дальнейшей судьбе человека.

– А что же он делает с роботами? – саркастически ухмыльнулся Се Ро Че. – Наверное крайне удивлялся, когда не находил в этих созданиях души?

– Может быть, – согласился Ай Си аШ. – Только когда у робота отключали все приборы, он, в отличии от человека, переставал «жить» сам по себе. С ним всё было ясно и он больше никого уже интересовать не мог. Просто хлам.

Глава 6

Смелому, почти безрассудному, бунтарю всё это, видимо, надоело, потому что он не сильно хлопнул ладонью по столу и сказал:

– Сколько бы мы здесь не говорили, правды, находясь в этом кабинете, всё равно не узнаем. Но вы меня настолько сильно заинтриговали, что, будь я даже не под арестом, а имел совершенно свободный выбор, непременно согласился бы полететь на этот туманный Фантом. Без раздумий. Поэтому, я предлагаю: меньше слов – больше дела.

Все незаметно и по-разному улыбнулись, а Эмиссар иронично и осуждающе покачал головой.

– Слова словам рознь, а полететь мало, – возразил он. – Надо полететь с максимальной пользой, а для этого нужна подготовка, в которую входит всестороннее обсуждение намеченной задачи. – Си О Ха пристально посмотрел в глаза СеРо Че. – Хотите дела? Извольте. У нас есть новая хитрость, которую мы хотели бы впервые опробовать на… с вашей помощью.

– Интересно. И что же это? – спросил любопытный, что касалось науки, Ви Са Ше.

– Это крохотные универсальные приборы, которые позволят вести визуальное наблюдение непосредственно из вашего тела. Эти миниатюрные регистраторы вставляются в глаза как обычные оптические линзы, и мы, в прямом смысле, будем наблюдать тот мир вашими глазами. – И тут советник позволил себе шутку. Хотя, может то была и не шутка, потому что лицо оставалось непроницаемым. – Прошу глаза не закрывать и часто не моргать.

– Человечество всегда неоправданно считало себя умнее, чем оно является на самом деле, – с грустной иронией заметил Ай Си аШ. – Думаете, таким образом можно обмануть более масштабный разум? Если он способен проникать в наши души…

– Это всего лишь ваша гипотеза, профессор, – бестактно перебил Эмиссар. – Не более. И у нас нет другой возможности, как пытаться добиться желаемого методом проб, технических хитростей и вашего искреннего желания помочь. Ну вот, теперь вы знаете столько, сколько и мы. И напоследок, дабы убить последние мои сомнения, хотелось бы услышать сейчас, чтобы вы добровольно изъявили желание полететь туда, откуда ещё никто не вернулся. Се Ро Че, как я понял, уже это сделал, теперь дело за вами… господа.

Двое арестантов, от которых советник Императора ждал ответа, молча переглянулись, без слов поняли друг друга, и старший из них кратко озвучил результат:

– Нас мало что держало в этом коварном и лживом мире раньше, а теперь не держит и подавно, но зато теперь наш путь будет окрылять надежда. – И через секунду добавил. – И вера. Мы готовы.

– Вот и прекрасно, – Си О Ха был удовлетворён. – Сегодня мы завершим все необходимые процедуры, завтра с утра – повтор усвоенного материала, который будете сейчас штудировать, а в полдень – старт. Я уже представлял командира корабля и вашего начальника в полёте Ха Си Пи, а теперь, если хотите, можете задать ему пару вопросов.

Первым оказался всё тот же любопытный Ви Са Ше, но вопрос был задан вовсе не из области науки:

– Космические исследования, насколько я знаю, самая секретная информация. Она на несколько порядков выше той области знаний, которыми занимался я, а я, как вы помните, занимался страшными и очень секретными делами… Одним словом, эта информация настолько засекреченная, что…

Эмиссар не выдержал и, криво усмехнувшись, сказал:

– Настолько засекреченная, что о ней знает всякий глупый провинциальный стражник. Впрочем, извините. Продолжайте.

– Да, спасибо. И тем не менее, эта та сфера, в которую могут допускаться лишь самые избранные. Мы уже они?

На губах доктора заиграла лукавая улыбка. Си О Ха её заметил и, впервые открыто засмеявшись, ответил, считая данный вопрос своей компетенцией, а не пилота:

– Да, вы уже избранные. Вам уже можно знать всё, – и хитро прищурившись, добавил. – Почти всё.

А Се Ро Че на это благоволение грустно пошутил:

– Мы смертники, а перед смертью разрешено, как последнее желание, пополнить свой интеллектуальный кругозор новыми, ранее не доступными, знаниями и секретами. От них уже не убудет, а мы, напоследок, потешим своё самолюбие. Скажите, командир, вы там уже бывали?

Ха Си Пи приосанился:

– Два раза. Это будет мой третий полёт к Фантому.